«Служить бы рад, прислуживаться тошно…»
Слишком часто, особенно в последние годы ХХ века, эти слова из бессмертной комедии «Горе от ума» Александра Сергеевича Грибоедова становились в России оправданием равнодушного, а то и презрительного отношения к нуждам и бедам собственного Отечества. Ибо либеральной мыслью оно было объявлено чуть ли не изначально несовершенным, неказистым, неблагодарным и попросту не заслуживающим того, чтобы ему служить.
Но сам Грибоедов, 180 лет назад трагически погибший во время разгрома, спровоцированного фанатиками, русской миссии в Тегеране, при всём своём критическом отношении к окружающей прозе жизни и людям, пребывающим во власти, служил Отечеству всеми силами своей гениальной натуры.
Во всём своеобразный, холодно остроумный, он лучше, острее других видел недостатки российской действительности. Но тем не менее считал долгом чести вкладывать в службу все свои дарования и знания. Служить иначе было ниже его достоинства.
Когда неприятель в 1812 году вторгся в Россию, он вступил в армию, оставив учёбу в университете. Позже, будучи дипломатом, принимал участие в войнах и делал всё, чтобы добиться самых выгодных для России условий мира. Туркманчайский мирный договор с Персией, текст которого он лично доставил в столицу императору, приумножил державу российскую.
Грибоедов вывез из Персии и возвратил на родину множество несчастных, измученных русских пленных. Предприятие по тем временам, обстоятельствам и последствиям чрезвычайно опасное. Но было выполнено неустрашимо и не колеблясь.
И всякий раз, когда нужно было вступиться за несчастных соотечественников, он делал это, презирая грозившую опасность.
Направленный в апреле 1828 года полномочным министром-резидентом (послом) в Иран, Грибоедов воспринял это назначение как политическую ссылку, от которой невозможно уклониться. Но как представитель своего великого Отечества проводил самую твёрдую политику, отстаивая его честь и выгоды.
«Уважение к России и к её требованиям, вот мне что нужно», – жёстко сформулировал он своё дипломатическое кредо. И смерть его была следствием действий и поступков, от которых он не мог отказаться, хотя и хорошо представлял, чем ему это грозит.
Какое поразительное отличие от политиканов, оказавшихся у кормила внешней политики после падения СССР! Они-то ни о каком уважении к России и думать не желали, а о требованиях просто не смели заикнуться. Их усилиями Россия уходила со своего исторического поприща, отворачивалась от трудов и подвигов великих предков. Они безумно считали, что вполне способны «перенаправить тысячелетнюю историю России», сделать страну послушной исполнительницей чужой воли.
Хочется верить, что время их ушло навсегда. А грибоедовское кредо «Уважение к России и к её требованиям» уже никогда пересмотру подлежать не будет.
И российская дипломатия, отметившая на днях свой профессиональный праздник, никогда не вернётся к временам «козыревщины».