Правда ли существуют нуоли?

Беседу вела Юлия Могулевцева

Персонажи должны пройти инициацию, считает ­писатель Марина Чуфистова. Беседуем о романе «Йалка» и других её книгах, о современной прозе и о том, как относиться к критике.

– Чем для вас как для писателя был ценен опыт работы над романом «Йалка», чему он вас научил?

– Йалка – мой писательский эксперимент. Мне хотелось создать образ, который вобрал бы в себя гамму смыслов, отражающих понятие непохожести. Кто-то скажет, что было бы проще использовать образ представителя реально существующей нетитульной нации, но тогда я бы ограничила опыт восприятия других. А мне важно, чтобы большее число читателей смогли себя ассоциировать с героем. Ведь речь не только о проблемах национальных меньшинств, а об одиночестве, которому так или иначе подвержены все, о бытовой ксенофобии, с которой мы постоянно сталкиваемся и как участники, и как свидетели.

Основная сложность работы над этим романом была в том, что главный герой – двадцатипятилетний стендапер, представитель северного народа нуоли. И роман от первого лица. А я мало что знала про стендап, про проблемы двадцатипятилетних представителей малого народа и про то, как показать внутренний мир героя, максимально далёкого от меня. Теперь знаю больше.

Не имея опыта работы с фантдопущениями, я пошла на риск. Роман сложно отнести к жанру магического реализма или городского фэнтези. В нём недостаточно магических элементов. Я создала абсолютно реалистичную прозу с мистическим главным героем. Поэтому были сложности с его изданием. Оправдан ли такой риск? Думаю, да. Чудо произошло, и он вышел в замечательной серии «Азбука. Голоса».

– Бывает ли, что ваши персонажи вдруг начинают «жить своей жизнью» и сюжет складывается не совсем так, как изначально вами задумывалось? Или вы чётко следуете некоему плану, изначальному замыслу?

– Перед работой над романом я всегда пишу план и расширенный синопсис, прописываю арки¹ персонажей, систему конфликтов, логлайн² и даже аннотацию. Но ещё ни разу не удалось эти планы осуществить. В какой-то момент пространство текста становится больше и начинает диктовать свои правила.

Йалку я задумала как милого парня, положительного во всех смыслах героя, почти князя Мышкина, но он «решил» быть другим, быть живым. А это значит – иметь недостатки, совершать не очень хорошие поступки, ошибаться, пытаться исправить эти ошибки, но делать только хуже, причинять боль другим и самому раниться, просто плохо справляться со своей жизнью. Но этим он и близок большинству из нас. Мы тоже чаще не знаем, чем знаем, как жить эту жизнь.

В новом романе «День, когда Бога не стало», который вышел в той же серии, что и «Йалка», я столкнулась с подобным сопротивлением. Герои не хотят делать то, что задумал автор. Они подростки в маленьком южном городе в начале 2000-х. Бунт у них в крови. Они должны пройти свою инициацию. И, на мой взгляд, следовать за героями более естественно, чем ломать их в угоду сюжету. Я перестаю быть всё ведающим автором, но становлюсь рассказчиком, не поверить которому невозможно.

Когда меня спрашивают, например, правда ли существуют нуоли, я считаю, что со своей задачей справилась хорошо.

– Не так давно в Inspiria вышел ваш сборник малой прозы «Под грушевым деревом». О чём эта книга?

– «Под грушевым деревом» – это рефлексия по поводу детства в маленьком южном городе, который для большой страны выглядит скорее деревней. Тема малой родины, тема простого человека, который тоже может быть героем, тема сложных судеб, написанных самой жизнью, – всё это объединяет рассказы, вошедшие в книгу.

Я выросла в месте с прозрачными заборами и смежными калитками. Мы знали всё о соседях, соседи знали всё о нас. Эти истории легли в основу большей части моей прозы. Мне нравится думать, что я пишу биографию места. Южный шахтёрский город – жаркий, пыльный, в какой-то степени мистический. В нём своя атмосфера, свои люди, свои проблемы.

Почему именно грушевое дерево? Ведь могло быть любое другое. На юге прекрасно цветут и яблони, и абрикосы, и черешня. Но так работает пространство текста, оно чуть больше автора. Грушевский рудник и Грушевский посад у речки Грушевка стали сначала Александровск-Грушевским в XIX веке, а потом городом Шахты, о котором я и пишу.

Мне нравится процесс децентрализации в современной литературе. Это возможность больше узнать о стране, о своём месте в ней, о себе, осмыслить и передать свой уникальный опыт. И мне хочется в этом процессе участвовать. В сборнике присутствует скорее собирательный образ неназванного южного города, в «Йалке» Ростов-на-Дону служит декорацией, а в романе «День, когда Бога не стало» город Шахты – один из главных героев со своей собственной линией.

– Есть мнение, что время, в котором мы живём, – это «время прозы». Для какой прозы, на ваш взгляд, сейчас «самое время» – для малой или крупной? Что лично для вас труднее – написать роман или рассказ и почему?

– С одной стороны, чувствуется тоска по большому роману, но с другой – мы живём в быстрое время. И я люблю рассказы. Они сложнее в производстве, но оттого кажутся как будто более настоящими. Например, рассказы Казакова, Чехова, Бунина, Платонова можно обсуждать так же тщательно и долго, как и романы Достоевского. В рассказах больше пауз, больше пространства для интерпретаций, и мне это нравится, хотя может раздражать необходимость постоянного додумывания, что же хотел сказать автор (ничего по большей части. Хороший текст всегда больше автора). Но что есть чтение, как не работа души. И если времени или желания на большой роман не хватает, то всегда можно обратиться к малой прозе.

Для меня одинаково сложно писать роман и рассказ. Разве что роман займёт больше времени.

– Какие книги современных авторов, на ваш взгляд, заслуживают внимания? Что вы с удовольствием читаете сами и могли бы рекомендовать к прочтению?

– Я очень люблю современную прозу, особенно прозу писателей моего поколения. С некоторыми любимыми авторами знакома лично, и оттого особенно хочется их рекомендовать. Недавно вышел пронзительный и дерзкий роман Анны Чухлебовой «Вдовушка», готовится к публикации большой русский роман Анны Лужбиной «Крууга». Всегда автопокупаемыми будут тексты Дарьи Благовой, Александры Шалашовой, Маргариты Ронжиной, Антона Секисова. Настоящим открытием стали для меня романы моего земляка Владимира Данихнова. Отмечу ещё книги новой серии «Азбука. Голоса», которые уже круто влияют на современный литературный процесс.

– Критика скорее на пользу писателю или, напротив, способна «сломать» его? Что может помочь тем, кто делает первые шаги в литературе? Что поддерживает вас?

– Сейчас сложно говорить о критике. Потому что институт её как таковой отсутствует. Но неотъемлемая часть работы писателя – сталкиваться с оценками, и часто негативными. И тут остаётся только учиться с этим справляться. Прежде чем «сломаться», автору следует задать себе вопрос, был ли он честен с собой, когда писал свой текст. И если да, то критические замечания стоит фильтровать, отличать конструктив от травли.

Мне помогает время и поддержка значимых для меня людей. Например, моего литературного редактора Марии Головей. Её мнению я доверяю. Негативные комментарии от читателей – это всегда неприятно, но не стоят большого внимания. Тексты не обязаны всем нравиться. И если рейтинг у книги 5.0, к ней у меня больше вопросов, чем к той, у которой самые разные оценки. К сожалению, система комментариев и оценок на книжных ресурсах не говорит о книгах ничего.

– Что вас вдохновляет на создание ваших произведений? Погружение в сюжеты хороших книг, участие в конкурсах и фестивалях, общение с единомышленниками, читателями, путешествия или, может быть, что-то ещё?

– Я стараюсь участвовать в фестивалях, конкурсах, опен-коллах. Не столько ради победы, сколько для того, чтобы понимать современный литературный процесс. Недавно я была в индивидуальной резиденции в Переделкино, месте с богатой литературной историей. Близость к Пастернаку, Чуковскому, Зазубрину, Катаеву не может не вдохновлять. Прогулки по лесу, пение птиц, отсутствие бытовых нужд здорово помогают в работе над новым текстом.

Но для меня важен баланс. Поэтому помимо сидения за компьютером над рукописью я бегаю, занимаюсь фридайвингом, хожу в горы. Чем тяжелее нагрузка, тем проще мне писать. И я не доверяю вдохновению. Оно, как снег в Новый год, может пойти, а может – нет. Дисциплина в этом плане куда надёжнее.

_____________________

¹ Трансформация персонажа на протяжении повествования.

² Главная логическая линия, краткое изложение.

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Марина Чуфистова – прозаик. Автор романов «День, когда Бога не стало», «Йалка», сборника малой прозы «Под грушевым деревом», рассказов «Маркус», «Мамин плед на кресле», «Записка», «Антоша», «Человек у окна» и др. Проза публиковалась в журналах «Новая литература», «Новая Юность», «Русское эхо», в сборнике «Новогодние и рождественские рассказы будущих русских классиков» (под редакцией Майи Кучерской, издательство «Никея»). Роман «Йалка» вошёл в короткий список премии «Гипертекст»-2025 и в длинный список премии «Лицей»-2024. Произведения также входили в длинный список премии им. Левитова – 2023. Участница Форума молодых писателей в Химках – 2023, мастерской АСПИР – 2023 в Астрахани (мастерская Сергея Носова), литературного фестиваля им. М. Анищенко – 2022, финалистка межрегионального литературного турнира. Заняла 2‑е место во Всероссийском литературном конкурсе «Небываемое бывает» – 2022. В 2024 году получила стипендию Министерства культуры РФ. Живёт в Ростове-на-Дону.