Немало стихов и песен посвящено земле-кормилице. Она сегодня как никогда нуждается в защите
С большим интересом прочитал статью известного агрария и публициста Альберта Сёмина «Хлеба и головы» («ЛГ», № 1–2, 3–4 2016). Своими доказательными суждениями, фактами автор словно бы отодвинул в сторону лукавую декорацию нашего правительства, которая закрывала от общества картину одного из самых тяжёлых кризисов в истории сельского хозяйства страны.
Не та еда,что на прилавке…
Нынешний кризис не похож на предыдущие, которые отличались тем, что население голодало, поскольку людям нечего было есть. Сегодня иная картина – еда стала слишком дорогой. У очень многих людей (и их становится всё больше) нет денег, чтобы её купить в нужном количестве, не говоря о качестве. В 90-е годы Россия пережила резкое снижение уровня продовольственной безопасности: средняя калорийность питания снизилась с 3300 ккал до 2530 ккал (почти на треть!). По официальным данным, оплата страной импорта основных продовольственных товаров в 2013 году превысила 43 млрд. долларов. Это выразилось в завозе к нам 1 285 тыс. тонн мяса, 523 тыс. тонн птицы, 775 тыс. тонн рыбы, 214 тыс. тонн молока и сгущённых сливок, 135 тыс. тонн масла сливочного и других молочных жиров. Закупили даже 447 тыс. тонн картофеля и 853 тыс. тонн томатов. Как будто всё это негде и некому произвести у нас!
Магазины и рынки до отказа заполнены продуктами. Поэтому, видно, власти делают вывод, что с едой всё замечательно. Тридцать лет назад прилавки магазинов были пустыми, хотя ежегодно в среднем в 1986–1990 годах зерна – продовольственной основы – производилось на двадцать с лишним процентов больше, чем в 2014 году. Нынче, при том что импорт превысил разумные пределы, душевое потребление продуктов питания ещё не достигло уровня 1990 года. Продовольственное благополучие – это не только наполненность прилавков разнообразной и качественной едой, но и экономическая возможность её приобретения представителями всех социальных групп.
Уроки Докучаева
В конце XIX века в Париже готовилась Всемирная выставка. Вольное экономическое общество предложило российскому правительству выставить на всеобщее обозрение то, что уже тогда представлялось дороже золота и нефти, – монолит чернозёма.
Кубический метр плодороднейшей в мире почвы привезли в Париж из нынешнего Панинского района Воронежской области. Ему завидовала вся Западная Европа. Наши чернозёмные почвы – одни из самых плодородных в мире. В России они занимают 1 905 тыс. кв. км, или 8,6 процента всей площади. Нам принадлежит около половины мировых чернозёмных почв. Кроме нашей страны они есть в Северной и Южной Америке, Африке, Европе, Азии, Австралии, но в небольшом количестве.
Тогда же, в конце ХIХ века, с проектом коренного преобразования сельского хозяйства выступил основоположник отечественного почвоведения профессор Петербургского университета Василий Васильевич Докучаев. Он писал, что аграрное дело «находится в таком надорванном, надломленном состоянии потому, что зиждется не на местных физико-географических, исторических и экономических условиях, а уподобляется азартной биржевой игре: выпадает счастливый год – будет хлеб, грянет засуха – снова неурожай и голод».
Он убедил правительство провести эксперимент по решению этой проблемы в самом засушливом районе Черноземья – в Каменной Степи (ныне Таловский район Воронежской области). Исследования там начались летом 1892 года. По мере накопления результатов и их обобщения экспедиция перешла к практической работе: были заложены первые полезащитные и противоэрозионные лесополосы, на оврагах и в балках построены каскады прудов, организованы непривычные для этой зоны орошаемые участки.
Каменная Степь, с её несокрушимыми докучаевскими бастионами на пути засух, оврагов и эрозии, и поныне живой памятник великому учёному. А тогда здесь была создана классическая экологическая и энергетическая модель будущего земледелия – Научно-исследовательский институт почвоведения. Каменная Степь уже второй век многому учит учёных и практиков, предостерегает от ошибок. Но не всем это впрок. Особенно чиновникам.
Не прокатит уж милый на тракторе
Мировой рынок зерна сейчас контролируют страны-экспортёры: США, Канада, Австралия, Аргентина, а также Евросоюз, представленные несколькими крупнейшими транснациональными зерновыми корпорациями. Их доля в торговле зерном ежегодно составляет до 86 процентов. На Соединённые Штаты Америки приходится 28 процентов, на Канаду – 17, Австралию и ЕС – по 15, на Аргентину – 11 процентов. Доля России в мировой торговле зерном – всего 4 процента.
Зерновое хозяйство на чернозёмах может стать одним из локомотивов экономики страны. Несмотря на сложную ситуацию, зерновая отрасль – это мощный, но пока не оценённый по достоинству источник экономического могущества и самодостаточности.
В последние 25 лет вынос питательных веществ из этих земель резко усилился. Они беднеют, истощаются, какими бы могучими ни были. Почему? Всё очень просто: нет возврата питательной основы почвы. ОАО «Минудобрения», которое производит на территории области удобрения, больше двух десятков лет отгружает за рубеж до 70–80 процентов продукции, помогая иностранным фермерам. А Воронежская область, внося ничтожное количество удобрений под посевы зерновых, всё-таки собирает по 30 центнеров хлеба с гектара, намолачивая 4,5 млн. тонн. Но качество зерна снижается. Если бы хозяйства давали полям хотя бы половину тех доз удобрений, которые вносят Германия или Франция, мы бы собирали хлеба вдвое больше и высочайшего качества. Чернозёмная зона могла бы поставлять на экспорт не менее 50 млн. тонн зерна (в два раза больше, чем Россия продаёт ныне), причём не в ущерб развитию животноводства, как происходило в последние годы.
В Центрально-чернозёмной полосе сложилась гиблая ситуация с обеспеченностью машинно-тракторным парком. В 1990 году тракторов было 1,7 млн. штук, в 2013 году – менее 500 тыс., а число комбайнов за это время уменьшилось с 370 до 130 тысяч.
Выбытие (как говорят на селе) техники почти втрое превышает её поступление в зерновые хозяйства. Физический износ зашкаливает за критический уровень: 73 процента тракторов и 58 процентов зерноуборочных комбайнов выработали срок службы и требуют значительных затрат на поддержание в рабочем состоянии. Необходимо срочно восстановить парк тракторов и машин.
Эффективное зернопроизводство невозможно без решения проблемы селекции и семеноводства. Никто не добьётся и маломальских успехов без использования селекционных достижений. В мире новому сорту обычно принадлежит 30 и более процентов прироста урожая. В России доля сорта в формировании величины и качества урожая достигает более 50 процентов. Почему? Да потому, что большая часть земледельческой территории находится у нас в неблагоприятных, а нередко экстремальных почвенно-климатических и погодных условиях. Сорт и гибрид – инновационная составляющая успеха. Без возрождения селекцентров, семеноводческих хозяйств, разрушенных либеральными реформами, нам не выжить.
Самосвал за бесценок
Негативные трансформации на селе произошли не в результате разрушительной войны или интервенции, а инспирированы бездумными «реформами». Перекрыто развитие аграрной науки, дестабилизировано и практически разрушено сельскохозяйственное образование. Свёрнуты программы повышения квалификации сельхозработников, нет пропаганды передового опыта, в зачаточном состоянии остаётся консультирование. Продолжается распад материально-технической базы сельских товаропроизводителей и научных учреждений.
Сотни гектаров ценнейших земель ежегодно отторгаются, земля вывозится в другие места. Актом варварства мы по праву считаем то, что в годы фашистской оккупации чернозём эшелонами вывозился в Германию. Сегодня же московский дачник может купить самосвал чернозёма за 15 тыс. рублей. Да хорошо бы только это – тут он хоть будет как-то использован по назначению. Но ведь тысячи гектаров прекрасной земли ушли под строительство многоэтажек, промпредприятий, под свалки мусора. К чернозёму тянутся алчные руки тех, кто на продаже и перепродаже национального достояния сколачивает личный капитал.
Голос учёных и самих сельчан, увы, там, где надо, не услышан до сих пор.