Иногда после работы я еду не в гостиницу, в которой живу уже десять дней, а к своему дому. Пожар давно потушен, но смотреть на мою бывшую «крепость» по-прежнему страшно. В трёх квартирах отсутствуют межэтажные перекрытия, выбиты стеновые панели, ещё несколько железобетонных плит держатся на честном слове. Все окна выселенного подъезда темны, лишь в зияющих пустотах день и ночь горят лампы – рабочие укрепляют повреждённые взрывом несущие конструкции, пытаясь спасти наше жильё.
«Мы давно говорили, что в Останкино строить дома нельзя, – объясняет зевакам увешанный лампочками мужчина в каске и жёлтой куртке с надписью «Диггер». – Здесь издавна происходили всякие аномальные явления, а люди без всяких причин кончали жизнь самоубийством и исчезали. Нехорошее место».
Это точно. Нехорошее. Но скорее из-за близости к телецентру, который при всякой смене власти пытаются захватить в первую очередь, чем из-за потусторонних сил. В демонов ни я, ни мои соседи не верят. Как и в главную версию трагедии. Милиционеры её озвучили сразу, как только начали оцеплять наш подъезд, – взорвался бытовой газ. Мы их разочаровали – газа в нашем доме нет вообще. Тогда появилась новая версия – взрыв газа технического, используемого при газосварке. Но ни мы, ни консьержи, дежурящие у нас круглые сутки, не видели, чтобы кто-то вносил в подъезд соответствующее оборудование. Прозевали? Может быть. Но... фрагментов большого газового баллона так и не нашли.
Предположение, что живший в квартире, в которой произошёл взрыв, студент МФТИ Кирилл Ширяев с пришедшим к нему в гости в ту роковую пятницу другом соединяли с помощью газосварки кольца кольчуги и взорвались хранившиеся в комнате несколько маленьких баллончиков, кажется ещё менее вероятным. Взрыв-то был один, а не десяток. Да и могли ли баллончики разнести крепкий (из железобетонных плит) дом?
Гораздо более реальной выглядит другая возможная причина трагедии — срабатывание безоболочного взрывного устройства. Эту версию следователи тоже проверяют, но она им очень не нравится. Потому что, если она подтвердится, говорить придётся не об ужесточении правил проведения ремонтных работ (постановление об этом подписано после взрыва мэром Москвы Юрием Лужковым), а о куда более серьёзных вещах. О терроризме, с которым, если верить руководителям наших силовых структур, мы практически покончили.
Впрочем, не исключено, не сегодня-завтра появится ещё какая-то версия. И возможно, она вообще всё перевернёт. Пока совершенно ясно одно – мы все абсолютно беззащитны. Даже если, уходя из дома, проверяем электроприборы и закрываем все краны, установили десяток стальных дверей и хитроумных датчиков и глазков, наша жизнь и наш очаг всё равно под угрозой. Потому что вечно пьяный сосед справа может однажды забыть закрыть газ, а потом чиркнуть спичкой, любознательный студент из квартиры этажом ниже начать прямо в комнате изобретать ракетное топливо (такое предположение о причинах взрыва в моём доме тоже было), а одержимый идеей борьбы за идеалы сосед слева собирать потихоньку на столе бомбу.
Сгорели в безумном огне сам Кирилл Ширяев и пришедший к нему Николай Миронов, упала вместе с рухнувшим полом и погибла молодая женщина, жившая этажом выше. Рисковали жизнью пожарные и спасатели. Город потратил и ещё потратит огромные деньги на укрепление аварийной 22-этажной секции.
Летящими с одиннадцатого и двенадцатого этажей кусками бетона повреждены стоявшие у дома и на стоянке машины. И просто чудо, что обломки не покалечили гулявших на детской площадке детей. Полностью уничтожено три квартиры. Не менее двадцати залиты водой, перемешанной с сажей, и безнадёжно испорчены. Жильцы всего подъезда (а в нём 87 квартир) оказались без крова. Да, московское правительство не оставило нас без помощи. И мы все очень благодарны работникам управы района «Останкино», тут же расселившим нас вместе с нашими кошками, собаками, рыбками и крысками по гостиницам. Пока не за что обижаться и на префектуру, хотя наш префект Ирина Рабер разговаривала с нами уже достаточно жёстко. Собственники квартир, напомнила она, должны страховать жильё и сами следить за безопасностью. А как? Заглядывать в сумки всем входящим? Страховать, согласна, надо. Но ведь та страховка, которая в случае подобного ЧП покроет все потери, по карману единицам. И они, подозреваю, живут в совсем других домах.
Единственный, кто выиграл от всего этого кошмара, это Движение против нелегальной миграции, активным участником которого был погибший Кирилл Ширяев. Оно бесплатно и без малейших усилий со своей стороны получило мощнейший пиар. До взрыва о существовании этой организации мало кто знал, теперь она на слуху у всех. Я, конечно же, не утверждаю, что она имеет какое-то отношение к трагедии, но я против всех движений «против». С нелегалами, на мой взгляд, должны бороться власти. Если стражи порядка перестанут останавливать «гостей столицы» исключительно для того, чтобы набить свой карман, и начнут выполнять свои обязанности, нелегалов у нас автоматически станет намного меньше.
Я помню Кирилла. Это был вежливый, интеллигентный, симпатичный молодой человек, которого мне искренне жаль. Жертвой чего он стал? Роковой случайности, неудачного научного эксперимента или собственной ненависти? А жертвами чего стали мы?..
Жизнь очень хрупка. Банальная истина, но чтобы её осознать, надо, оказывается, чтобы смерть прошла совсем рядом.
, ведущий редактор отдела «Общество», житель взорванного дома по ул. Академика Королёва