Борис Акунин. Смерть на брудершафт: Роман-кино. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2008. – 461, [3] с.
Конечно, Акунин – персонаж сказочный. Такая Шахерезада наших дней – ловкий сказитель, не дающий уснуть, пока не будет прочитана последняя страница. Или (если абстрагироваться от ближневосточных метафор и поискать на родных чернозёмах) – Курочка Ряба, вот уже 10 лет бесперебойно несущая золотые яйца, – издательствам разным, но с поистине завидной регулярностью. Все эти десять лет читающая публика исправно получала по одной-две (а то и больше!) свежевыпеченные книги в год, так что успела этаким роскошеством несколько пресытиться. Теперь любить Акунина – что-то вроде вредной привычки и даже как будто немного моветон. Что, впрочем, нисколько не изменило положения дел: контора пишет – мы читали, читаем и будем читать.
Отмечая первый солидный юбилей столь плодотворного псевдонима, буквально в одночасье сумевшего стать успешной торговой маркой, известный переводчик Григорий Чхартишвили отнюдь не почивает на честно заработанных лаврах, а как раз наоборот, готов сразить нас новыми свершениями. Талант – он ведь что шило в мешке, в землю не зароешь. Отыграв уже, кажется, всю колоду предков и потомков блестящего, но, видать, поднадоевшего своему создателю Э.П. Фандорина, а также испробовав себя в ипостасях сказочника, драмописца и бестрепетного интерпретатора святая святых золотого фонда русской классики, Акунин вновь обратил свой взор к десятой музе. Вновь – потому что через опыт экранизаций трёх романов из «фандоринской серии» он уже проходил и, кажется, тоже был ими сыт по горло. На новом эволюционном витке возник «экспериментальный», как сказано в аннотации, продукт под интригующим жанровым определением «роман-кино».
Синтетический этот термин, вероятно, означает, что Акунин решил пойти от противного (противное – это когда сначала появляется некий сериал, а потом его быстренько перелопачивают в печатную, с позволения сказать, продукцию с выразительными лицами полюбившихся зрителю героев на глянцевой обложке). Здесь же мы имеем картину обратную. Как говорит народная мудрость: хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, – сделай его сам.
Лучше прочего г-ну Акунину всегда удавались экскурсы в эпоху столетней давности. Bien! Туда и отправимся, не мудрствуя лукаво. Окинем взглядом исторический антураж – что там у нас было позрелищнее да пограндиознее? Точно, Первая мировая. Народ – он батальное любит… Что получаем в результате? Подвиги пышущего юностью разведчика-дилетанта Алёши Романова, вылившиеся в две так называемые фильмы – «Младенец и чёрт» и «Мука разбитого сердца». Прописаны они, скажем сразу, так, что съёмочной группе здесь практически нечего делать, читатель же своё законное удовольствие получит всенепременно: сюжетцы, как и положено, затейливые, с выдумкой, слог завлекательный, а портреты, пейзажи да интерьеры такие уж красочные, что и впрямь как будто бы стрёкот кинопроектора слышишь внутренним слухом. Саундтрек – и тот уже подобран, благо герой наш – обладатель роскошного баритона, которым и пользуется при каждом удобном случае (списки исполняемых им номеров тщательно задокументированы в тексте). Для пущей полноты картины художников назвали «операторами», а себя ироничный автор назначил «тапёром». Надо заметить, чудо как хорош рисунок, открывающий этот приятно ложащийся в руку томик, – изображён там, натурально, г-н Чхартишвили собственной персоной, с задумчивостью в кротком, но проницательном взоре и аккурат за раздолбанным тапёрским инструментом. Нечто вроде эпиграфа этакого кокетливого получилось: не стреляйте, дескать, в пианиста – играет как может…
А как может играть Акунин, мы знаем: в фирменном, безошибочно узнаваемом стиле, который можно и нужно смаковать, закатывая глаза и цокая от удовольствия языком. И не забудем про любимую акунинскую забаву – «игру в классики»: все эти аллюзии и переклички, пародии и параллели, которых в «Смерти на брудершафт» стало, конечно, на порядок меньше (сколько ж можно бисер-то метать), но совсем без них никак: привычка – вторая натура… Одним словом, виртуоз.
Однако ж всё это не снимает первичного вопроса: а в чём конкретно тут мы имеем инновацию? Яркая визуальность текста? Ну да... Новый герой? Но при ближайшем рассмотрении и он оказывается не так уж нов: молод, хорош собой, отличный спортсмен, склонный к модным веяниям типа футбола, бокса и автомобилизма, ребусы как орешки щёлкает (чемпионом факультета был), благородная натура с первой чистой влюблённостью в пылком сердце. Рыцарь без страха и упрёка, прямой наследник традиций классической литературы для юношества, заложенных ещё А. Дюма, В. Скоттом и М. Ридом. Короче, пущенный в тираж клон Эраста Фандорина времён «Азазеля», только Фандорин – москвич-провинциал, а Романов – столичная штучка, житель Северной Пальмиры.
Ну и бог бы с ней, с новизной, но вот увидеть облик довоенно-дореволюционного Петербурга глазами Акунина, как это было с такой живой и тёплой столетней давности Москвой, дорогого бы стоило. Ан нет! Холодок бежит за ворот, а города – нет… Жаль! Остаётся ждать: уж, верно, что-то интересненькое приготовлено для нас в третьей «фильме» «Летающий слон»?