Поэзия и критика в интернет-журналах
В дискуссиях о бытовании литературы в Интернете принято поругивать оную или демонстрировать брезгливое отношение к ней. Сомнительно, однако, выделение интернет-поэзии в отдельный сегмент, да и принципиального отличия между сетевыми и бумажными источниками как таковыми я не вижу: уровень модерируемого сайта с профессиональным уровнем отбора может быть гораздо выше, чем у бумажного издания, и наоборот. В Интернете таких источников немного, но на них и остановимся.
Лето, как известно, – пора отпусков, и поэтому неудивительно, что многие тексты в «толстых» журналах так или иначе посвящены теме путешествий. Не стал исключением и № 4 (103) «Новой Юности». В журнале, несмотря на отсутствие бумажной версии, по обыкновению мало материалов, но все они эстетически выверены и – на этот раз – объединены отчётливо нащупываемым вектором. Открывает номер эссе главного редактора Глеба Шульпякова «Сибирский голландец». Шульпяков – заядлый путешественник; на этот раз объектом его исследовательских впечатлений стал город Кемерово. Подробный рассказ «захватил» прежде всего архитектуру, промышленность и историю города в контексте деятельности Йоханнеса Ван Лохема, голландского строителя, приехавшего в Сибирь в 20-е годы прошлого века строить рабочий посёлок. Эссе дополнено фотографиями Кемерова большого разрешения, иллюстрирующими мысли автора.
Если эссе Шульпякова претендует на важность прежде всего в историческом отношении, то рассказы Александра Стесина, озаглавленные «По Африке», интересны, скорее, в плане культурном и географическом. Типичные путевые заметки написаны простым языком с вполне объективированным дневниковым повествованием и выносом за скобки личных впечатлений туриста. Кто побывал в местах, описанных Стесиным, – сравните; кто не успел, но желает, словно романтик, перенестись от постылой действительности в экзотический мир, – тоже ради бога.
Итак, Шульпяков и Стесин «измеряют глобус» эмпирически, а вот Анастасия Векшина (подборкой которой – «Измерение глобуса» – открывается стихотворный раздел номера) – с помощью снов и неясных представлений. Так, при выходе из метро «Марьина Роща» её лирической героине представляется «новая площадь в совершенно новой стране». Сюда же относятся и воспоминания детства («Сеня уехал в Болгарию на весь июль…»), и литература (сравнение пионера с «одиноким Питером Пэном»). Конечно, мечтателя ждёт закономерный итог – иллюзии развеиваются, и героиня в конце подборки остаётся с грустной констатацией факта (читайте – у разбитого корыта): «Глобус так и не удалось измерить линейкой», – но с возможностью «чмокнуть череп в самое сердце».
Стихи Баха Ахмедова схожи с векшинскими медитативностью взятой ноты – правда, им мешает обилие отвлечённо-абстрактных существительных вроде «грусть», «прошлое», «будущее», «бесконечность», которые зачастую кажутся штампами, а не особенностью стилевой манеры. Они же вносят в стихи некоторое однообразие, делая их «непроницаемыми», как «жизнь к шести часам» (именно так озаглавлена подборка).
Среди «экзотической» наполненности номера невозможно, конечно, без иноязычного дыхания, и в журнале представлена обширная стихотворная подборка Мэрвина Пика (предисловие и переводы Максима Калинина). Мотивы природы и рабочего труда в поэзии Пика заставляют вспомнить Роберта Фроста; одно из стихотворений как раз посвящено этому американскому классику, о котором со вздохом вспоминается: «О, Роберт Фрост, он мог найти простые/ Слова для всякой вещи на земле».
Немного в стороне от «туристического» контекста – рассказ Татьяны Калугиной «Тёмное время суток». Основной мотив их можно было бы охарактеризовать как «ужас детства». Читается легко и с интересом благодаря перевоплощению в сознание ребёнка со всеми соответствующими страхами и детализацией детского мира, с аллюзиями к детским страшилкам.
Какая позиция ближе – историзм и конкретность Шульпякова, туристическая расслабленность Стесина, мечтательность Векшиной или медитативность Ахмедова, калугинский уход в детство, – читатель волен решать сам. В целом ничего не изменилось со времён романтизма: всё тот же эскапизм и привычные пути бегства от действительности. Меняются только лица – маски остаются. Несмотря на эту особенность содержательной стороны текстов, журнал демонстрирует довольно высокий художественный уровень.
В интернет-издании «45-я параллель» привлекает внимание интервью с Викторией Ветровой, запомнившейся 11-летней благодаря громкой публикации стихов в «Комсомольской правде». Конечно, в этом контексте не может не всплыть судьба Ники Турбиной и других юных вундеркиндов, прославившихся в советское время. Ветровой относительно повезло: ранняя слава не сломала ей судьбу, сейчас это мудрая, состоявшаяся в карьере женщина с трезвыми взглядами.
Из обновлений также – стихотворная подборка Елены Мироновой, поэтессы из Нижнего Тагила. Елена – тонкий лирик; в её стихах, наполненных метафизическим светом, много оригинального, но много и типичного для уральской поэзии и её нижнетагильской модификации: интонационная негромкость, хрупкость, ощущение самодостаточности пространства. Последнее определяет некоторую инерционность стихов, существующих, кажется, по внутренним законам, далёким от видимой логики. «Вода к воде сходящая с ума/ сама с собою водит хороводы…» Владимир Макаренков, которому посвящена статья доктора филологических наук Вадима Баевского, – напротив, кристально ясный поэт «патриотического» направления. Критик и поэт в данном случае – близких эстетических взглядов. Оттого, наверное, несмотря на вдумчивое проникновние в лирику Макаренкова, некоторые положения статьи кажутся чересчур субъективными и не соответствующими содержанию приводимых цитат, порой откровенно слабых. Например, такие стихи, как: «В доме тихо, в доме пусто, / Грусть в узорах на ковре, / Без тебя всегда мне грустно, / Как собаке в конуре…», сопоставляются по масштабу – ни много ни мало – с Пушкиным и Пастернаком, говорится о «своеобразии» и «убедительности» анализируемых текстов. Но оставим критику право судить о стихах Макаренкова со своей колокольни, а читателю – найти в них что-то близкое.
Совершенно обратное впечатление от подборки Сергея Слепухина, опубликованной на портале «Сетевая словесность». Стихи Слепухина могли бы с успехом пополнить очередную антологию эротической поэзии: центральным в них становится мотив соития. Живописность образов и по-настоящему художественная интерпретация этой достаточно деликатной темы (без тени пошлости, в чём Слепухин выигрывает даже у известной Веры Павловой) выдают в авторе профессионального художника. А вот в пронизанных величественным пафосом стихах Эдуарда Учарова, ещё одного из авторов «Сетевой словесности», проблема творчества занимает основное место. Поэт здесь предстаёт не как управитель, а как подчинённый языка, идущий по нему «как по жнивью», принимающий «настой погибельной цитаты». Слепое следование языку порой вносит в стихи причудливую «косноязычинку», порой – отторгает трудночитаемыми инверсиями вроде: «А когда к логарифму / лет откроется дверь, / ты в последнюю рифму, / словно в бога, поверь». Тексты Станислава Бельского представлены в двух жанрах: лаконичные верлибрические трёх- и четырёхстишия (авторское название – «камешки») и длинные верлибры, тяготеющие к прозаизации. Первые, несмотря на кажущуюся формальную лёгкость, интересны и остроумны; вторые (что не редкость для жанра) – чрезмерно затянуты. В критическом разделе сайта Алексей Верницкий рассуждает об особенностях анапеста на примере стихов Д. Быкова, А. Вертинского и Н.А. Некрасова, а Геннадий Зубов вступает в дискуссию с протодиаконом Андреем Кураевым, автором книги «Мастер и Маргарита»: за Христа или против?».
Что сказать под занавес? Как знать, быть может, гладкий и приемлемый уровень стихов на интернет-порталах окажется продуктивным, для того чтобы наконец-то «проклюнулось» живое?..