Герберт КЕМОКЛИДЗЕ, ЯРОСЛАВЛЬ
Почти клинически полное отсутствие внимания ходовых телеканалов к серьёзной современной художественной литературе не осмелился нарушить канал REN TV. Он не рассказал в цикле «Чрезвычайные истории» о каком-либо писателе, с ответственностью относящемуся к своему общественно значимому делу и не разменивающемуся на медные, точнее, модные пятаки. Вот было бы действительно чрезвычайным телесобытием! Отнюдь – передача звалась «Литературные рабы, или Как написать бестселлер». Ей предпослана была завлекушная аннотация: «Как работает российская литературная индустрия? Как рублёвские жёны становятся модными писательницами? Кто из современных писателей побил все рекорды по скорости написания романов? Кто такие «литературные рабы»? Как заключаются кабальные контракты и продаются авторские права? Чьи имена на самом деле должны стоять на обложках бестселлеров? Кто придумывает «правильные» шаблоны модных текстов? Российский плагиат и скандалы вокруг литературного бизнеса».
И надо сказать, обещание было выполнено. Обычаи окололитературной среды, нравы заказчиков и исполнителей, суетящихся на контейнерной площадке книжного дела, были показаны достаточно полно и даже местами с иронией. Более того, отдельные, совсем недавно ещё падшие рабы восстали и чувствительно каялись в своём рабском прошлом, когда они перебивались писанием детективных или душещипательных страниц за какого-нибудь несуществующего, но раскрученного автора или за раскрученного существующего, носящегося по светским тусовкам для рекламирования не им написанного чтива. Каялись и за книги, изданные под своим именем, но тоже рабские.
Таковым оказался Сергей Ермаков, который смог «полными иронии глазами посмотреть теперь на свою беличью беготню в крутящемся на месте писательском колесе», оценить своё недавнее творчество как «писанину, написанную на одном длинном рулоне формата А4, способном легко покрыть расстояние от Москвы до Питера», и назвал всё это «гнилым делом», пригодным только для чтения в туалете. Неприглядно оценивал рабские поделки Андрей Лебедев, бывший раб, а теперь издатель, посмеиваясь на тем, как знаменитость отдаёт книге своё имя, а раб-негр «пусть хоть левой лапой пишет – народ у нас бешеный – всё купит». Неодобрительно говорил о рабском литературном труде и Олег Резепкин, имеющий псевдоним Олег Рой, называя популярные изделия рабского литературного труда «дермецом в обложке» и высказывая искреннюю жалость к тем, кто всё это читает.
Но далеко не все персонажи передачи считали свои недавние поделки унизительным прошлым. Иные прямо-таки гордились и поныне длящимся, рабски зависящим от златолюбивых издателей окололитературным занятием. При этом весьма комично выглядела стильная Юлия Шилова, играющая роль светской львицы и выбившаяся на второе место в череде тиражных авторов, кропая аж по семи романов в год. Сейчас она творит, страшно подумать, семьдесят пятый роман. Не отрицая своего негритянского прошлого, она заявила, что сама услугами литературных негров (книггеров, а в Америке – призраков) не пользуется, все свои романы пишет сама и с чистой совестью может смотреть в глаза своим читателям. Отвергали использование рабского труда и многие другие плодовитые пришельцы в литературу, никак не желая понять, что идти на поводу у неприхотливых вкусов – это и есть рабство.
В рабыни таких вкусов можно, оказывается, пойти даже и не по нужде. Супруга крупного бизнесмена, обитательница Рублёвки Татьяна Огородникова выпускает чисто из благородных побуждений книги, в которых повествует о том, что надобно делать современным девицам, мечтающим заполучить в мужья олигарха, и, ежели такое неимоверное счастье наконец-то привалило, как следует составить брачный контракт, чтобы женщина, узнав, что муж повёз на Лазурный берег «эшелон красоток», не чувствовала себя «немного обиженной», оговорив в брачном контракте «компенсацию в размере, не меньшем, чем сумма, потраченная на псевдохолостяцкий отдых». И хотя Огородникова воочию наблюдает и описывает, что за высокими заборами и толстыми стенами особняков на Рублёвке нередки депрессии, наркотики как способ забыться и самоубийства, у заборов этих бродят алчущие несусветных благ девицы. И не высшая ли задача современной литературы обслужить эту публику?
Похоже, на Рублёвке скоро придётся открывать собственную ячейку Союза писателей, куда войдёт вкупе с Татьяной Огородниковой и Оксаной Робски ватага олигархических жён, самих олигархов и вообще разного пошиба знаменитостей, поскольку, как сообщено в передаче «Литературные рабы, или Как написать бестселлер», после того как девица охмурила-таки олигарха, ей самое время заняться жутко ныне модным занятием – писанием романов – да и вообще всякому, кто вроде бы достиг в жизни всего, о чём мечтал, непременно надобно поведать о себе всему миру, и даже если это сделают за него литературные рабы, в авторах будет ходить он.
О нравах, царящих в окололитературном мире, поведали и показанные в передаче протестные действия родственников покойного легендарного лётчика, Героя Советского Союза Игоря Каберова. Их возмутило, что в роман Александра Бушкова и Андрея Констанинова «Второе восстание Спартака» вклинено свыше десятка эпизодов, заимствованных из книги Каберова «В прицеле – свастика». Родственники не требовали никакой материальной компенсации, довольствуясь только тем, чтобы заимствователи признались через газету в плагиате. Никакого признания ходатаи, разумеется, не получили: соавторы ссылались друг на друга и вообще заявили, что плагиатом считается только тот случай, если заимствовано более 30% текста.
– Что же Лев Толстой ни у кого не заимствовал? – прозвучал вопрос.
Ну, уж. Лев Толстой и яснополянских негров не нанимал. И Софья Андреевна за него не писала, хотя умела, а только переписывала. Строг был старичок к себе и читателям.