Балетная труппа из Владивостока год назад дебютировала на Исторической сцене Большого спектаклем «Тысяча и одна ночь». Это лишь отчасти позволяло судить о её достоинствах. Нынешний гастрольный тур расширяет впечатления. На Новой сцене Большого театра были показаны два одноактных балета: «Жар-птица» Игоря Стравинского в авторском представлении хореографа-постановщика Эльдара Алиева и «Федра» Флеминга Флиндта на музыку Филипа Гласса. Начинали же «Корсаром» Адольфа Адана в редакции Эльдара Алиева с использованием хореографии Мариуса Петипа.
Авторская версия широко известного балета «Корсар» в постановке руководителя труппы оказалась наивной и милой детской сказкой, без какого-либо драматического развития, справедливо промаркированной 6+. Отсутствовала бульшая часть сюжетных линий – исчезли друг героя, впоследствии коварный предатель Бирбанто, купец-еврей Ланкедем, торгующий девушками. Незатейливая хореография, пёстрая сценография Семёна Пастуха, продолжительные паузы на аплодисменты после сольных партий и дуэтов легко превратили романтический балет классического наследия в задорный дивертисмент.
Несмотря на явную двойственность происходящего, совершенно очаровательна была Рената Шакирова (Медора), приглашённая артистка труппы Мариинского театра. Выразительная, техничная, точная и лёгкая, она воплощала свой хореографический образ, насколько было возможно в предлагаемых обстоятельствах. Главный герой Конрад – японец Шизуру Като удивлял и восхищал уникальными данными, взлетая над сценой в мощных, динамичных прыжковых комбинациях. Однако могут ли двое главных героев, даже столь талантливые артисты, взять на себя пусть и не хитрую драматургию «Корсара»? Она всё же есть и могла бы разворачиваться не столь формально в хореографической режиссуре и сценографии. Любое обращение к балетам наследия предполагает их новое осмысление, а не обессмысливание.
Постановку приняли абсолютным «большинством голосов», наградили продолжительными овациями артистов и всех причастных к работе. Возможно, в тот вечер зал заполнили зрители, которым не хватает в театре именно «лёгкости в мыслях необыкновенной» и щедрой красочности. Означает ли такая поддержка правоту постановщиков? Не думаю.
Продолжил свою праздничную «линейку» Эльдар Алиев в «Жар-птице», объединив в главной героине сразу два образа – Царевны и Жар-птицы. Действие происходит в канун праздника любви, девушки плетут цветочные венки в ожидании встречи со своими избранниками – среди них главный герой Иван. Охваченный странным предчувствием, он надолго углубляется в лес, где под сказочным деревом с золотыми яблоками встречает прекрасное двуединое существо – Царевну, пленницу Кощея. Каждую ночь оборачивается она птицей, срывает ему золотые яблоки и возвращается в свою девичью ипостась затворницей. Иван влюбляется с первого взгляда в Царевну, проникает в царство Кощея, где тот восседает с тёмной свитой, и поражает его световым мечом. Девушки и юноши ликуют, влюблённые обретают свободу!
Внешнюю простоту этой сказки, породившую в своё время одну из балетных легенд Игоря Стравинского, Михаила Фокина и Александра Головина (1910), постановщик обращает сегодня в незатейливость. Отсутствуют проработанные хореографические партии (Иван передвигается по сцене исключительно сиссонами (прыжками); не реализованы в пластике и танце прихотливые, яркие лейтмотивы партитуры. Они как бы заменены световыми вспышками и спецэффектами (художник Семён Пастух, художник по свету Эльдар Алиев). Та же картина очаровательного детского представления, никак не сочетаемого с концептуальной музыкальной эстетикой, исторически открывавшей ХХ век в мировом балетном театре.
Доминантой гастрольного тура стала «Федра», перенесённая в Приморский филиал хореографом Джейкобом Спарсо в 2021 году. Балет построен в номерной системе как волнообразная цепочка пластических высказываний, однако строго подчинённых внутренним сюжетно-образным задачам. Или, точнее, цитатам из трагедии «Ипполит» древнегреческого драматурга Еврипида. Хореографическое развёртывание темы носит выраженный личный характер. Оно философично и воплощено в едином визуальном образе. Флиндт сочинял на основе древнегреческого мифа о Федре (дочери критского царя Миноса), но его интерпретация, конечно же, современна и пропитана рефлексиями человека ХХ века.
По бокам сцены два гигантских идола, как символы трагедии, направили взгляды друг на друга. В центре сценического пространства, спиной к зрителю, в форме мягкого полукруга выстроены девушки. Руки их соединены, визуально создавая архитектурный образ древнегреческого барельефа. На заднем плане два главных героя. Идолы исчезают – начинается действие. Лексическая основа – неоклассика. Лаконичная, образная и точная, она выгодно представляет балетную труппу, скрывая отдельные технические недостатки. А многоплановость и широкий спектр геометрических интересных перестроений аккуратно подчёркивают их достоинства. В сценографии Петра Окунева (по замыслу Бени Монтресора) всего два цвета – чёрный и красный, которым заливается пол и драпируется задник. В сочетании с лаконичными, свободного кроя костюмами это впечатляет и создаёт тонкое, мистическое пространство. Музыка Филипа Гласса завораживает с первой секунды. Необычайно выразительная, в тесном взаимодействии с хореографией, она часть единого, гармоничного произведения. Вот вам пример простоты формы, всецело погружающей зрителя в происходящее на сцене без увеселительных намерений. И тоже «принято единогласно».
Анастасия Соколова