Пётр Авен / Альфред Кох. Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук. – М.: Альпина Паблишер, 2013. – 439 с. – 5000 экз.
В представлении книги обещаны ответы на очень серьёзные вопросы. Спас ли Гайдар Россию от голода и гражданской войны, или таких рисков не было? Можно ли было подождать с освобождением цен, или это была неизбежность? Были ли альтернативы команде Гайдара и её либеральному курсу? Что на самом деле разрушило Советский Союз? Почему в стране так и не была построена настоящая либеральная экономика и реформы «застряли» на полпути?
Обсуждают их сами участники реформ 90-х. Однако не стоит надеяться, что по этой книге можно учить историю того времени. Собеседники слишком пристрастны и принадлежат к одному лагерю, потому и смотрят на происходящее с одной колокольни. Других – не представлено. Однако многие их свидетельства и откровения весьма любопытны и, что называется, характерны.
Из беседы авторов с А. Чубайсом
«П.А.: Тебе Егор никогда не говорил, как он оценивает залоговые аукционы?
А.Ч.: Если бы было что-нибудь остро негативное, я бы точно запомнил. А так – нет, значит, более-менее нормально.
П.А.: А мне он говорил, что это безобразие.
А.Ч.: Ничего такого он мне не говорил.
А.К.: А со мной Егор сам заговорил на эту тему году, наверное, 2004-м. В 1995 году он к залоговым аукционам относился плохо и считал это вредным. А шесть лет назад он сказал, что теперь понял, что это было правильное решение. Я, говорит, посмотрел цифры, как работают эти предприятия, что с ними случилось, какие у них были долги, и я понял, что в 1995 году их приватизацию по-другому было не провести, а если бы её не провели, то в 1996 году они бы умерли.
А.Ч.: Я не знал этой логики. В этом смысле моя позиция вообще такая неэкономическая. Я до сих пор считаю, что залоговые аукционы создали политическую базу для необратимого разгрома коммунистов на выборах 1996 года. Это же были настоящие «командные высоты», крупнейшие предприятия страны с «красными директорами» во граве. И этого одного достаточно, чтобы считать аукционы позитивным явлением... Результаты выборов достигнуты в значительной степени благодаря залоговым аукционам.
П.А.: Тут я с тобой согласен. Если считать, что цель оправдывает средства, то залоговые аукционы помогли. А сейчас в аналогичной ситуации ты сделал бы залоговые аукционы?
А.Ч.: Конечно.
П.А.: Фантастика. Это полбеды, что вы продали эти предприятия дёшево. Так этими аукционами вы сломали представления о справедливости! Вот это – беда.
А.Ч.: Какая трагедия: мы сломали представление о справедливости, которое жило в голове Авена! Так я это переживу. А представление о справедливости у народа мы сломали ваучерной приватизацией. Алик, скажи ему...
А.К.: расставание с советским культом справедливости, Петя, это была плата за рыночные реформы. И за приватизацию в частности.
А.Ч.: Да, это было неспасаемо...»
Согласитесь, на редкость информативный кусок. Величайший экономист всех времён, каким предстаёт Гайдар на страницах книги, только через несколько лет ознакомился с цифрами и переменил своё мнение относительно залоговых аукционов, которые были величайшей аферой. Раньше ему было недосуг. Господин Чубайс откровенно заявляет, что в этой операции по изъятию общенародной собственности не было никаких экономических резонов, одна политика – нужно было раздать «командные высоты» своим и только... Ну а то, что у народа раздавили представление о справедливости, – и вовсе пустяк. Ибо эти господа давно решили – «неспасаемо»... Вот только честно людям об этом не сказали. Зачем? Подумаешь – люди...
Из беседы с Джеймсом Бейкером, бывшим госсекретарём США
«Д.Б.: Моя близость с Ельциным может быть продемонстрирована нашим разговором в конце 1991 года. Знаете, что сказал мне Ельцин?
П.А.: Он просил гуманитарную помощь, по словам Козырева.
Д.Б.: Это Козырев так считает. И это чушь. Дайте я расскажу, что сказал мне Ельцин. Он с невиданной откровенностью рассказал мне, госсекретарю США, как будет развиваться ядерная программа и управление ядерным оружием в рамках СНГ. Как будут размещаться новые ракеты, у кого будет кнопка и у кого её не будет... Что думают по этому поводу лидеры Украины, Белоруссии и Казахстана, как они считают, что у них будет ядерное оружие, а на самом деле у них его не будет. Это всё говорил Ельцин...
П.А.: Гайдар и Козырев вспоминают, что на этой встрече они хотели поставить вопрос о крупномасштабной западной помощи России... И они не успели тогда это чётко сформулировать, потому что не хватило времени.
Д.Б.: Это они так оправдывают себя».
Из беседы авторов с Александром Шохиным
«П.А.: Сань, отдельная тема: отношения Егора, Чубайса и твоё к Ельцину. Я помню, ты его как-то мне назвал «обыкновенное пьяное мурло».
А.Ш.: Это твоя версия, и ты её повторяешь. Я своё отношение к нему в таких выражениях не формулировал... У меня Борис Николаевич иногда особые чувства вызывал... Я несколько раз был в таком жутком состоянии духа, когда боялся, что мы осрамимся на весь мир. Он мог упасть со сцены, он на час опаздывал к президентам и королевам, потому что его не могли привести в чувство. Он просто полностью выпадал в осадок, терял сознание, а не просто засыпал.
А.К.: А где он успевал нажраться?
А.Ш.: Ну, были друзья: Коржаков, Сосковец, Барсуков, Грачёв. Они наливали «до краёв». У них была привычка пить всё подряд. Вот на переговорах полчаса перерыв – они уже тащат ящик водки.
П.А.: Он же первым секретарём обкома долго проработал. И прекрасно знал свою дозу. Ну зачем нажираться? В конце 1991 года в Бонне Борис Николаевич у Гельмута Коля выпил огромный фужер залпом. На вопрос: «Сколько наливать?» – он ответил: « Наливай до краёв, ты что, краёв не видишь?»
А.Л.: Водки, что ли?
П.А.: Вина. Борис Николаевич берёт и ещё выпивает. Привычка пить до дна.
А.Ш.: Все это знали, потому эти ребята, Коржаков и компания, подписывали любые бумаги у него. Они им манипулировали, используя его слабость и усугубляя её. Указы президента появлялись странные...»
Один из нынешних либеральных лидеров Борис Акунин признался: «Это чтение портило мне настроение – чем дальше, тем больше. Потому что пробило в моей сложившейся картине мира пробоину, которую теперь придётся как-то латать. Конечно, главный удар для меня – складывающийся из всех этих бесед портрет Ельцина. Ельцин для людей моего круга остался героем, который был хорош в минуты роковые, но оказался непригоден для кропотливого, повседневного государственного труда. Книга подрубает этот образ. Авторы и их собеседники, я уверен, вовсе не собирались развенчивать и разоблачать Ельцина – совсем наоборот. И от этого эффект получается ещё сильнее. Когда это нам рассказывал обиженный Коржаков, я делил на восемь, но Шохину вроде бы клеветать незачем, да и собеседники воспринимают его слова совершенно спокойно – как факт... Я принципиальный противник сладостных исторических мифов, и в «Истории», которую сейчас пишу, их, надеюсь, не будет. Но как же, оказывается, горько, когда даёт трещину миф, с которым ты так свыкся…»
Ну что тут скажешь! Вольно ж человеку жить удобными мифами, но историческому сочинителю – а Акунин взялся написать всего-навсего историю России – такое совершенно непозволительно. И прочитавши сии откровения, остаётся лишь утвердиться в мысли, что так называемая история от господина Акунина будет лишь изложением привычных уже либеральных мифов о прошлом нашей страны.
А что касается откровений о нравах ельцинского двора, то вряд ли они так уж могут поразить сердце и ум нормального человека, видевшего, что там творится, собственными глазами.
Илья ВИХАРЕВ