Конец 2022 года был отмечен у нас рекордным за 5 лет ростом деловой активности в промышленности. Значит, невероятные испытания минувшего года выдержали? Попробуем разобраться.
Наша экономика в 2022-м, по ряду авторитетных оценок, упадёт в итоге примерно на 3% ВВП. Это немного, если учесть, что среднемировые темпы роста резко снизились. Напомню, с первых дней СВО в своей статье в «ЛГ» я утверждал, что апокалипсиса в России не будет. При этом многие международные эксперты и наши финансовые власти предрекали чуть ли не 20% падения ВВП. Ещё летом Институт международных финансов (Вашингтон) продолжал выпускать отчёты-страшилки по РФ, хотя динамика у нас уже менялась к лучшему. Не произошло и ощутимого обрушения рубля – в какой-то момент он даже укрепился. Не подтвердились прогнозы по безработице – она на историческом минимуме. Цены резко выросли в момент паники, затем отыграли назад (хотя недостаточно по причине монополизма во внутренней торговле), затем инфляция пошла на убыль, при этом она коррелирует с показателями мира в целом, в том числе Европы и США, где как раз отмечался непривычный скачок. Итак, ничего экстраординарного не произошло. Почему я был так уверен в своём прогнозе минувшей весной?
Во-первых, покомпонентный анализ ВВП просто не допускал падения – сократились доходы домохозяйств, но для ВВП имеют значение расходы (доходы включают ещё сбережения), а этот показатель почти не изменился – т.е. частное потребление лишь немного просело, зато выросли госрасходы и особенно чистый экспорт (экспорт минус импорт), показавший фантастический прирост. Прирост смог поддержать и четвёртый компонент – инвестиции. Основное сокращение частного потребления пришлось на поездки за рубеж и импортные автомобили – а это как раз увеличивает ВВП из-за переориентации расходов на другие статьи.
Во-вторых, расклад 2022‑го ярко показывает, что наша экономика встроена в мировую на невыгодных условиях – продаём то, что другим очень нужно, а покупаем то, что сбыть кому-то, кроме нас, бывает почти невозможно (особенно в кризис). Именно поэтому возникли ценовые дисбалансы на мировом рынке, сразу увеличившие доходы России. Было ясно, что любая реорганизация внешнеэкономических связей и структурная перестройка нашей экономики заведомо идёт нам в плюс – и чем она резче, тем плюс больше.
Суммируя это, можно сказать, что российская экономика и не могла упасть. Более того, если бы не допущенный (остаётся вопрос – кем и зачем?) вывоз капитала в размере 250 (!) млрд долларов, она бы уже сейчас ощутимо росла. Даже с таким оттоком капитала Россия легко выходит в ноль – потенциал роста весьма велик.
Что делать, чтобы им воспользоваться? Каковы опасности, развилки и направления работы?
Первая опасность – фискальная, «бухгалтерская» мобилизация, когда в условиях дефицита средств под предлогом СВО финансовые власти могут начать душить экономику. К сожалению, те, кому поручено заниматься «мобилизацией», могут извратить её смысл. И вместо трансформации экономики организуют её паралич. То, что «мобилизаторы» начнут действовать «как обычно», почти не вызывало сомнений. В их трактовке «мобилизация» сводится к «бюджетной консолидации», «секвестру расходов» и «налоговым манёврам». Как говорил Марк Твен, «если у вас есть только молоток, любая проблема выглядит как гвоздь». Слово «мобилизация» действительно таит в себе некоторый риск. Как можно действовать? Выжать всё из действующей системы? Но если она не перестроена, не создана другая структура, это ничего не даст, только усугубит противоречия. Нам нужна новая модель экономики, адекватная уровню глобального противостояния, а не варианты бухгалтерской игры.
К сожалению, опять участились предложения увеличить налоги – на самозанятых (хотя обещали не трогать, а люди только начали привыкать к этому режиму), косвенные налоги, повысить тарифы, обязательные платежи и сборы, «институционализировать» (а точнее, обложить дополнительно) малый и средний бизнес. Вредная тенденция! Если денег не хватает, есть гораздо более перспективные способы пополнения казны. Например, до сих пор не решён вопрос по иностранным и офшорным активам и долгам олигархов. А это сотни миллиардов долларов, полностью уравновешивающих потерю украденных у России золотовалютных резервов! Вот тут бы проявить принципиальность и хозяйственность – но нет, легче шакалить по самозанятым.
Важнейшая задача – кардинальная реорганизация внешнеэкономических связей и соответствующих структур управления. Пока процесс затронул лишь первый пласт проблем, связанных с логистикой, поиском новых партнёров, рынков сбыта и расчётных механизмов. Появились новые перспективы, хотя поначалу были использованы только самые очевидные варианты действий. Ещё не проявили себя в полной мере такие составляющие, как изменение стоимости ключевых факторов производства и ресурсов, выстраивание более выгодных цепочек добавленной стоимости, организация производственных и сбытовых систем на национальной базе, минимизация внутренних издержек, контроль над дорожающими активами и рекапитализация, проведение политики развития на основе современных теоретических подходов и, наконец, комплексная экономическая программа с учётом всех указанных факторов. Чтобы двигаться дальше, надо сделать выводы из предшествующего периода и геополитической ситуации – переориентировать поставки ряда ресурсов с внешнего рынка на внутренний.
А пока мы всё ещё продолжаем играть в чужую игру: пытаемся всеми путями продать побольше на внешних рынках, и лишь когда не получается, начинаем пристраивать важнейшие ресурсы к потребностям своей экономики. Но привязывать все доходы к внешней торговле – самоубийственно, особенно с учётом геополитики. А у нас почти вся налоговая система выстроена под экспорт – так сложилось, пока конъюнктура была благоприятна. Это создаёт уязвимость доходной базы, угрожает экономической безопасности государства. И не только из-за СВО.
Уже очевидно, что в мире набирает силу тенденция деглобализации. Ключевые участники жёстко ей следуют – это и США, заманивающие к себе ключевые производства и затеявшие реиндустриализацию, и Китай с его ориентацией на внутренний спрос. Не отстают и другие. Похоже, Россия скоро будет в одиночестве придерживаться «святых» принципов ВТО, при этом подвергаясь всем видам санкций и чудовищной дискриминации! Понятно, что слом невыгодных, кабальных внешних связей не происходит из-за давления олигархов-интересантов, но решения надо принимать. Это стыкуется и с проблемой иностранных активов в России, ведь структура собственности в стратегических отраслях выстроена так, что центр прибыли находится за пределами РФ со всеми вытекающими (причём и в буквальном смысле) последствиями.
Обретение технологического суверенитета требует решительности. Он не появится магическим образом, и помогать нам никто не будет – не надо иллюзий. К сожалению, в этой области много пропагандистской болтовни и мало трезвых оценок. Прежде всего происходит подмена понятий – технологический суверенитет и импортозамещение полагают синонимами. Это принципиальная ошибка. Импортозамещение – это обычная, в основном частнопредпринимательская, коммерческая деятельность, цель которой – налаживание выпуска продукции внутри страны вместо того, чтобы импортировать. Самый простой пример – сборочные производства, любые проекты с инвестициями в оборудование и технологии, развитие АПК. Тут нет ничего сверхъестественного. Всё, что нужно, – целенаправленная макроэкономическая политика: низкие налоги и тарифы, доступные кредиты, стимулирующие таможенные пошлины. Главное – обеспечить конкурентоспособные предельные внутренние издержки, следить за себестоимостью и рентабельностью, сравнительной эффективностью вложений. Если так не происходит – значит, государство эти условия не обеспечило, иначе частный бизнес давно бы всё сделал. Государственные, и тем более бюджетные деньги здесь не нужны. По стоимости – это 80% от всей проблемы.
Ещё есть вопросы, связанные с мобилизационными рисками по импорту, – а вдруг нам резко что-то необходимое для повседневной жизни перестанут продавать.
Это тоже легко решаемо – создание запасов, наличие резервных мощностей, отработка запасных логистических маршрутов. Всё это, кстати, должно делаться и в мирное время. Ещё 10% по стоимости. И лишь оставшиеся 10% можно отнести к критическому технологическому импорту, где действительно требуются сверхусилия. Именно это и есть востребованный технологический суверенитет, и государство просто обязано его обеспечить.
Если же государство вместо создания условий попытается заняться всем сразу, денег не хватит, главные направления будут упущены. К сожалению, чиновники, которые за это отвечают, рассуждают совсем по-другому. Они не только не создают необходимых рамочных условий для бизнеса, но даже как будто специально мешают – поскольку, видимо, хотят выудить побольше бюджетных денег и поучаствовать, как говорится, в их распиле.
Технологический суверенитет требует и суверенитета финансового. Чтобы частные инвесторы вкладывались в свою экономику, нужна суверенная финансовая система, рынок капитала, ценных бумаг, акций и облигаций – тогда новые предприятия (да и работающие) получат источники средств для прорыва. Иностранные рынки позволяют финансировать только узкий круг проектов, причём не самых выгодных для нас. К тому же возможности такого финансирования были исчерпаны ещё до СВО, а сейчас они закрыты для России, видимо, окончательно. Отсутствие национального рынка ценных бумаг ещё и мощный фактор постоянного оттока капитала. Вместо перспективных российских активов деньги вкладываются в иностранные (а затем, как видим, блокируются). Дело не в том, что у нас недостаточная монетизация или высокая процентная ставка – это следствия, а не причина, часть проблемы, а не фундаментальный изъян. Наша финансовая система всё ещё архаичная, косная, бюрократическая. У нас всё сводится к нескольким крупнейшим банкам-монополистам, которым ничего не надо, и так прекрасно себя чувствуют. Да и нельзя всё сводить к банковскому финансированию – должны возникнуть сотни и даже тысячи финансовых компаний, инвестиционных фондов, в том числе на местном и региональных уровнях. Только тогда возможна настоящая «мобилизация», а именно мобилизация творческого потенциала и инициативы.
И последнее, как говорится – last, but not least – по счёту, а не по важности. Да, мы довольно успешно прошли испытания 2022 года. Но нужны и перемены, о которых я сказал выше. Кто будет осуществлять назревшие преобразования? Где активные люди, предприниматели, способные справиться с вызовами? Олигархи, можно сказать, разбежались по тёплым странам, прихватив «нажитые непосильным трудом» миллиарды. Других пока что-то не видать, и, судя по всему, их слабо ищут и выдвигают на первые роли.
Ясно, что нынешний бизнес большей частью всё ещё компрадорский и ничего, кроме дальнейшего выкачивания средств из страны, делать не собирается – дай Бог, чтоб вредил поменьше. Любые серьёзные изменения (а у нас именно такой случай) требуют опоры на определённый социальный слой – активную часть общества. Власти за долгие годы вскормили немало паразитов и приспособленцев, на них надежды нет, это не предприниматели, а прихлебатели.
Далеко не все чиновники способны справляться с нынешней ситуацией и современными вызовами, требующими опережающих нестандартных решений в условиях неопределённости. Тогда кто? Вопрос повисает в воздухе, времени для ответа всё меньше. А от того, каким по содержанию и оперативности будет этот ответ, во многом зависит и будущее реформ, то есть будущее России и каждого из нас.