И. Монахова. Изменение менталитета. – М.: Старклайт, 2008.
Основная идея небольшого трактата Ирины Монаховой: русским надо во что бы то ни стало и как можно скорее менять свой менталитет. Какой на какой? «Эстетический» на «этический». В традиционный набор первого, по мысли автора трактата, входят «непрозрачность» («византийство»), общинность, «высокий уровень агрессивности», склонность к красивым «мифам, сказкам, лжи». Второй же исполнен рационализма, индивидуализма, не в пример большей «прозрачности», стремления к такому миропорядку, при котором «на первом или близком к первому месту находится человек».
Как человечность обуславливается индивидуализмом? Не просто, а очень просто. Западный человек индивидуально, так сказать, совершенно самостоятельно сделал выбор в пользу христианских ценностей и, конечно, оказался в глобальном выигрыше. Ведь этот среднестатистический не наш человек, оказывается, прошёл многовековую школу христианской, в высшей степени человечной этики.
«Лет 800, – пишет Ирина Монахова, – прожитых под огромным влиянием (и давлением) христианской идеи, – только такое сильнодействующее средство могло повлиять на менталитет западноевропейского человека, а не политические и экономические условия его жизни, которые являются в большей степени следствием, чем причиной характера менталитета. То есть эти лет 800 западноевропейский человек не просто существовал, а производил трудную работу по совершенствованию самого себя».
Ну что ж, может быть, и так. Однако в таком случае неприкрытая и воспринимаемая теперь как анекдот «христианская» торговля индульгенциями за самые тяжкие преступления также, наверное, не могла не повлиять на менталитет западного человека. И «охота на ведьм», и сожжение учёных в кострах инквизиции, и «ночи святого Варфоломея», и фантастические зверства колонизаторов по всему земному шару тоже входили в «духовно-этический» арсенал, насколько известно, отнюдь не русского «нехристя», а примерного европейского католика или протестанта. Да и милейшие Робеспьер с Маратом и Сен-Жюст с Дантоном, фактически даровавшие миру права человека, как будто не слыли в своё время образцовыми носителями христианской добродетели.
Труд И. Монаховой по причине его некоторой «антиномичности» оставляет больше вопросов, чем даёт ответов. А главный вопрос таков: даже если мы дружно последуем совету автора книжки и обратим свои полные надежд взоры на человеколюбивый Запад, то как нам в кратчайшие сроки впитать все его этические премудрости, в корне изменив свой менталитет?