Лермонтов и история: Сборник научных статей. – Тверь: Издательство Марины Батасовой, 2014. – 460 с. – 300 экз.
«Нам есть дело до тени поэта в его бессмертии...»
Отчего стремившийся к слиянию с абсолютом богоборец Лермонтов находил проявление высшего начала именно в сильной независимой личности прошлого? Как могло случиться, что проникшему в бездны человеческого духа представителю поколения «лишних людей» оказались так близки пушкинские идеалы славы и добра? Что общего между поэмами «Поле Ватерлоо» Вальтера Скотта и «Поле Бородина» Лермонтова. Одержимые подобного рода вопросами авторы, чьи статьи вошли в первую часть сборника, уделяли самое пристальное внимание не только форме (композиции и языку лермонтовских произведений), но и всевозможным историческим параллелям. Между тем, обращаясь к второй части этого издания, начинаешь отчётливо понимать, что подобного рода темы волновали не только непосредственных предшественников современных учёных (В.А. Майнулова, Ю.М. Лотмана, Б.М. Эйхенбаума, И.З. Сермана и др.), но и умы поэтов и мыслителей Серебряного века, «чувствовавших в Лермонтове мистика, умевшего «видеть невидимое и слышать «небесную музыку».
Эта возобновлённая спустя двадцать лет ежегодная конференция стала одним из амбициозных юбилейных проектов РГНФ (Российского государственного научного фонда, в сборнике его представляет известный литературовед, профессор В.Н. Захаров), в число которых входит издание сводного «лермонтовского» каталога из собрания Пушкинского Дома (в который войдут 1500 статей, касающихся официальных документов, портретов и художественного наследия и памятных вещей поэта), сборника «Творческое наследие М.Ю. Лермонтова и современная театральная культура: новые материалы и документы» (руководитель – Борис Николаевич Любимов), значительно расширенной антологии «М.Ю. Лермонтов: pro et contra», создание нового энциклопедического словаря «М.Ю. Лермонтов», куда, в частности, будут введены материалы, «закрытые» во время создания «Лермонтовской энциклопедии» 1981 года.
Да, известная политическая ангажированность интерпретации его поэзии в советское время спровоцировала бесконечное пародирование школьниками «программных» стихотворений поэта. Что не отменяет тогдашний успех многочисленных телевизионных повторов внешне весьма скромного спектакля Анатолия Эфроса «Страницы журнала Печорина» (где, кстати, были заняты Ольга Яковлева и Олег Даль). Устные рассказы о Лермонтове Ираклия Андроникова собирали у экрана целые семьи. А между тем именно тогда и появились жестокие лермонтовские реминисценции в поэзии Николая Тряпкина («А на земле мазурики», «Стихи в трудную минуту»).
Освещавшие воистину необъятную тему «Лермонтов и история» участники конференции из Италии, Японии, Украины и России говорили не только об «исторических реалиях и аллюзиях в творческом наследии Лермонтова», но и о «Лермонтове как о культурном герое XX–XXI веков».
Лишь поднятая на щит в конце 1980-х – начале 1990-х гг. тема восприятия лермонтовского наследия в культуре ХIХ века обогащается в докладах новыми неожиданными деталями: принимающий позу Печорина молодой Тургенев, подражавший поэту в своих ранних стихах Гончаров и назвавший свой журнал в честь стихотворения «Парус» внешне далёкий от романтизма Иван Аксаков, и, наконец, использующий в качестве прототипов героев картины «Утро стрелецкой казни» «титанических» персонажей «Песни про купца Калашникова» Суриков. Как выясняется из помещённых в сборнике статей, дилемма – массовый поэт или поэт элиты – Лермонтов была актуальна для авторов и издателей и в преддверии приближавшегося века-волкодава (тогда, как известно, противостояние поэта обществу и власти приобрело куда более страшные обертоны).
Конечно, далеко не все статьи равнозначны. Но тексты некоторых авторов, среди которых в первую очередь хочется назвать Абрама Асояна, Татьяну Игошеву и Марину Ариас-Вихиль, дают нам нечто гораздо большее, чем всесторонний культурологический анализ метафизической или мифологической составляющей лермонтовского наследия. Однако совершенно очевидно, что сам проект призван не только выявить лучших, но и показать истинное состояние сегодняшнего лермонтоведения.