У Пашкова давали «Большую». Как водится, не тому. Виктор Топоров, Ольга Тимофеева, Майя Кучерская, Андрей Немзер – лучшие умы посетовали: нет, дескать, у Павла Басинского того огонька в глазах, без которого, кхм… То ли дело у Быкова в «Окуджаве» и «Пастернаке»! То «Пастернак посмотрел в окно», то «Окуджава посмотрел в окно». Огонёк!.. Исследовательская оригинальность! Такой книге и давать было не стыдно. А тут…
И в самом деле. Помнится, года полтора назад, когда Павел рассказывал мне о работе над этой книгой, огонёк был. Исследовательская оригинальность на тот момент значилась такая: «открыть» факт примирения Толстого с Церковью. Представляете? Революция в толстоведении, решение вековой проблемы, адаманты слёз в бородах.
Но книга получилась совсем не об этом. Не о том, какой автор заинька, как много мыслей у него в голове. О том, как, вероятно, было на самом деле.
Это и вменяется теперь лауреату в вину.
А вышло бы по-другому – другое вменялось бы. Дело не в Басинском и его книге. Дело в общем ощущении от премии: «Что-то не то».
Задумчиво полощем рот дорогим вином.
Кабы не уверенность, что в таких приличных местах не обманывают, можно было бы сказать «вода, разбавленная мочой». Примерно такую мысль деликатно, как ежа или ворованный кошелёк, перебрасывают друг другу критики, побывавшие надысь у Пашкова.
В самом деле, зачем существуют премии? Затем, чтобы в условиях, когда книг стало так много, что их никто не читает, отбирать наименее ненужные, так сказать. «Большая» трудится над этим вопросом уже пять лет. Так какие же пять книг рекомендуют нам с вами взять на необитаемый остров?..
Смешно, да.
«Так ведь других нет!» – с горячностью возразит иной михаил бутов, и я опять соглашусь: какая модернизация, такая десталинизация, какое время, такие песни. Возьмём на остров пару лишних лопат. И всё же. Что случилось в этом году?
Ведь терпели же, когда побеждал халтурный «Асан» (за пару дней до объявления результатов голосования к нам в редакцию позвонила девочка-пиарщица: «Хотите интервью с Владимиром Маканиным, который послезавтра получит «Большую книгу?» Понабрали дур.) Терпели, когда премия расходовалась на попытки хоть как-то растрясти астрономический тираж «Даниэля Штайна…» Улицкой (домохозяйки думали, будет по-честному, про любовь, а там оказалась сплошь пропаганда ценностей; неликвидного Штайна приходилось сжигать ночами во дворах обер-канцелярий в Спасоглинищевском и на Малой Бронной). В общем, все четыре года терпели, проявляли классовую буржуазную сознательность.
А тут вдруг терпение треснуло, почему?
Poshlost’.
Очевидцы говорят, церемония на сей раз особенно удалась по этой части. Чуть ли не голые с селёдочными хвостами в задах летали на верёвках над сценой. Конферировавший диво дивное театровед Швыдкой заигрывал с публикой: о, сколько телекамер чудных… Дэушк в первом ряду, а, дэушк в первом ряду! Не ссорьте меня с Сысуевым! (Или Сысоевым, не помню, с олигархом, видать, каким-то.)
Вот, пожалуй, этот непринуждизм и разозлил всех. Эта атмосфера междусобойчика. Таки вы понимаете теперь, что «Большая книга» – это хорошее дело хороших людей?
Ну да всегда так и было.
Им что ни попадись в руки – сразу превратят в «хорошее дело».
И рассуждать о том, что следовало бы пошумней наградить Пелевина, раз уж подросткам нравится, или Сенчина, продемонстрировав секретный русский характер, – это всё равно что гадать по лягушачьим кишкам, будет ли дождь.
Не будет.
Каждый из этих людей в отдельности вовсе не так плох, среди них мало законченных негодяев. Но всё, что они делают, собравшись вместе… Это, разумеется, не «эффект толпы», но что-то похожее. Улыбнуться, лизнуть, предать. Отклячить задик в поклоне, сочувственно заохать, вовремя отвернуться, не подать руки, ускользнуть. Странно даже, что из этого «микросоциума» ещё что-то выходит, что-то пишется.
Впрочем, знающие говорят, всегда так было. При Советах даже и хуже – у нынешних-то хоть деньги смешные, а там… В общем, убивали людей.
И, как водится, о приятном. Нынешнюю церемонию «не почтили присутствием» сразу трое писателей: Олег Павлов, Борис Евсеев и занявший третье место Виктор Пелевин (любопытно, лишат ли его за неуважение денежной премии, а если нет, примет ли он её). В номинации «Честь имею» победа досталась Чехову. (Интересно, а он бы пришёл?)
Думается, из «непочтивших» следует составлять специальный синодик, чтоб не перезабыть. Скоро их будет больше (жизнь-то движется к лучшему).
А если вспомнить, что «Большая книга» доставалась уже за Пастернака, за Алексея Толстого, Солженицына (и Солженицыну), а теперь вот за Льва и – Чехову, выстраивается какая-никакая политика, какой-никакой сюжет.
Будут ли давать Достоевскому? Или нет – учитывая историческую бесперспективность его воззрений на польский вопрос?..
Будут ли давать за Белинского (в следующем году двести лет, время не ждёт) или мелковат?
Скандалы, расследования, интриги…