Душа Москвы: В 4 т. Том I: Судьба. – 256 с.: ил.; Том II: Любовь. – 248 с.: ил.; Том III: Характер. – 224 с.: ил.; Том IV: Время. – 200 с.: ил. / Л.Н. Васильева. – М.: Региональная культурно-просветительская общественная организация «Атлантида XXI век», 2007.
Четырёхтомник Ларисы Васильевой, автора тридцати книг стихотворений и прозы, – это энциклопедия, посвящённая Москве. Хотя в определении жанра сомневается сама писательница. Это не хрестоматия, не учебник, даже не книга по москвоведению. Это «скорее – москвочувствование», – пишет Лариса Николаевна в аннотации. В книгах собраны работы разных авторов.
Первый том посвящён исторической судьбе столицы. «Это история города со времён его первого упоминания в летописи и по сей день. Девять веков разнообразной, сложной, бурной жизни, увиденной сквозь призму человеческих чувств и переживаний, – говорится на развороте. – История Москвы во многом есть история России. В книге использованы факты и события, рассказанные летописями и историками Татищевым, Карамзиным, Костомаровым, Соловьёвым, Ключевским…» Из книги мы узнаём, сколько золота и серебра имелось на 1328 год в казне великого князя Ивана Калиты. Оказывается, о Куликовской битве предупреждали таинственные знаки. Василий Капица и Семён Антонов видели «идущих из степи множество эфиопов с огромным войском – одни на колесницах, другие на конях, – и страшен был их вид». Так постепенно, страница за страницей, век за веком, читатель узнаёт интереснейшие подробности разных исторических событий.
Второй том рассказывает о московских достопримечательностях и святынях. В него вошли и отрывки из произведений русских писателей, посвящённые столице. Пушкин в «Евгении Онегине» восхищается красотами столицы: «Но вот уж близко. Перед ними / Уж белокаменной Москвы, / Как жар, крестами золотыми / Горят старинные главы. / Ах, братцы! как я был доволен, / Когда церквей и колоколен, / Садов, чертогов полукруг / Открылся предо мною вдруг!» Лермонтов в поэме «Сашка» признаётся в любви: «Москва, Москва!.. люблю тебя как сын, / Как русский, – сильно, пламенно и нежно! / Люблю священный блеск твоих седин / И этот Кремль зубчатый, безмятежный».
Гоголь сравнивает Москву и Петербург: «Москва – старая домоседка, печёт блины, глядит издали и слушает рассказ, не подымаясь с кресел, о том, что делается в свете. Петербург – разбитной малый, никогда не сидит дома, всегда одет и, охорашиваясь перед Европою, раскланивается с заморским людом».
Тематика третьего тома – характер города. Устами историков и писателей рассказывается о предметах и явлениях, характеризующих столицу. Например, Кремль. Или – самовар. «Давно в Москве не пьют чай из самовара, разве что из электрического, да и то в дни возродившихся народных гуляний вроде «Проводов русской зимы», но самовар, чаще тульский, по-прежнему один из символов Москвы», – говорится в книге. И, конечно, какой может быть характер города без характера его жителей! В третьем томе рассказывается о таких людях, как Михаил Щепкин, Александр Островский, Вера Марецкая и других. Есть в книге и рассказ о Кутузове: «Он клятвенно заверил Александра I, что скорее ляжет костьми, чем допустит неприятеля к Москве, но, когда узнал о падении Смоленска, сказал: «Ключ к Москве сдан».
«…А над всей этой неохватной жизнью, где, как ни желай, нельзя объять необъятное, царит вечное московское время, в нём сплетено всё, что было, что есть, что будет и даже чего не может быть», – говорится в аннотации к последнему тому. Даются в книге и довольно сочные географические сводки: «Местность по левой стороне Москвы-реки, как и вся территория Подмосковья, была покрыта в древности густым лесом, бором, переходившим кое-где в самые непроходимые дебри, или, как говорили в старину, «дерби». И исторические подробности: «Зима 1907–1908 годов выдалась снегообильной. Снежные заносы были настолько велики, что на многие часы и даже сутки останавливались поезда». И миниатюры Юрия Бондарева из цикла «Мгновения».
Четвёртый том раскрывает перед читателем глубокий и вечный мир Третьего Рима.
Содержание книг снабжено иллюстрациями – репродукциями картин, фотографиями, что вместе с философским зачином книги и образует «Душу Москвы».