ГАСТРОЛИ
Как проявил себя в балете самый знаменитый китайский кинорежиссёр
На вопрос, предшествующий данным строкам, ответить просто: кинорежиссёр проявил себя более чем достойно.
Теперь осталось задать ещё два вопроса по существу и получить на них ответы. Вопросы суть: что это за кинодеятель и что это за балетный спектакль? Ответы здесь: режиссёра зовут Чжан Имоу, а представление, для которого он выступил художественным руководителем, режиссёром, автором либретто и художником по свету, называется «Поднимите выше красный фонарь». И создано оно, как могут догадаться синефилы, по материалам одноимённого фильма маэстро.
Спектакль Государственной балетной труппы КНР, объявленный в афише как «Красный фонарь», прошёл в Театре Армии стараниями Центра Стаса Намина, за что последнему спасибо. Конечно, Год Китая Годом Китая, но ведь можно было на потребу публике такой шаолинь развести, что хоть умирай! Нет! Путь был выбран не самый лёгкий, но достойный: показать аутентичное китайское искусство, выраженное языком Вселенной.
В кино Чжан Имоу блестяще доказал, что владеет универсальными культурными кодами в совершенстве: уже его первая режиссёрская работа «Красный гаолян» была отмечена европейскими знатоками. И не только, кстати, знатоками: зритель попроще тоже нашёл свой Китай именно в этом шедевре культуры Серединной империи. Где без скидок на западный менталитет была рассказана специфически китайская по фабуле история.
Поэтому и вылазка режиссёра в балет была заранее обречена на успех: классический танец хотя и определён, но определён прекрасно разработанной системой выразительных средств и в их рамках практически неисчерпаем во множественности эмоциональных проявлений как «молекулярной» тонкости, так и математически бесконечной потенциальной энергии. В общем, балет имеет всё для того, чтобы показать любой сюжет, и при желании любая культура верифицируема в термины экзерсиса вагановской школы.
Конечно, если мы имеем дело с культурой. Что в случае Китая не подлежит сомнению.
Поэтому и удивительно красивый спектакль, не потеряв ни толики китайского колорита, оказался предельно понятным, даже кое-где подчёркнуто подробным. История любви и зависти, измены и насилия была протанцована китайскими актёрами блестяще. Хореографы Ван Синьпэн и Ван Юаньюань не только наполнили восхитительную по свету и цветам картинку Чжана Имоу живым содержанием, но сделали это в самой традиционной лексике. Лексике русского балета, лишь слегка тронутой модными веяниями современного танца.
Результат получился хотя и ожидаемым (ритуал не подводит никогда, об этом знают не только китайские консерваторы, но и европейские традиционалисты!), но всё равно впечатляющим: потрясающее в эстетических фасцинациях действие. Танец, исполненный под музыку живого классика китайской современной музыки Чэнь Цигана, вдохновлял холодной отточенностью, не давая забывать о том, что под конфуцианской церемониальностью скрываются нешуточные страсти. («Преодолеть себя – исполнить церемониал». Конфуций.)
Аскетично и, как могло показаться, «в лоб» решённые Чжаном Имоу сцены дефлорации и казни выглядели гениальными не только по своей простоте, но и по образной конвертируемости в любой стороне ойкумены.
Но ничего бы не было без тысячелетней китайской невозмутимости. Только она придала совершенству исполнительского мастерства солисток (их хочется отметить особо, хотя и безымянно) и кордебалета (особенно мужского) то душевное напряжение, которое у нас прорывается безобидным криком и битьём посуды, тогда как в Китае – бестрепетным уничтожением нарушителя Гармонии.
Просто хорошим танцем нас, русских, не удивишь. В самых предельных ситуациях мы сдержанны, и когда таковая сдержанность потаённо присутствует в танце, мы пленяемся. Уже не качеством – истинностью искусства! Всеобщностью его становых конструкций. Инвариантностью понятий «жизнь», «смерть», «измена» и «любовь» в системах отсчёта любых этнических координатных сеток.
В общем, не обутым в изделия лёгкой промышленности КНР и – тем более! – не в тяжёлых армейских сапогах прокрадётся дракон в Старый Свет. Он придёт туда на пуантах. Если хотите: в танцевальных туфельках «Цветущая Ордусь» (Хольм ван Зайчик).
Чжан Имоу укрепил Серединную на новом плацдарме.