Елена Папанова. Хочу рассказать… Книга об отце. – М.: Эксмо, 2009. – 384 с.: ил.
«…Так я был растроган, так мне захотелось обнять Вас, фронтовика, собрата по окопам, и пожелать Вам всего хорошего, и чем-то отблагодарить Вас за такие счастливые и добрые минуты, за наслаждение словом и звуком, за воскрешение памяти и лучших светлых чувств, которые дремлют в нас, и всё вокруг дружно делается для того, чтобы они вовсе ушли…»
Эти строки из приводимого на страницах книги письма были написаны уже свыше четверти века назад. И отправлены из Красноярска в Москву. Одним выдающимся художником своего времени другому, при том что лично знакомы они прежде не были. Писатель Виктор Астафьев услышал по радио передачу, в которой артист Анатолий Папанов говорил о Тютчеве, читал его стихи. Услышал – и, как говорится, не смог смолчать. Следствием стала большая и, несмотря на разделявшее расстояние, интенсивная дружба. Даже совместные кинематографические планы успели возникнуть, но, увы, не успели осуществиться: Папанову на момент получения того письма оставалось жить меньше четырёх лет…
Ему был отмерян не столь уж малый земной срок (хотя и не такой уж большой – шесть с половиной десятилетий). Другое дело, что в полной мере творчески состоявшейся для поздно расцветшего актёра стала лишь только последняя его треть. Но зато «жизнь, прожитая Анатолием Дмитриевичем» – как писал Астафьев уже после его ухода вдове, Нине Каратаевой – «значительна по содержанию, и не только на сцене». И книга воспоминаний, написанная дочерью Папанова, это всецело подтверждает.
Выясняется, как ни удивительно, что при всей скромности (отнюдь не показной, не «играемой»), при какой-то прямо-таки антипрофессиональной застенчивости, доходящей едва не до нелюдимости, он был связан дружескими отношениями с Константином Симоновым, Семёном Гейченко, Сергеем Баруздиным… Впрочем, почему удивительно? Настоящий большой артист всегда не только вбирает в себя некоторым феноменально-мистическим образом и отражает современную ему эпоху, но умудряется произнести собственное самобытное слово о своей стране, её народе, её истории. В чём, безусловно, созвучен – невзирая на разность методов и инструментария – писателю-мастеру.
Мемуары Елены Папановой выполнены в целом довольно бесхитростной рукой. Иной раз, кажется, даже слишком уж бесхитростной. В полном соответствии с заголовком книги, она – не литератор, а выбравшая свою профессию вслед за родителями – именно что ведёт рассказ: не имея изначального строгого плана, периодически отвлекаясь от главной темы на какие-то совсем уж малозначительные семейные подробности, то и дело повторяясь, иной раз путаясь в названиях и прочих мелочах. Всё, однако, искупается искренностью, естественностью, доверительностью повествования. Впрочем, о Папанове, по-другому, наверное, написать было бы невозможно – ведь он, согласно некоему коллективному режиссёрскому вердикту, был однажды охарактеризован следующим образом: «Правдив так, что иголку некуда просунуть».