В дискуссии «ЛГ» о современных учебниках литературы уже приняли участие Александр Яковлев и Максим Лаврентьев (№ 3–4), Михаил Голубков (№ 8), Сергей Казначеев (№ 11), Лариса Полякова (№ 16). Сегодня мы продолжаем разговор.
Раньше издание учебников было делом сугубо государственным. Неудивительно, что они носили несколько официозный характер. Хотя всё сводить к штампованной идеологии, к примитивизму тоже не стоит. Да, был перекос в одну сторону. Но потом начались новации, связанные с реформами, и родилась другая крайность: всё советское надо было развенчивать, все эмигранты – гении. Прошлое литературы, особенно XX века, перекраивается без конца. До сих пор.
Страдают от этого больше всего сами писатели. Что творят с Маяковским? Из большого поэта сделали какого-то идеократа, полуидиотического громилу. Дескать, до 17-го года он был значительным поэтом, а вот после… Да после революции он остаётся столь же значительным поэтом, сколь и до 17-го года. Скажем, стихи о советском паспорте. Какая там просодия, какая мощная энергия! Это же нельзя сымитировать. А Горький? А Николай Островский? Невозможно убрать из русской литературы советской эпохи то, что её образует.
Хорошо, конечно, что школьников знакомят с литературой русского зарубежья. Но разве можно донести до десятиклассника многозеркальный мир Набокова? Или, например, «Окаянные дни» Бунина. Толкуют только о том, как автор ненавидел революцию. Но там ведь сквозит и огромная любовь к России, и боль за неё. Соединение несоединимого – вот магия этой вещи. До некоторых произведений надо дострадаться, домыкаться, доскитаться…
Русский художник идейно мог быть кем угодно – консерватором, радикалом, марксистом, демократом, – но он органически не мог быть буржуа. Нет ни одной песни о процентах, о копейках, а есть о встречах-расставаниях, о судьбе, о закатах, о птицах… И есть только одна подлинная «партия»: партия Пушкина и Волги. В самом широком смысле этого слова.
Главный вопрос, который должны задавать себе составители учебника при выборе произведения: какое отношение это имеет к прекрасному? Ведь главное – привить вкус, чувство слова. Научить думать, размышлять. Помоями жажду не утолишь. Как известно, давать вместо хлеба камень – преступление. Поэтому для написания учебников нужны талантливые чистые руки. Составители должны быть литературно одарёнными и обладать особым чутьём. Вкусом. Вкусом как избирательным сродством. Необходимы интеллектуальная, духовная деликатность и сообразность.
На мой взгляд, образцом здесь может служить учебник Д. Святополка-Мирского, охвативший русскую литературу с древнейших времён до середины 20-х годов XX века. Автор обладал редким даром давать характеристики. Он ничего не открывал, но находил единственно правильные слова, художественно достоверные, правдивые. И всё это верно, точно, пластично и музыкально. Читаешь как превосходный роман! И нет навязчивой, мешающей непредвзято воспринимать произведения искусства, идеологической предрешённости.
Конечно, есть учебники объективные, тонкие. Удачный учебник для вузов написали преподаватели нашей кафедры П. Басинский и С. Федякин о литературе рубежа веков и литературе «первой волны» эмиграции. Или вот, например, вполне достойный учебник для 11-го класса под редакцией В. Журавлёва; авторы: Л. Смирнова, О. Михайлов, А. Турков, В. Журавлёв, А. Марченко, Ал. Михайлов, В. Чалмаев, Г. Белая, В. Воздвиженский, И. Шайтанов; составитель Е. Пронина. Здесь удалось избежать главной беды сегодняшних учебных изданий по литературе – пересказа. Тончайший лирик И. Анненский, написавший замечательную работу «Об изучении изящной словесности в русской школе», мечтал о том времени, когда «в народных аудиториях истинный Пушкин заменит пересказанного».
Над составлением учебника для одиннадцатиклассников поработал серьёзный коллектив авторов, высокий профессионализм которых не вызывает сомнения. Здесь есть и панорамность мышления, и целесообразность выбора конкретных имён. Представлен неоспоримый ценностный ряд: Платонов, Булгаков, Сологуб, Анненский, Блок, Мандельштам, Ходасевич… В нужной пропорции присутствуют и Горький, и Маяковский. Не забыты Серафимович, Фурманов, Фадеев, Замятин, Пильняк, Бабель. Включены и крупнейшие писатели-эмигранты. Широко и взвешенно представлена новейшая литература.
Вообще все явления духа спорны, многосоставны, многолики. Ещё Пушкин заметил, что «односторонность есть пагуба мысли». Это надо особенно учитывать при составлении учебников для маленьких читателей, пяти-, шестиклассников. Важно найти момент, когда юная душа готова к восприятию, подобрать именно те произведения, которые будут эту душу питать. Найти образцы первоклассной литературы.
Передо мной учебник-хрестоматия для 5-х классов общеобразовательных учреждений. Автор-составитель А. Княжицкий. «Автор учебной хрестоматии решает актуальнейшую задачу современной школы – как увлечь постижением художественного текста и историко-культурного контекста, не потеряв при этом свежести и одухотворённости личной встречи с прекрасным», – говорится в аннотации. Что ж, задача похвальная, но непростая.
Самым важным вопросом здесь представляется выбор художественного произведения для этой самой «личной встречи с прекрасным». Посмотрим по оглавлению. Лермонтов – «Русалка». На мой взгляд, у этого поэта есть более значительные произведения. Есть то, что обладает свойством скрижалей. Например, «Бородино», «Отчизне», «Наедине с тобою, брат…»
Фет – «Какая ночь! Как воздух чист…» Тоже, пожалуй, не самая сильная вещь. Кстати, Л. Толстой писал в письме к Фету, что в его стихах есть лирическая дерзость, свойство настоящих поэтов. Вот так, между прочим, мимоходом определил то основное, без чего не может быть поэта.
Бунин – «Багряная печальная луна». Бунин – великий художник, и по мнению Ходасевича, он как архаист, так и новатор. Но чаще всего представлен в учебниках как раз теми стихами, где он классичен. На мой взгляд, гораздо глубже и значительнее стихотворение «Как дым пожара, туча шла…» Да и не только оно, конечно.
Пастернак. «По грибы». Мандельштам говорил, что ранние вещи Пастернака будто переполнены кислородом… Безусловно, раннего Пастернака, хотя сам он, как известно, больше ценил свои поздние вещи, надо включать в учебники для пятиклассников. А также стихи Хлебникова, Набокова. Но важно – как это подать. Подача материала должна быть живым делом, а не скучной методикой, пахнущей мелом и доской.
Своеобразно составлен учебник по разделам. Каждый раздел не просто включает в себя ряд авторов, но и посвящён какой-то теме. Раздел третий, например, называется «Тема художественного произведения», где все стихи и проза на тему дождя и грозы. Выборка произвольная, достаточно полно, по мысли автора, раскрывающая тему непогоды. Здесь и Л.Н. Толстой с отрывком из повести «Отрочество», и «Весенняя гроза» Тютчева, и «Гроза» Майкова, и «Гроза идёт» Заболоцкого. Отрывок из «Степи» Чехова, «Летняя гроза» Астафьева, «Молния» Солженицына. Замыкает грозовой цикл отрывок из «Грозы» А.Н. Островского.
Как оценить такой выбор? С одной стороны, он определяется индивидуальной инициативой 
автора, с другой – здесь необходимы объективность и оправданность. Чувство меры. И то, что нельзя подменить, – безошибочный эстетический вкус.
Неплохо было бы включать в учебники для юных читателей и детскую литературу, таких авторов, как Бианки, Кассиль и других. Хотя делить книги на «детские» и «взрослые», пожалуй, не стоит. Пришвин, к примеру, считал, что не бывает специальной детской литературы, и надо сделать так, чтобы мог читать и взрослый, и ребёнок. Важно заинтересовать юного читателя, не оттолкнуть его. Помочь ему пережить произведение, а не поверить учителю на слово. Потому что без обаяния пережитости, по мысли И. Анненского, невозможен разговор о литературе.
, профессор Литературного института им. А.М. Горького