Падение «фортеці Бахмут», провалившийся «контрнаступ», ряд успешных наступательных операций ВС РФ, уменьшение внешней поддержки, а также прорывающийся гнойник внутренних проблем на Украине посеяли у многих россиян надежду на то, что украинское общество, осознав всю тяжесть и бесперспективность войны на истощение, «прозреет» и воспротивится самоубийственному курсу режима Зеленского. Есть ли основания рассчитывать на подобное развитие событий?
Безусловно, надежды не беспочвенны. Действительно, значительная часть живущих на подконтрольной Киеву территории во многом лишилась победных иллюзий. К осени 2023 года сломался сложившийся на Украине общественный договор, который был основан на концепции лёгкой прогулки к «перемоге» и никоим образом не включал в себя личное участие каждого в кровопролитной, долгой войне с неясным результатом. Собственно, до сих пор мы можем наблюдать определённый кризис идей украинской пропагандисткой машины и её неспособность сконструировать новую мета-«перемогу». Политики и лидеры общественного мнения киевского режима продолжают воспроизводить победные прогнозы, однако их убедительность сравнима с начётническим провозглашением «победы социализма» в «бронзовую» эпоху Советского Союза.
Мантры про «веру в ВСУ», «поражение России», а также состязание в риторике, враждебной к РФ и её гражданам, – ритуал и неотъемлемая часть украинского бытия. Это социальная привычка, проявление, если угодно, стадного инстинкта, но не проявление национального единства, которое в значительной степени существовало ещё в прошлом году. Просмотр социальных сетей, комментариев людей, проживающих на территории украинского государства, позволяет зафиксировать разделение массы обывателей на две группы: тех, кто хочет покинуть фронт, и не желающих туда попасть.
Однако нам не стоит видеть в этой ситуации начало краха киевского режима. На данный момент украинское общество входит в своё естественного состояние, где индивидуальные стратегии выживания превалируют над коллективными. И для этого состояния общества киевская власть имеет отработанные десятилетиями механизмы управления.
«Разделяй и властвуй» – основной, отточенный годами метод преодоления политического кризиса и управления широкими массами на Украине. Ещё задолго до первого Майдана (2004), власть или оппозиция раздували существующие в стране противоречия по региональному, религиозному, экономическому и другим признакам для достижения тех или иных целей. После 2014 года политтехнология раскалывания укоренилась в качестве основной.
Во время Майдана-2014 население Донбасса было символически вычеркнуто из украинского пространства, объявлено враждебной силой. Противостояние ей требовало сплочения вокруг «лидеров» – хедлайнеров трибуны Майдана.
В бытность президенства Петра Порошенко провоцирование расколов в обществе, выделение из него «отщепенцев» стало главным механизмом поддержания постоянно падающего рейтинга. Так, можно вспомнить ежегодно проходившие на Украине стычки в период празднования Дня Победы и других советских и церковных праздников и памятных дат. Проблема отторжения украинского общества от единого с Россией культурного, мировозренческого и информационного пространства заслуживает отдельного рассмотрения. В нашем случае важно видеть раздуваемый властью конфликт, цель которого усилить лояльность радикальных националистов, удовлетворяющихся «победой над ватой».
Этот повторяемый из раза в раз приём позволял в определённой мере гасить недовольство от падающего уровня жизни, многочисленных коррупционных скандалов: вокруг принадлежащей Порошенко кондитерской фабрики в Липецке, схемы «Роттердам+», дела Свинарчуков, прочих историй про Укроборонпром.
В цепи событий, связанных с разжиганием внутренних конфликтов периода Порошенко, отдельно необходимо отметить притеснение православия на Украине. Борьба с «московской церковью» стала хребтом предвыборной кампании, которая должна была, по задумке, обеспечить второй президентский срок.
Помимо общенациональных конфликтов киевской властью в тот момент активно поощрялись и внутривидовые расколы, особенно в националистической среде. Так, в частности рассыпалась организация Дмитрия Яроша. А в момент перехода «Азова»* и аффилированных с ним структур в оппозицию к Порошенко на них были спущены его ручные не менее радикально националистические объединения типа «Братства»* Дмитрия Корчинского.
Тем не менее в период правления Порошенко практика искусственных расколов не приводила к одномоментному уничтожению (в социально-политическом смысле) назначенных на роль «отщепенцев».
С приходом к власти Зеленского произошло кардинальное изменение подхода к исключённым из общества группам. Одновременно с примирительной и консолидирующей риторикой нового президента проводился жёсткий курс на подавление всего русского на Украине. После знаменитой поездки на фронт, символом которой стала фраза Владимира Зеленского «Мне 42 года, я не лох», наметилась консолидация и упорядочивание радикально-националистических сил под прямым курированием государственных структур. Инерция этого курса позволила до второй половины 2023 года сплотить значительную часть украинского общества вокруг фигуры президента. Однако её потенциал в немалой степени исчерпан.
Многочисленные кадры проведения мобилизационных мероприятий на Украине ярко демонстрируют возвращение управленческих методов, характерных для периода президенства Петра Порошенко. Только сейчас технология раскола ориентирована на конфликт между мобилизованными и подлежащими мобилизации. Не случайно в украинском информационном пространстве первым (и их родственникам) была брошена кость в виде возможности отправки домой, но с условием рокировки на вторых.
Уклонистов и в целом подлежащих мобилизации высмеивают в СМИ и соцсетях, им отказывают в «украинскости». Они – объект нападок со стороны как пребывающих в рядах ВСУ, так и их родственников. В этих несчастных из мобресурса видят «билет» домой для себя и своих близких, уклонисты стали боксёрской грушей, на которой можно выпустить пар.
В этой связи сделаем предположение, что массовое появление в Сети роликов, где сотрудники территориальных центров комплектации ловят «будущих водителей «Леопардов», – осознанное допущение украинской цензуры. На примере жёсткого преследования публикаций поражения целей со стороны ВКС РФ логичным виделся бы и запрет публикаций с отловом уклонистов. Законодательная база для этого уже есть, но о каких-то громких случаях осуждения за съёмку работы сотрудников ТЦК мы не знаем.
На наш взгляд, этот информационный «вентиль» открыли, чтобы внушать чувство тревоги и ужаса аудитории. Которая, утратив мотивацию в виде лёгкой «перемоги», должна впасть в состояние ужаса перед грядущим. Потенциальная жертва мобилизации должна заниматься поиском личного спасения, не видеть причинно-следственных связей, ненавидеть военкома, генерала, депутата, но не верховного главнокомандующего.
В этой связи заметим, что распространение этих роликов в российском информационном пространстве, механическое тиражирование материалов об украинской мобилизации – это пусть и неосознанная, но своего рода помощь Зеленскому в его внутренней политике. Необходим более глубокий анализ происходящих там процессов и выработка единой информационной стратегии по данному вопросу, да и в целом по украинскому направлению. Воспроизводство киевским режимом управляемых внутренних конфликтов открывает нам возможность сыграть на этом поле.
______________________
* Запрещённая в России террористическая организация.