Книги современных российских авторов в Германии
Нельзя сказать, что в книжных магазинах Германии нет переводов на немецкий язык произведений современных российских писателей. Такие книги есть. Но даже при самом поверхностном ознакомлении с их ассортиментом создаётся впечатление, что в сегодняшней России из всех литературных течений существуют лишь авангард всех мастей и детектив (причём последний представлен почти исключительно жанром «иронического» дамского детектива). И совершенно отсутствует литература реалистического направления. Чем же объяснить столь тенденциозный отбор? Об этом размышляет живущий в Дюссельдорфе поэт, переводчик и публицист Александр НИТЦБЕРГ, чьё мастерство перевода стихов выдающихся русских поэтов высоко оценивает немецкая критика.
– Как происходит отбор произведений российских авторов для их издания в Германии?
– Ещё несколько лет назад таким отбором занимались переводчики-слависты. Теперь же это – прерогатива литературных агентов. Но сами принципы отбора остались прежними. Конечно, принимается во внимание эстетическая сторона творчества того или иного автора. Однако на первое место ставится ожидаемый коммерческий успех. А значит, чтение должно быть лёгким и завлекательным. Этим, в частности, объясняется популярность детективов Бориса Акунина, которого воспринимают почти как «разжиженного» Достоевского. Но основной акцент делается, как мне кажется, на политической составляющей. То есть какова позиция автора по отношению к российской власти, каково его отношение к Западу. На мой взгляд, в настоящее время ситуация в некоторой степени напоминает эпоху холодной войны. Хотя и не в столь откровенной форме. На Западе делают ставку на тех российских литераторов, которые находятся в оппозиции к власти. И каким бы талантливым ни был писатель, но если он не отвечает этому требованию, если он просто нейтрален к власти, то на него не обращают внимания. И наоборот. Например, российских прозаиков-авангардистов Виктора Пелевина и Владимира Сорокина преподносили немецкому читателю как представителей не просто авангарда, а именно политического авангарда. Другой пример: в 2002 году у нас вдруг издали сборник стихов поэтессы Алины Витухновской. Но, на мой взгляд, это было вызвано не какими-то высокими художественными достоинствами её поэзии, а скандальной известностью самой поэтессы.
– Ну да, в России она прославилась выступлениями в защиту арестованного в своё время председателя национал-большевистской партии писателя Эдуарда Лимонова. Её и саму, как сообщалось, арестовывали за приобретение наркотиков.
– Да, она на этом сделала себе рекламу. В крупном издательстве DuMont выпустили сборник её стихов, ведущие газеты печатали большие интервью с ней, её возили с выступлениями по городам Германии, то есть создали вокруг неё ажиотаж. При том что в прессе были отрицательные рецензии на её стихи. Вообще я вижу, что те, кого тут переводят и издают, – поэты весьма специфические. Например, недавно умерший Дмитрий Пригов и ныне здравствующий Лев Рубинштейн, которых переводили ещё в 80-е годы ХХ века два переводчика, работающие под псевдонимами Гюнтер Хирт и Саша Вондерс. Они тогда ездили в Россию, познакомились с ними и открыли их Западу. Да, их поэзия была определённой формой авангарда, но она не являлась чем-то из ряда вон выходящим. На Западе же их выдавали именно за уникумов. И получилось, что эти поэты, а также ныне покойный Геннадий Айги вдруг оказались наиболее известными представителями современной русской поэзии. Хотя они представляли собой лишь один сегмент русской поэзии. Тем не менее в Германии знают только их да ещё немного Ольгу Седакову.
В середине 90-х годов известный немецкий поэт и в прошлом дипломат Йоахим Сарториус, который долгие годы был генеральным секретарём Института Гёте, издал нашумевшую в то время антологию современной мировой поэзии (она называлась Atlas der neuen Poesie). И там, как я помню, Россия была представлена Геннадием Айги, Ольгой Седаковой – и, кажется, всё. Естественно, в Германии знают ещё Иосифа Бродского: его как нобелевского лауреата трудно обойти вниманием.
– Но, наверное, знают и величайших русских поэтов XIX века – Пушкина, Лермонтова?
– Нет, Пушкина на самом деле не знают. Его в течение последних, наверное, ста лет немецкому читателю представляли большей частью как прозаика – автора «Повестей Белкина». Насколько мне известно, только в 1999 году, когда мир отмечал 200-летие со дня рождения Пушкина, в Германии впервые издали перевод его полного собрания стихотворений. И Лермонтова тоже знают большей частью как прозаика, написавшего «Героя нашего времени». Его стихи здесь практически неизвестны.
– Но это же абсурд: предпочтение отдают не великим поэтам России, а фигурам явно менее значительным?
– На мой взгляд, всё дело в природе их текстов. Поэзия Пригова и Рубинштейна весьма близка к прозе и легко поддаётся переводу. А те же Хирт и Вондерс поэтами не являются – они слависты, то есть люди науки, филологи.
– Иначе говоря, тексты подбирались исходя из лёгкости их предстоящего перевода?
– Пожалуй, да. И ещё одно: всегда делался акцент на том, что такая поэзия шла против официально признанного в СССР поэтического направления. Точно так же и с Айги: он в основном писал не признанным в советские времена верлибром, отдавал дань зауми. Даже в России многие мои знакомые поэты искренне удивлялись такой его славе на Западе.
– А известны ли в Германии Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина?
– Вознесенского и Евтушенко 20–30 лет назад переводили в ГДР, и там они пользовались определённой известностью. Скорее всего, и в сегодняшней Германии помнят эти имена. А вот Ахмадулина, насколько я знаю, в Германии практически неизвестна, что лично меня удивляет. Совершенно неизвестен Генрих Сапгир. Это же касается и Евгения Рейна, которого Бродский называл своим учителем. Рейна постоянно приглашают в англоязычные страны, а в Германии его не знают. Как не знают и замечательной поэтессы из Санкт-Петербурга Елены Шварц.
– Ведь вы, Александр, один из немногих, кто переводил на немецкий язык стихи Ахматовой?
– Да, но переводили и до меня – и в ГДР, и в ФРГ. В ГДР было принято действовать так: немецким поэтам – известным, но не знающим русского языка, – давали подстрочные переводы стихов, и они по ним сочиняли нечто, порой весьма далёкое от оригинала, а нередко и вообще не имеющее с ним ничего общего. В Западной же Германии русскую поэзию переводили слависты, знающие язык, но не являющиеся поэтами. На мой взгляд, оба эти подхода ущербны – каждый по-своему.
– А сегодня есть кроме вас переводчики и свободно владеющие русским языком, и обладающие поэтическим даром?
– Есть, но мало. Например, живущий в Швейцарии Феликс Филипп Ингольд. Он и профессор славистики, и известный в немецкоязычных странах поэт. Есть также относительно молодой (37 лет) поэт Хедрик Джексон, который весьма удачно перевёл поэмы и ряд стихов Марины Цветаевой.
– Что вы сейчас переводите?
– Решил попробовать свои силы в английской литературе – только что перевёл все сонеты поэта эпохи Ренессанса Эдмунда Спенсера. Но ни в коем случае не отказываюсь от дальнейшей работы с русскими авторами.
Беседу вёл , корреспондент берлинской газеты «Русская Германия»
ДОСЬЕ «ЛГ»
Александр Нитцберг родился в 1969 году в Москве, в семье художников. Когда ему исполнилось 10 лет, родители вместе с ним уехали в Германию. По окончании гимназии Александр изучал философию и германистику в университете Дюссельдорфа. С 1995 года ежегодно выходят его переводы стихов А. Пушкина, И. Северянина, В. Маяковского, Н. Гумилёва,
А. Ахматовой, И. Бродского, Б. Поплавского, М. Зенкевича, Ел. Шварц и других. Работы Нитцберга для театра (в частности, переводы всех пьес Чехова) заслужили высокую оценку критики. Является лауреатом многих немецких литературных премий. Живёт в Дюссельдорфе.