Продолжаются споры вокруг предложения Мосгордумы провести в столице референдум о возвращении на Лубянскую площадь в Москве памятника Феликсу Дзержинскому. Дело не только в том, что референдум сам по себе дорог, потребует на организацию около 400 миллионов рублей. Вопрос и в том, справедливым ли будет возврат Железного Феликса на место, объединит ли это наше общество или внесёт раскол.
Нужен сознательный выбор
Сергей ТЮЛЯКОВ, публицист:
– Памятник Дзержинскому может вновь оказаться рядом с «Соловецким камнем», установленным в честь жертв репрессий. Здесь, на Лубянской площади, проходит своего рода линия противостояния. Когда собираются люди, можно увидеть, как мелькают с одной из сторон лозунги, что НКВД-КГБ и даже ФСБ – преступные организации. С другой – видишь музейное фото: «Умираем, но не сдаёмся. Прощай, Родина». Это написали бойцы НКВД в Брестской крепости. А почему бы не установить у здания ФСБ именно памятник бойцам НКВД? Они героически сражались под Москвой, Сталинградом, в других битвах. А то в современных кино- и телефильмах часто выводят довольно негативный, с потугами на огульное обобщение образ офицеров НКВД.
Можно вспомнить, что было предложение перенести «Соловецкий камень» и установить его напротив – около здания бывшей Военной коллегии Верховного суда СССР. Здание стоит на Никольской улице (бывшей улице 25 Октября), дом № 23. Его в своё время называли Расстрельным домом. Одной частью он выходит на Театральный проезд. Там, совсем рядом, стоит памятник первопечатнику Фёдорову. В этой части дома была комендатура. Оттуда вывозили на смерть осуждённых или расстреливали их в подвале. В августе 1936 года тут прикончили «правильных и иногда неправильных ленинцев» Каменева и Зиновьева. Когда Зиновьева тащили в подвал, он цеплялся за перила лестницы и умолял конвойных: «Товарищи, позвоните Иосифу Виссарионовичу, позвоните!»
В начале 1990-х у памятника первопечатнику располагался знаменитый на всю Москву маленький магазин «Букинист». Там иногда собирались родственники расстрелянных. Потом сидели на скамейках и молчали. В фильме «Место встречи изменить нельзя» Шарапов именно тут ожидает связную из банды.
На пригорке под памятником первопечатнику в какой-то момент соорудили автосалон, теперь торгуют крутыми иномарками. Справа от памятника и позади него – новоделы. Они «прилепились» и к историческим Третьяковским воротам Китайгородской стены. На новоделах английские надписи. А само здание бывшей Военной коллегии отгородили от Лубянской площади ещё более внушительным новоделом. Не удивлюсь, если скоро в доме, где выносили смертные приговоры, откроется торговый салон. Пока дом закрыт покрывалом.
Главный чекист и одновременно нарком железнодорожного транспорта Дзержинский ежедневно контролировал ремонт паровозов в промышленных центрах. Их катастрофически не хватало. Не один миллион бывших беспризорных детей вернули под его руководством к нормальной жизни.
Но памятник Дзержинскому напротив здания КГБ-ФСБ установили прежде всего за его заслуги в создании советских спецслужб. Под его руководством создавались и структуры советской внешней разведки. В начале 1920-х годов в Европе были поражены тем, что Москва хорошо ориентировалась в хитросплетениях большой политики. Кремль каким-то непостижимым образом узнавал важные внешнеполитические секреты других государств.
Всё это надо учесть, прежде чем принимать решение. Пусть люди задумаются и проголосуют на референдуме, если он состоится, сознательно.
Споры о прошлом…
Сергей СЕРГЕЕВ, научный редактор журнала «Вопросы национализма»:
– Идея восстановления памятника Дзержинскому вполне соответствует тому всё более усиливающемуся на наших глазах тренду на реставрацию «советизма» в России, которому активно сочувствует значительная часть общества и не менее активно покровительствует власть. Кроме того, появление данного предложения символически отражает генезис правящей верхушки, ведь ведущую роль в ней играют выходцы из шинели Дзержинского – сотрудники советских органов госбезопасности.
Так что для РФ в её нынешнем состоянии идея эта вполне органична. Другое дело, что ожидания общества, видящего в подобных акциях намёк на возврат к практикам социального государства образца позднего СССР, не имеют ничего общего с «советизмом» власти, воспроизводящей из его наследия только антидемократический авторитаризм. Как скоро обществом будет понята имитационность такой «реставрации» – вопрос открытый. «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!» – вот подлинный девиз многих сторонников нынешней системы власти.
Те же, кто, подобно автору этих строк, считают опыт советского большевизма в целом чудовищной цивилизационной катастрофой, последствия которой пока ещё продолжают быть важнейшими элементами бытия РФ, не могут не воспринимать данную идею как очередное свидетельство удручающей социокультурной деградации страны, ставшей заложницей тупиковой, не способной к инновационному развитию социально-политической системы.
Впрочем, возможно, перед нами просто очередной информационный вброс, сделанный, чтобы люди забыли о серьёзнейших проблемах настоящего и принялись бы – в который раз! – до хрипоты спорить о прошлом.
Символ идей и ценностей
Вардан БАГДАСАРЯН, заместитель генерального директора Центра научной политической мысли и идеологии.
– Преломляясь в массовом сознании, образы исторических персон становятся социообразующими символами. С их помощью ведётся трансляция связанных с ними ценностей и идей. Контролируя пространство символов, можно мотивировать социум на великие свершения или осуществлять его деконструкцию. Особое место занимает фигура «железного Феликса». Этот образ – олицетворение мобилизационной модели развития. Беспощадное подавление контрреволюции и саботажа, жёсткие, административные рычаги руководства экономикой, беспрецедентный опыт решения проблемы беспризорничества, инициатива создания системы массового спорта, личное бесстрашие, преданность идее, презрение к буржуазному потреблению – всё это составляющие образа первого чекиста Страны Советов.
Россия, как и всегда прежде, может быть спасена только мобилизацией. А это возможно лишь при появлении людей такого типа, как Дзержинский. В этом смысле актуален запрос на возвращение «железного Феликса» на пьедестал.
Памятник Дзержинскому на Лубянке – это и предупреждение о готовности ФСБ, как наследницы КГБ и ВЧК, эффективно выявлять и ликвидировать любые, направленные против безопасности страны, схемы заговоров. Страх перед всесилием КГБ до сих парализует противников России. Вернуть Дзержинского на Лубянку необходимо в этом смысле для напоминания врагам – внешним и внутренним – о нашей силе.
Возвращение будет являться и символическим актом восстановления, утраченного было по итогам холодной войны, государственного суверенитета страны. Демонтаж памятника в августе 1991 года явился ритуальной кульминацией крушения СССР. Сегодня становится очевидным, что удар наносился тогда не только по коммунистической идеологии и советской модели государственности, но и по России как одному из мощнейших геополитических факторов мира. Прошло почти четверть века, иллюзии рассеялись. Россия претендует на возвращение в историю, отказываясь признавать факт геополитического поражения, а, соответственно, и навязанной ей де-факто системы внешнего управления. Восстановление памятника стало бы наилучшей из возможных символических артикуляций государственной суверенности России.
Такой шаг примирял бы, наконец, современное российское государство с советским прошлым, восстанавливая единую преемственную историю страны. Возврат памятника Дзержинскому – это по большому счёту и реабилитация СССР как государства – без этого противостоять успешно Западу не получается. Запрос на реабилитацию в обществе огромен. И если это случится, то может снять и негласный запрет на применение выработанных в советский период многих практических механизмов обеспечения жизнеспособности страны (включая государственное планирование, регулирование социальных диспаритетов, выдвижение государственной идеологии). Восстановление памятника означало бы констатацию, что в 1991 году была совершена историческая ошибка, которая сегодня, пусть и с большой задержкой, исправляется.