
Григорий Бирюков, Алтайский край, 17 лет
* * *
Автобус. Душный, старый, на каждой кочке подпрыгивает и клюёт носом дорогу. Я, одетый по-летнему, с кабачком в правой руке… Мои попутчики – пассажиры этого маршрута, на одинаковые лица которых смысла смотреть нет. Я это к чему? Пару дней назад мой друг Серёга позвонил мне с очень странной просьбой:
– Женёк, слушай, можешь привезти кабачок? Очень надо.
Серёга сам на себя похож не был: голос хриплый, будто уставший. Я, конечно, удивился:
– Дружище, ты там как? Всё окей вообще?
Серёга помолчал и ответил так же хрипло:
– Да… – он тяжело вздохнул, – всё хорошо, приезжай. Только кабачок не забудь! – проорал он напоследок в трубку. Вызов завершился, и экран погас.
Завершив все срочные дела, собираюсь к Серому. Родные, естественно, стараются положить всяких гостинцев, на что я отмахиваюсь:
– Если человеку нужен только кабачок, значит, ему надо положить только кабачок!
Отстают. Я еду в город.
Автобус покачивается, кабачок лежит рядом на сиденье. В таких ситуациях люди обычно смотрят на дорогу или в мобильник. Я предпочитаю последнее. По экрану телефона проскакивает солнечный зайчик, морщусь.
Бамм! По дну и боку автобуса что-то ударяет.
Шшш! Водитель давит на тормоза.
Шух! Телефон улетает под сиденье.
«Ах-х-х!» – вскрикивают пассажиры от напряжения.
Автобус уходит на обочину и останавливается. Все выдыхают. Нахожу телефон. Мда-а… хорошие дороги, нечего сказать! Водитель вытирает пот со лба. В салоне начинает нарастать напряжение. Дед передо мной поворачивается вполоборота и, кряхтя, начинает говорить:
– Опять из-за кабачка беда! – немного помолчав, продолжает: – Как только сажать стали, так нет нам покоя!
После тирады он вздохнул и стал смотреть далеко в поля.
Пока я был в удивлении – при чём тут кабачок и авария? – продолжила беседу тётка:
– Верно вы всё, Павел Дмитрич, говорите, как кабачок посадила, так тут же муж с лестницы упал…
Испуганно оглянувшись и прикрыв ладонью рот, она продолжила:
– А как этот гад зазеленел, так вообще по ночам как ходит вокруг дома кто! Жить стало страшно!
Она всплакнула и полезла в сумочку за платком. Её поддержали:
– Всё верно говорите, только он и виноват!
– Ага, а как у меня появился, так все трубы прорвало и крыша осела!
Слушая это, я на всякий случай спрятал овощ в подкладку куртки. Он будто сам меня об этом попросил.
В салон через открытую дверь вошёл водитель и объявил:
– Всё! Никуда дальше не поеду – колесо сломано.
Народ стал выходить из автобуса, продолжая ругать кабачок и жаловаться на жизнь. Я мельком взглянул на колесо и обомлел – оно было раздавлено, а от покрышки остались только небольшие резиновые полоски.
Иду в город по обочине, рядом со злосчастной дорогой. Кабачок я уже достал из подкладки и спокойно нёс его, зажимая в подмышке. Солнце светило, как и прежде, я уставал и периодически останавливался.
Я, наверное, прошёл километров пять – семь, на горизонте замаячил город. Грянул гром. Я с удивлением посмотрел на небо. Как в полностью безоблачном небе может звучать «вестник грозы»? Небосвод быстро покрывался облаками вытянутой формы, молнии вдалеке чертили неровные линии, озаряя поля. Хлынул дождь. Даже больше – ливень. Ругаясь про себя, бросился бежать. Земля мгновенно превратилась в жижу, неприятно липнувшую к кроссовкам. Пришлось выйти на асфальт. Вскоре я устал и уже просто шёл, поникнувший и промокший. Так, надо найти укрытие от стихии, хоть какую-нибудь беседку. У меня открылось второе дыхание, и я рванул вперёд, не разбирая дороги. Летел по лужам, битому старому асфальту, пытаясь высмотреть хоть что-то. Но вокруг были только блёклые частные дома, обвитые непонятными растениями с широкими листьями, старые автомобили и ничего больше.
Наконец я увидел автобусную остановку и развернулся к ней. Заскочив под навес, я остановился и, сев на лавку, стал выдыхать. Вспомнил про кабачок, обомлел, дёрнул руку и… мгновенно наткнулся на него, не веря, обернулся… Он лежал рядом, а бок его был удивительно тёплый. Выглянув из-под навеса, вдруг заметил небольшой магазин. Как будто меня что-то дёрнуло. Там наверняка тепло, а согреться мне хотелось, потому, схватив кабачок, быстро перебежал дорогу. Я открыл пластиковую дверь и зашёл. На улице за мной шлёпнулся кусок штукатурки.
На удивление, в магазине оказалось не так много товаров: какие-то консервы, булки, стеклянные банки с соленьями, лежавшие тут же на витрине. На полках стояли редкие упаковки с крупами. Стены внутри почему-то обращали на себя внимание, хотя я на такое обычно не смотрю. Зелёные, потрескавшиеся, казалось, что, если на них долго смотреть, можно сойти с ума… Но больше всего чувствовался странный запах сладковатой гнильцы, растянувшийся по всему магазину и идущий от соседнего помещения. Лампы мигнули, и в проходе
появилась продавщица – немолодая женщина с размазанной под глазами тушью. Она медленно, постукивая каблуками, подошла к кассе.
– Добрый день!
Продавщица устало исподлобья взглянула и на выдохе ответила тяжёлым голосом:
– Кому как. Что хотели-то, молодой человек? – проскрипела она.
Подумал, что всё-таки родные были правы: идти в гости без чего-то «к чаю» неправильно. Осмотрев витрину с полками, обнаружил: сладкого нет. Да, странный магазин. Но, может, просто они на полках его не держат или всё уже раскупили?
– Скажите, а у вас сладкого ничего нет? – с надеждой спросил я.
Продавщица улыбнулась:
– Ну, торт один найдётся, – и ушла.
Свет опять замигал. Вскоре она вернулась. Торт выглядел несвежим. Что ж, хоть что-то. Достал из кармана наличку и расплатился. Продавщица отсчитала сдачу. Тихо поблагодарил её и пошёл. Вроде даже согрелся. Но тут меня окликнули:
– Евгений, стой. – Я от неожиданности развернулся. Продавщица стояла, странно улыбаясь и протягивая мне что-то на ладони. Это был спичечный коробок. Она, поняв, что я в замешательстве, подошла сама и, вложив мне его в руки, произнесла:
– Передавай Кабачку пламенный привет!
Какой «пламенный привет»? Кабачку?! Да они тут все кабачконутые какие-то! Овощ под курткой был со мной согласен. Придя в себя, я вышел из магазина, сердито хлопнув дверью. Кусок штукатурки опять упал. Свет за мной погас.
Я продвигался по городу буквально наугад. Мобильник после ливня помер. Среди одинаковых серых хрущёвок с протоптанными газонами и остатками клумб запутаться легко. Изредка где-то далеко громыхало. Промочив кроссовки насквозь, я вышел на нужный адрес: ул. Дачная, д. 7, кв. 34. Тут запустение было явное: дом порос плющом.
Оглядев двор, я направился к другу, да и Кабачок туда, похоже, хотел. Стоп, кто хотел? Да не, просто думаю много об этом зелёном товарище. Ничего страшного. Я взглянул в окно предполагаемой квартиры Серого, но ничего не было видно. Даже свет не горел. Странно. Чавкнула грязь, затягивая обувь, и я, вытаскивая ногу, вдруг поскользнулся и полетел на асфальт перед подъездом:
– Ых-х, – только и успел сказать, больно упал в грязь и уронил торт на бордюр. Резко стемнело.
Я очнулся. Дождь лил. Почти полностью мокрый, я тяжело встал. Прикоснулся к затылку. Крови не было. Прыгали на асфальте капли. Понемногу пришёл в себя. Тут взгляд упёрся в торт. По разломленным коржам стекала начинка, отдалённо мне что-то напоминавшая. Принюхался – в нос ударил овощной запах с ароматом специй. Чуть не стошнило. Тут я вспомнил, что я же к Сереге шёл. С кабачком. А он где? Прикоснулся к куртке – его не было. Взгляд словно направили на ржавую дверь подъезда – там лежал он – Кабачок. Вежливым и нежным голосом он позвал меня:
– Пошли. Серёжа ждёт.
Я пополз, пересёк дверной проём, потянулся к нему. Кабачок улыбнулся и помог мне подняться:
– Вот так, молодец, – и словно заторопился, – пошли быстрее.
Куда мы спешили, я не успел спросить. Кабачок ровно и спокойно перебирал ступени, а я летел вместе с ним, ногами утопая в чём-то тёплом. Стены вокруг были покрыты мягким ковром из кабачковых листьев.
Мы прошли несколько площадок, и перед моими глазами слабо засиял дверной номер 34. Кабачок отпустил меня и, улыбнувшись, подтолкнул:
– Иди, тебя ждут.
Он тихо слился с зелёными стенами. Дверь тяжело подалась. Стены вокруг потрескались, обои пропали, а что главное – так это запах. Гниль, даже не гнильца. Нервы начали сдавать. Но тут я услышал голос друга, слабый голос:
– Женёк, привет. Спасибо, что пришёл.
Дрогнув от радости, я побежал, хлюпая по грязи. И столкнулся с ним: тело Серёги, сидящего в кресле, было плотно обвито и стянуто зелёными стеблями, он сам был бледнее моли. Рядом с ним лежал огромный Кабачок. Я в ужасе остановился, пытаясь понять, что происходит. Кабачок довольно чавкнул.
– А вот и второй, отлично, теперь я тут ещё пару месяцев поживу, – довольно проурчал он.
Тут я всё понял. Понятно, из-за чего местные так боялись. Кабачок их ел.
Меня взяла злость.
– Ну-ка, Серого отпустил! – прокричал я.
А он только довольно усмехнулся:
– А ты попробуй достань его!
Я окончательно озверел и дёрнулся вперёд. Но тут же отлетел от удара. Стебли у него были мощные. Я упал в жижу, но тут же поднялся и опять рванул к нему. Последовал второй удар. Он прижал меня к стене и начал душить. По щеке побежала кровь. В голове крутилась одна мысль: как отбиться. Тут и вспомнился «пламенный привет». Из кармана куртки я чудом вытащил спички и чиркнул ими перед стеблем.
– Ах ты, мелкий гад! – испуганно прошипел овощ. – Да я тебя знаешь как!
В этот раз он нанёс очень хороший удар – я оказался на кухне. Похоже, сломал ногу. Ещё болели спина и висок. Спички промокли.
– Да, не помог мне «пламенный привет», – с горечью подумал я.
Кабачок медленно протиснулся своим телом на кухню.
– Вот и поиграли, – он облизнулся, – теперь ты без огонька вполне съедобен.
Похоже, выхода не было. «Моя участь» тяжело хлюпала грязью и воняла. Я оглянулся и увидел газовый баллон, рядом лежала зажигалка. Была не была! Под дикий ор Кабачка я открыл вентиль и… щёлкнул. Этого хватило. Газ взорвался.
Слухи про Кабачка стихли через неделю. Все про него забыли, да и он исчез. Но никто не знал, почему в квартире 34, в доме 7, на улице Дачная произошёл пожар. Никто. Впрочем, там никого никогда и не было.