, ЯРОСЛАВЛЬ
Несмотря на высочайше объявленное государственное празднование 100-летнего юбилея самой, пожалуй, знаковой поэтической фигуры XX столетия – Александра Твардовского, подавляющее большинство телеканалов этот призыв, так сказать, игнорировало, проявив ничем им ныне не угрожаемое, а скорее, даже поощряемое диссидентство. На Первом канале в день рождения великого национального поэта в кои уже разы крутили зарубежного «Гладиатора», НТВ проявил себя «Глухарём», РЕН оказался при «Разбитых фонарях», на ТНТ привычно развлекали сами себя юмористы, а на Пятом передача «Поэт, который угадал эпоху» была вовсе не о Твардовском. И только «Россия» да «Культура» вспомнили о Твардовском.
Однако премьера фильма «Третья война подполковника Твардовского» шла на «России» в девять утра, вытесненная из престижного времени футбольной бегаловкой Испания – Гондурас. Честь снять сюжет о Твардовском была оказана режиссёру Давиду Ройтбергу, до того создавшему фильм о последних счастливцах, видевших снежного человека. Почему-то главным специалистом по Твардовскому в фильме оказался Константин Кедров, поэт, хотя и хороший, но авангардист, а Твардовский, по свидетельству Александра Солженицына, «обладал спокойным иммунитетом к «авангардизму», к фальшивой новизне, к духовной порче…» Он был «враг «модернистских» фокусов, которые тогда ещё и сами береглись так выскакивать. Он ощущал правильный дух – вперёд; к тому, что нынче забренчало так громко, он был насторожен…»
Давний моноспектакль «Василий Тёркин» с молодым ещё Олегом Табаковым был показан по «Культуре» тоже в рабочее для большинства зрителей время, но в вечернее можно было посмотреть по этому каналу новый фильм об Александре Твардовском – «Три жизни поэта».
В названиях этих фильмов – что по «России», что по «Культуре» фигурирует любимая Богом цифра «три». В первом случае речь идёт о расширенной иллюстрации известных высказываний: «Умер, когда понял, что он, подполковник Твардовский, прошедший две войны: финскую и Великую Отечественную, свою третью «войну», войну за правду, кажется, проиграл». И далее: «Однако на самом деле такой проигрыш, обеспечивший всей стране глоток свежего воздуха, стоит многих великих побед».
В фильме, показанном по «Культуре», жизнь поэта тоже связана с тремя войнами, представленными как три его жизни. Но, поскольку рабочее название фильма было «Сын кулака», основное место в сюжете, снятом Юрием Кузавковым, заняли, как было заявлено в анонсе, «события 1954 года, когда Александр Твардовский пытался добиться реабилитации своих родителей, раскулаченных в 1931 году. Сценарий основан на дневниковых записях и письмах поэта, недавно опубликованных архивных документах, в том числе из архивов НКВД и ЦК КПСС». Заголовок «Сын кулака», стал одним из трёх подзаголовков фильма, но тема осталась лейтмотивной.
При такой ангажированности в выборе тематики за пределами обоих фильмов оказалось главное, что сделало Александра Твардовского великим поэтом: создание им гениальной по простоте и высочайшей по мастерству поэмы, героем которой стал простой русский человек, не генерал, не офицер, а солдат-пехотинец, выволокший на себе тяжесть войны, а значит, способный одолеть любую тяготу. Не из тех, кто слепо жертвует собой ради всеобщего блага, и не из тех, кому благо превыше себя. Василий Тёркин – характер истинно народный, выпестованный традиционной общинностью крестьянской жизни, в которой «своё» неотрывно повязано с «общим», а стало быть, помощь ближнему есть помощь и самому себе. Тёркин не примитивен – он и лукав, и хитёр, а иной раз и себе на уме, но не в ущерб другим, и его удаль, веселье, находчивость не только средство для самовыражения, но и способ приподнять своё окружение до того человеческого уровня, что позволяет превозмочь круто схлестнувшиеся обстоятельства. Великий скульптор Сергей Тимофеевич Конёнков хотел создать памятник Василию Тёркину. И кого он планировал взять натурой для памятника? Александра Твардовского.
Но вряд ли такой памятник был бы удачным. Вряд ли удался бы и памятник Александру Твардовскому, каким предпочли бы его те, кто признаёт только три главные заслуги поэта: открыл миру Александра Солженицына, защищал Иосифа Бродского, выпестовал «Новый мир» как отдушину свободомыслия в условиях прокисшей системы. Наверное, памятник Твардовскому должен быть памятником русскому народу в более широком понимании, чем памятник Василию Тёркину. Странно иной раз слышать, что отдельный человек может быть не прав, а народ всегда прав. Как будто народ растворяет в себе отдельного человека, а не вбирает его недостатки и достоинства. Как будто народ отделим от власти, а не составляет с нею единое целое. Изречение, что сражения проигрывают солдаты, а выигрывают генералы, так же наивно, как и то, по которому поражения терпят генералы, а победы одерживает народ.
Ни в одном из фильмов не прозвучала мысль, что Александр Твардовский был воплощением народной веры: с приходом власти, заявившей о себе как об истинно народной, жить на Руси станет действительно хорошо. Не сразу, конечно, а опосля, но, однако ж, навсегда, а для такого как не поступиться личными ценностями. Как в Новом Завете: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня...» Но это говорил Бог, а народ обожествил человека. И третья жизнь Твардовского была покаянием за весь народ.
Сразу же после сюжета об Александре Твардовском на «Культуре» начался повторный показ фильма об Анне Ахматовой «Луна в зените» в честь юбилея актрисы Светланы Крючковой. Жизнь поэтессы, которая требовала в фильме называть себя «поэтом», потребовала нескольких серий, в то время как три жизни Александра Твардовского втиснули в одну. На большее не нашлось материала: жена у Твардовского была старомодно одна, дочки его под репрессии не попали, культовый иностранный художник с него картин не писал. Скукота-а-а!
Но хочется думать, что фильм об Ахматовой – это как бы репетиция будущего многосерийного фильма об Александре Твардовском как о народе, а не об отдельном человеке. «Пушки к бою едут задом», – хитро поговаривал герой этого будущего фильма.