Искренне соболезную близким всех погибших 9 января в горах Алтая. Эти горы дорого просят за свою красоту, унося что ни год сотни жизней. Но не слишком ли мы упорствуем в жертвоприношении этой красоте? И должна ли она обходиться обществу ещё и моральными издержками, а равно и некими «накладными», связанными с дискредитацией органов верховной власти и подрывом престижа отечественного производителя высокотехнологичной продукции?
Вопросы эти отнюдь не праздные и ничуть не риторические. Гибель президентского полпреда Александра Косопкина и ряда функционеров в ущелье у Чёрной горы за Кош-Агачем увеличила список авиакатастроф ещё на одну. Что, в частности, дало возможность НТВ тонкими устами Владимира Кондратьева заключить сюжет об этой трагедии язвительной констатацией статистики катастроф Ми-8. Их-де поразбивалось почти сорок бортов за последние десять лет – и людей погибло под сто восемьдесят. Ненадёжная, в общем, машина.
Насмотришься такого и думаешь невольно: то ли вертолёты у нас плохие, то ли полпреды?
С вертолётами разобраться куда проще. На них держится весь Русский Север – и не только. Их экспортируют во многие страны. И в этих странах думают, прежде чем подписывать контракты. Автору и самому пришлось восемь раз за последние полгода полетать на Ми-8 в Заполярье. Компания, в которой случилось поработать, фрахтует и эксплуатирует эти вертолёты в самых суровых условиях. В течение последних лет пяти по несколько десятков вертолёто-вылетов в день. И всё путём – потому что винтокрылую технику там уважают, производят техобслуживание согласно предписаниям и летают по рабочим маршрутам, а не на охоту неизвестно куда.
Да, Ми-8 больших начальников не любит. На этой машине слетали в свой последний путь красноярский и сахалинский губернаторы. Летали вроде по делу, не на козерогов и не на горных баранов охотиться – и тоже погибли, а с ними десятки людей на борту. Но причины беды на Камчатке давно объявлены: нарушение экипажем правил полёта в горной местности, выполнение полёта на недопустимо малой высоте. Ошибкой было непринятие решения о возврате в сложных погодных условиях. С Лебедем история та же – горы, непогода, за ЛЭП зацепились…
Губернаторов и полпредов неопытные лётчики, как известно, не возят. А опытные правил пилотирования не нарушают. За них это делают другие – те, кого влекут в дорогу исключительно силы небесные и заботы о благе страны.
Так что же произошло в Республике Алтай (которую неискушённые в географии тележурналисты так любят назвать Алтайским краем – и наоборот)? Ответ на этот вопрос находится в «чёрном ящике» разбившегося Ми-171 (модификация Ми-8). Выжившие «правый» лётчик Максим Колбин и представитель Республики Алтай в Москве Анатолий Банных вначале утверждали, что в полёте отказал двигатель…
Версия довольно субъективная. Помимо «правака» в экипаже был ещё и третий лётчик, похоже, он и был за штурвалом в правом кресле. А сам Колбин находился в пассажирской кабине, потому и не может с достоверностью свидетельствовать о случившемся. Оба они, и Колбин, и Банных, были заинтересованы в продвижении версии отказа двигателя. Каждый по своему резону: первому – постоять за честь погибшего командира, а второму вообще важно списать всё на технику.
Но есть уже данные расшифровки бортовых самописцев. (Нет, увы, уверенности, что будут обнародованы.) И в них, говорят знающие люди, содержится совершенно иная информация. По этой неофициальной информации, на пишущей нити слышно, как один из пассажиров даёт настойчивые команды к снижению. Снижение понадобилось, чтобы добить животное, на которого охотились. Дальше как в кино – хвостовой винт цепляет землю, падение…
Почему же это случилось? Из двух надоевших «русских вопросов» покуда оставим первый. Главным действующим лицом во всей этой истории, несомненно, является Анатолий Банных. Бизнесмен и лоббист, больше известный в Алтайском крае, чем в Республике Алтай, снискавший в Барнауле славу «серого бизнес-кардинала». Мужчина энергичный, предприимчивый и жизнеспособный. Жизнеспособность эта, правда, поговаривали в крае, нередко за счёт интересов других проявлялась.
Анатолий Банных, несомненно, и зазвал президентского полпреда поохотиться на редчайших копытных. В целях «промоутинга» деловых и приятельских отношений. Дело вроде обычное – сходить с мужиками на охоту или рыбалку. А кончилось вон оно чем – да и слава дурная на весь свет пошла.
Что у нас в остатке? Погибли люди. Угробили новый дорогой летательный аппарат. Нанесли ущерб фауне Горного Алтая, убив редчайшего горного барана аргали и перепугав всю остальную дикую скотину. (Теперь будут всех убеждать, что ничего этого не было – что охотились всего лишь на козерога, а не на барана.) Причинили невосполнимый моральный ущерб стране. С трибуны телеканалов облыжно усомнились в качестве отечественной авиатехники. Вынуждены были проводить дорогущую поисковую операцию, как будто нечем больше заниматься в эпоху экономического кризиса, способного перерасти в социальный и политический.
Говорят, World Wind Fund (Всемирный фонд дикой природы) на охотников в суд подаёт. То ли на всех, то ли только на тех, что выжили. Охота с вертолёта строжайше запрещена, а охота на горного барана, занесённого в Красную книгу, и подавно.
Вот такая история. О покойных – ничего плохого. Их к ответу и не призывают. Но есть и другие.
, АЛТАЙСКИЙ КРАЙ