В сорок первом тем, кто родился в двадцать третьем, исполнялось восемнадцать. Время окончания школы. Время призыва в армию… Владимир Григорьевич Вигский родился в том самом двадцать третьем в селе Воскресенское Воскресенского района Нижегородской (Горьковской) области в семье служащего почты. Его дед, отец, четыре брата и сестра отца были почтовыми работниками, а с появлением телеграфа – и телеграфистами. Наверное, стал бы связистом и Володя, но его выпускной вечер состоялся 21 июня 1941 года, за день до начала войны.
В декабре того судьбоносного года Владимиру Вигскому исполнилось восемнадцать, и его вместе с группой выпускников призвали в армию – зачислили в ряды курсантов Горьковского училища зенитной артиллерии (ГУЗА). Вот как он сам об этом вспоминает:
– Зима 1941–1942 года выдалась суровая. Морозы доходили до 40 градусов. Отопление в наших казармах было недостаточное. Мы постоянно мёрзли. Ночью поверх одеяла укрывались ещё и шинелями. А в учебном корпусе, где мы в классах изучали материальную часть орудий, батареи отопления полопались, и там стоял вечный мороз. На позициях, где мы занимались огневой подготовкой, руки примерзали к стволам. Обогревались пробежками по команде: «Вокруг учебного корпуса три раза бегом. Марш!»
Летом, в июле, августе и сентябре, на развёрнутых огневых позициях практически принимали участие в защите города Горького от налётов вражеских бомбардировщиков, которые стремились разбомбить в первую очередь автозавод. Налёты чаще всего случались ночью. И мы вели заградительный огонь. Я на 76-миллиметровом орудии был наводчиком. В одну из таких ночей над городом был сбит «Юнкерс‑88». Его обломки выставили на всеобщее обозрение возле Нижегородского кремля, неподалёку от памятника В.П. Чкалову.
Орудия у нас были в то время без дульных тормозов – приспособлений для гашения силы звука и отдачи. После каждого выстрела от грохота в уши словно тысячи иголок вонзались. Из ушей даже кровь текла. И после двое-трое суток мы ничего не слышали. Это самая настоящая контузия. Все, кто участвовал в таких стрельбах, со временем теряли слух. Но это нигде и никогда не учитывалось, контузией не считалось.
После окончания военного училища, во второй половине декабря 1942 года, вместе с группой выпускников я был направлен на Ленинградский фронт, в блокадный Ленинград. Ехали эшелоном через Вологду (Октябрьская железная дорога была перерезана оккупантами), через Тихвин, который к тому времени был освобождён от захватчиков. По дороге попали под бомбёжку. На последнем (хвостовом) вагоне нашего эшелона отбивалась от двух наседавших «мессеров» ЗПУ (зенитно-пулемётная установка). Всё обошлось благополучно, состав не пострадал.
По прибытии в Волхов разгрузились. Город, вокзал, плотина Волховской ГЭС и железнодорожный мост были разрушены. Площадь вокруг железнодорожной станции вся в воронках от крупных авиабомб. В этих воронках образовались целые озёра. К тому же шёл проливной дождь. Погода расквасилась, потеплело.
Мы тут же укрылись от дождя в одном из полуразрушенных пристанционных зданий. Получили сухой паёк и стали на кострах готовить себе перекусон в подобранных консервных банках. Здесь мы прокантовались около недели, так как возможности переправиться через Ладожское озеро не было. Лёд в результате оттепели и ветров весь взломало.
Наконец в ночь с 31 декабря 1942-го на 1 января 1943-го, как только стемнело, нас погрузили в эшелон и повезли в неизвестном направлении. В темноте встали на каком-то полустанке. В вагонах выдали сухой паёк – сухари с селёдкой. Едва успели перекусить, раздалась команда вылезти из вагонов и приступить к погрузке на корабль.
По ледовому припаю двинулись вначале строем, но потом последовала команда: «Вольно!» И правильно – от строевого шага десятков человек мог бы треснуть прибрежный лёд. Корабль, к которому мы подошли, оказался канонерской лодкой (самый мелкий военный корабль). По узенькому трапу стали карабкаться на палубу.
На кораблик набили нас как сельдей в бочку. Одни попали в трюм и там задыхались от удушья и жары, другие (как я) разместились в лёжку на открытой палубе, впритирку один к другому, и замерзали в буквальном смысле слова, так как были в шинелишках и в кирзовых сапогах. А мороз ударил после оттепели градусов под сорок.
Вдруг послышался шум моторов «Юнкерса-88» – бывалые воины, которые попали вместе с нами на борт корабля, на слух определили тип вражеского самолёта. Прозвучала команда: «Курение прекратить!» Убрали все ходовые огни. Кто-то в темноте сказал: «На Ленинград пошёл дьявол – в обход!» «Юнкерс» гудел и гудел на большой высоте, постепенно отдаляясь от нас, а мы вскоре благополучно подошли к пирсу. Корабль пришвартовался, и мы услышали команду: «По трапу вниз, по одному! Сбор на дороге в ста метрах от пирса!» Место, куда нас доставил корабль, называлось Ириновка.
Из трюма люди рвались на волю распаренные, в надежде скорее глотнуть свежего воздуха. А мы, которые были на палубе, никак не могли встать и расправиться, настолько замёрзли. Неподалёку стоял железнодорожный состав, мы погрузились и услышали команду: «До города ехать полтора часа. Дорога обстреливается. Прошу вести себя тихо и спокойно, без паники. Здесь фронт».
В вагоне каждому выдали по сто граммов спирта, по банке американской тушёнки, сухари. Это были мои первые «фронтовые» сто граммов. Выпили за Победу, за новый 1943 год. Согрелись. Поезд тронулся.
Мороз, как зверь, нас под открытым небом
На палубе терзал всю ночь. Война!
И по «сто грамм» с тушёнкою и хлебом –
Прогреть нам души – выдал старшина.
Тепло разлив по кружкам, дальше едем.
Состав сторожко, медленно идёт...
Наш первый тост был поднят за Победу,
Второй – за новый, сорок третий год.
Через полтора часа прибыли в Ленинград. Случилось это примерно часов в шесть утра. В темноте нас доставили в штаб Ленинградской армии ПВО. Здесь нас распределили по частям. Меня и ещё двоих моих напарников посадили в открытый кузов грузовика и повезли на позиции батарей первого дивизиона 351-го зенитно-артиллерийского полка среднего калибра.
В этом подразделении я получил боевое крещение и прошёл стажировку, освоив все должности боевого расчёта зенитной батареи – от подносчика патронов, заряжающего, наводчика, командира орудия, дальномерщика, планшетиста прибора управления огнём до командира огневого взвода, взвода управления, командира батареи и помощника начальника штаба дивизиона. Дивизион наш дислоцировался под Колпино.
Налёты вражеской авиации на Ленинград шли и днём, и ночью. По тревоге мы поднимались три–пять раз за ночь. Отсыпались в нелётные, ненастные дни.
После стажировки меня перевели командиром огневого взвода в 631-й армейский полк ПВО малого калибра, который входил в состав 42-й армии и дислоцировался на Пулковских высотах, неподалёку от городов Пушкино и Урицкий.
С июля 1943 года по март 1944 года находился в Казани, где формировался 1873-й зенитно-артиллерийский полк малого калибра. С марта 1944 года в составе полка участвовал в боях на Украине (города Житомир, Коростень, Сарны, Ковель, Костополь, Ровно). Полк входил в состав 1‑го Украинского фронта, а затем – в Западный фронт ПВО (Барановичи).
Победа! Победа! Победа!
Сдаётся фашистский Рейхстаг.
Победа! Победа! Победа!
Разгромлен невиданный враг!
В ноябре 1945 года я уволился из рядов Вооружённых сил и в 1946 году поступил в Московский пушно-меховой институт, который окончил в 1951 году, получив специальность биолога-охотоведа. Будучи студентом, прошёл по сибирской тайге примерно 800 километров, изучал повадки соболя. В этих местах проложена была потом Байкало-Амурская магистраль. После этого меня назначили заместителем управляющего Алтайской краевой конторы «Заготживсырьё» (Барнаул)…»
…Но не суждено было Владимиру Вигскому расстаться с армией. В 1952 году его вновь призвали в ряды Вооружённых сил и направили служить в войска ПВО Тихоокеанского флота. Вскоре в связи с появлением оружия массового поражения он по предложению командования переквалифицировался и стал офицером-химиком. В 1962 году Владимир Вигский экстерном сдал экзамены за полный курс Саратовского военного училища химических войск. В 1974 году в звании полковника ушёл в запас и переехал в подмосковную Истру. Такова его боевая-трудовая биография.
А теперь о стихах. Писать Владимир Вигский начал ещё в военные годы. В послевоенное время печатался в газетах «Боевая вахта» (Тихоокеанского флота), «Суворовский натиск» (Дальневосточного военного округа), «На страже Родины» (Ленинградского военного округа). Много публиковался в Горьковской, Московской и Владимирской областных газетах. Первое стихотворение «Где всходят зори» увидело свет в сборнике, изданном Приморским книжным издательством, под рубрикой «Тексты песен, поступивших на конкурс»…
В Истре Владимир Вигский принимал участие в издании в 1993–2001 годах трёх поэтических сборников местных поэтов: «Святой родник», «Серебряная нить», «Сиреневый букет». Он активно участвовал в работе литературного объединения «Истринские зори» и поэтического клуба «Пароход». Его стихотворением «Победа» открывается том «Всероссийской книги памяти», выпущенный к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне и посвящённый воинам, навсегда ушедшим из Истринского района на поля сражений.
Владимир Вигский работает в разных жанрах, от поэмы до бардовской песни и частушки.
В 2004 году вышла в свет первая книга поэта-ветерана «Священный груз». В 2006 году – вторая, «Два крыла». Смысл названия в том, что одно крыло – село Воскресенское на Ветлуге, где он родился и вырос, другое – город Истра, с годами ставший родным для боевого офицера и его семьи. В 2008-м был издан ещё один поэтический сборник Владимира Григорьевича – «Созвездие любви». Любви не только к женщине, любви к своей земле, к истории, к её героям.
Левитан
Тонкой кисти искусной лапкою
Изукрашен холста экран.
Речку Истру вблизи от Бабкино
Вынес на люди Левитан.
Сколько радости тихой высветил
Голубого пейзажа вид!
И, тряхнув золотыми листьями,
Меж берёз ветерок сквозит.
Сколько сказочной силы пролито
На холстину его рукой!
Дремлет русская грусть «У омута»,
Разливая живой покой.
Годы, ставшие жизни вехою,
Счастья краткого сладкий миг…
Дорогое семейство Чеховых –
Сердца чистый живой родник.
Замерла молодая рощица
В выразительном сне дерёв.
Речка Истра, чудес помощница –
Провозвестница светлых снов.
На стихи Владимира Вигского написано немало песен как профессиональными, так и самодеятельными композиторами. Более трёх десятков своих песен он исполняет сам, аккомпанируя себе на гитаре. Истринцам, да и не только им, нравятся выступления поэта. Своего поэта.
...Милое, милое детство.
Лес. Земляничный овраг.
Мир моих сказок. Соседство:
Озеро. Церковь. Ветряк...
Несмотря на болезни, Владимир Григорьевич подготовил для сдачи в издательство второй том «Созвездия любви» и книжку со стихами и сказками для детей. Мужественный он человек!