Лев Николаевич Толстой не был по образованию врачом, как Антон Павлович Чехов или Михаил Афанасьевич Булгаков, но на ум мне пришли именно строчки, которыми начинается Роман «Анна Каренина».
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему»...Представляем читателям «ЛГ» счастливую семью. Это семья замечательных врачей. И счастье, на мой взгляд, немыслимо без творческой, духовной жизни.
«ЛГ»-досье
Михаил Иванович Фирсов родился в 1957 году.
Хирург-онколог высшей категории, с 1996 года – заведующий 2-м хирургическим отделением Сергиево-Посадской районной больницы. В 1981 году окончил 1-й Московский медицинский институт им. И.М. Сеченова, интернатуру по хирургическим болезням на базе Мытищинской ЦРБ, в 1987-м – клиническую ординатуру по общей хирургии в МОНИКИ, курсы по лапароскопической хирургии, а также прошёл первичную специализацию по онкологии. Член хирургического общества г. Москвы и Московской области. В 2006 году признан одним из лучших хирургов Московской области.
Прозу и размышления о хирургии, понимание ценности человеческой жизни и жизни «братьев наших меньших», силы духа для победы над болезнью – всё это вместила в себя созданная в соавторстве с супругой Наталией Петровной книга «Под прицелом любви».
Белый лебедь, пегий пёс и хирургия
Это было обычное дежурство. Я дежурил ответственным хирургом. Вечером поступил вызов в приёмное отделение. Спускаюсь. Стоят трое ребятишек, на руках у них белый лебедь, испуганный, чуть живой, только одна лапа странно свисает. Оказалось, весёлые люди ради потехи гонялись за ним по берегу нашего Белого озера в центре города, он бедный метался, спасаясь от людей, и сломал ногу. Дети увидели, принесли в больницу. Я, не раздумывая, сразу доставил его в перевязочную, наложил гипсовую повязку, вывел из шока. Радостные детишки унесли лебедя, наверное, домой. Утром я стоял в кабинете главного врача. «Ты, что, с ума сошёл, тебе, что, тут ветеринарная лечебница?» Главный врач был очень хороший и удивительно порядочный человек, но тут ему хотелось выразиться: «Ты представляешь, что с нами будет, если об этом узнают там...», и он поднял глаза вверх. Я после этого разговора сильно переживал.
Через месяц, прогуливаясь по городу, я увидел того самого лебедя, он плавал в городском озере, уже без гипсовой повязки. На душе у меня сразу стало хорошо и радостно. Я забыл о неприятном разговоре с главным врачом. Но судьба готовила мне ещё одно испытание.
Через некоторое время во время моего дежурства снова поступил очередной вызов. Медсестра спешит мне навстречу, сбиваясь и волнуясь: «Михаил Иванович, там, на улице, привезли, вы гляньте…» Выхожу. У приёмного отделения двое пожилых людей, москвичи, а рядом лежит завёрнутое в одеяло живое существо, собака породы шотландский колли. Разворачиваю одеяло: живот полностью распорот, кишечник, песок, грязь. Потухшие глаза, предсмертная тоска, всё, как у людей. Старушка плачет, старик держится, но видно, что в его жизни случилась трагедия. Глаза полные скорби, весь сгорбился, но теплится какая-то надежда. Оказалось, собака бегала по лесу и напоролась на острый лемех плуга. У меня в памяти всплыл мой недавний разговор с главным врачом…
Стараясь не смотреть старикам в глаза, я коротко сказал: «Не могу, здесь больница, везите в Москву», в то время у нас в городе ветеринарная служба вечером не работала.
«Не довезём», – голос старика дрогнул. Я быстро, не оглядываясь, пошёл к себе. За мной, еле поспевая, догоняла медсестра: «Михаил Иванович, погодите, у меня тоже собака, давайте поможем, иначе умрёт. Я уже с анестезиологом договорилась, он согласен». – «Боже мой, что это я… Как же я потом людям в глаза смотреть буду!» На миг остановился: «Везите в операционную!» В голове только одна мысль: надо оперировать, а там видно будет…
Операционная сестра, увидев, кого ей привезли, оторопела, но мой взгляд сразу привёл её в чувство. Дальше всё пошло как обычно, просто и легко. Сестра держалась уверенно, только часто моргала глазами и смотрела на меня, подавая машинально инструменты. Операция прошла нормально, каждый знал своё дело: наркоз, промывание, ушивание ран кишечника, швы на операционную рану, повязка. О чём я думал во время операции, не помню. И потом, спустя годы, выйдя из операционной, я никогда не мог вспомнить, о чём я думал, помню только начало и конец операции. Странно как-то…
Отчитываясь на утренней конференции, я старался упорно смотреть в глаза главному врачу, хотелось встретиться с ним взглядом, – ведь всё ему известно, а он отводил от меня взгляд, как будто ничего не произошло. Мне решительно хотелось сразу определиться, быть или не быть, дело сделано, а теперь я готов понести любое наказание. В конце конференции главный врач поблагодарил всю дежурную смену за хорошую работу, и все разошлись по своим местам.
Недели две я ходил на работу и ждал: ну, всё, сегодня вызовет, будет разговор, и, похоже, последний. Но главный врач так меня и не вызвал. Встречаясь, улыбался, крепко пожимал руку, спрашивал, как дела, чем помочь. С тех пор прошло много лет. Сделано много операций, были победы, были и неудачи. Моя хирургическая деятельность подходит к концу. А собачка, оказалось, выздоровела. Мне потом передавали, что старики не раз заезжали в больницу, благодарили, рассказывали, как хорошо им втроём, и что они теперь счастливы. А они-то, прожив долгую жизнь, наверное, понимали, что такое счастье.
Ещё долгое время грациозно плавала в городском озере пара белых лебедей, радуя всех своей красотой. А мальчишки, которые принесли в больницу умирающую птицу, выросли и стали настоящими мужчинами. Мне очень хочется в это верить.
«ЛГ»-досье
Стихами увлечена с 10-летнего возраста. На стихи Наталии Фирсовой написано немало лирических песен. У неё вышли две книги, одна из них – в издательстве «Нонпарель». Третья – стихи и очерки «Под прицелом любви», написанная совместно с супругом Михаилом Ивановичем, вышла в 2018 г., в издательстве «Новое время».
Больница
Не спится. Не спится. Не спится.
Опять коридоры, больница.
Халаты и синие шапочки,
Больные в домашних тапочках.
Обходы по понедельникам –
В палаты к лежащим бездельникам…
Снуют по больничным улицам
Каталки со скрежетом – чудища.
Готовят больных к операции,
И ангелы в реанимации
Порхают над каждым телом,
Чтобы пожить успело,
Чтобы смогло подняться,
С этой больницей расстаться…
Длинные коридоры,
Долгие разговоры…
Ночью многим не спится
На жёстких кроватях больницы.
Время дано – очнуться,
В мир другой окунуться.
Время дано – прицениться –
Правильно ль жил до больницы?
Может, кого обидел,
Цели в быту не увидел?
Усталость от дел накопилась?
Иль в безделье жизнь покатилась?
Поступают люди в больницы,
Чтоб с больницей судьбой поделиться.
А стены её всё слышат
И вашими лёгкими дышат,
Душевные лечат раны.
Уходят от нас ветераны…
При выписке из больницы
Становятся светлыми лица.
И стоит в больнице родиться,
Случайно ещё появиться,
Чтоб вдруг не напала проказа,
Жестокая умная фраза…
Запутались мысли в больнице.
Не спится. Не спится. Не спится.
Врачам нельзя…
Врачам болеть никак нельзя…
Болеть им даже как-то стыдно…
Естественно и очевидно,
Что не поверят им друзья!
Нельзя врачу болезнь не знать…
Не видеть, как рентген, больного…
Диагноз – выставить с порога,
Куда-нибудь, в Москву послать!
Нельзя не чувствовать страданья,
Чужих страстей не понимать!
Всё через душу принимать,
И подавлять свои желанья!
Иных бы надо полюбить,
И обслужить – как в магазине…
Но «потребительской корзиной»
Нельзя здоровье ублажить!
Врачам нет времени болеть!
Труд напряжённый и опасный
Больницам отдан не напрасно,
Сердца у страждущих им греть!
Не веря пафосным речам,
«Крутую» получать зарплату…
Перед страной не виноваты!..
Но лучше не болеть врачам!..
Кто вы?
Больные. Коридоры. Медсестрички.
Страдания, надежда или боль…
Душа врача, как вспыхнувшая спичка,
Готовая пожертвовать собой.
Кто вы? Кудесники, хирурги
иль спасители?
Кто за алтын идею не продаст,
Не стали набиваться вы в просители
К чинушам, зацепившимся за власть.
Как называть вас? Как боготворить
В наш век, жестокий и невыносимый?
Какие двери надо отворить,
Чтоб вам работалось
спокойно и красиво?
Затишье. Ночь. Но кто-то свет зажёг –
От боли неотступной всё не спится…
В палате каждой – божий образок,
Чтоб за себя и за врача молиться.
Больные. Коридоры. Медсестрички.
Страдания, надежда или боль …
Душа врача, как вспыхнувшая спичка,