Режиссёр Борис Равенских. – М., 2012. – 376 с. – 500 экз.
В год столетия своего великого отца Александра Равенских теперь сама актриса и мама взрослого сына выпустила сборник статей, воспоминаний, собственных выступлений героя книги, которая так и названа – «Режиссёр Борис Равенских». Без званий и регалий, а их было множество: и народный артист Советского Союза, и лауреат Сталинских и Государственных премий. Это тот случай, когда имя и есть высшая отметка заслуг и достижений, имя выдающегося режиссёра, автора гениальных спектаклей «Свадьба с приданым», «Драматическая песня», «Власть тьмы», «Царь Фёдор Иоаннович», «Возвращение на круги своя», вошедших в историю отечественного театра, сделавших самым известным нашим актёрам XX века: Игорю Ильинскому, Иннокентию Смоктуновскому, Алексею Локтеву – лучшие из их ролей.
Не Малый театр выпустил эту книгу. Старейший русский театр, может, и гордится своими замечательными спектаклями, но даже к столетнему юбилею подарившего им себя гения не отмолил свои грехи и не покаялся в тех страданиях, которые ему причинил. Он выгнал, именно когда-то выгнал своего главного режиссёра под аккомпанемент: это-де не Малый театр, не наши традиции… Об этом вспоминают и пишут многие участники сборника.
Гений никогда не укладывается в общепринятые рамки, гению всегда уготована трудная судьба. Вышедший сборник старается, пусть не при жизни, хоть и с опозданием, восстановить историческую справедливость. В статьях Петра Фоменко «Его нельзя забывать!», Игоря Ильинского «Я счастлив, что любил его», Елены Шатровой «Я бы с ним пошла в разведку», Павла Хомского, Веры Васильевой, Юрия Каюрова, Георгия Свиридова, Иона Друцэ, учеников Равенских: Юрия Иоффе, Валерия Беляковича – впрочем, всех 50 участников сборника – создателей коллективного портрета, возникает образ одного из самых противоречивых, закрытых, но и талантливейших российских режиссёров XX века. Равенских сам был так ярок, необычен, неожидан, что впечатления о нём даже отвлекали от спектаклей, мешали его славе художника. Его реплика, сказанная во время репетиции в Театре им. Пушкина тогда жене и ведущей актрисе Лилии Гриценко: «Что ты ходишь по сцене как седьмая жена Петлюры» (почему именно седьмая?), или история о том, как он представил худсовету художника будущего спектакля про Льва Толстого Эдуарда Кочергина: «Он от Товстоногова и если захочет, то даже в заднице у верблюда увидит семь радуг…» Рассказы про то, как он сгонял с себя чертей или тщательно мыл и оттирал пальцы от всякой нечисти, – тут же распространялись по всей Москве.
Но он был отнюдь не только великим чудаком и острословом, а прежде всего Великим режиссёром, Мастером, Мудрецом, прямым учеником создателей русского театра XX века – Мейерхольда и Станиславского. Кстати, до этой книги даже я, какое-то время бывшая с ним рядом, не знала, что перед своим трагическим концом, видя сгущающиеся над ним тучи, Всеволод Эмильевич успел позвонить Станиславскому и попросил взять к себе Бориса Равенских и позаботиться о самом талантливом из своих учеников.
Ну и времечко ему досталось! О многих пьесах, которые он ставил в советское время, Борис Иванович говорил: «Проста как мычание…» Но и из таких, как в случае со «Свадьбой с приданым», он умел создавать шедевры. Мечтал поставить «Шесть персонажей в поисках автора», «Чайку», а к XXV съезду партии выходил спектакль о нефтяниках «Мезозойская история». В желании поставить в Малом театре пушкинского «Бориса Годунова» и «Воскресение» Льва Толстого ему было отказано. Трагическая, но и грандиозная фигура в русском искусстве! Огромный русский национальный художник! Патриот!
Он был родом из-под Белгорода, там, где теперь Курская магнитная аномалия, может, поэтому, как и в его земле, в нём всегда «зашкаливало», в нём всегда была чрезмерность таланта, темперамента, оценок и поступков. Он и умер в подъезде своего дома на руках ученика, накануне открытия нового театра, стоя, как до того умирали его герои на сцене: Павка Корчагин, Лев Толстой.