Божана Апостолова – известный в Болгарии поэт, прозаик и издатель. Родилась она в День Победы – 9 мая 1945 года, и это во многом определило её судьбу. Отец, вернувшийся с войны без ног, нищее и полуголодное детство, материнский свет и отчаяние от неустроенности быта, и при этом – безумное желание пробить стену небытия, вырваться, дозваться, докричаться до отклика… На помощь юному мятущемуся существу пришла поэзия. Она перенесла девочку из жёсткого повседневья в мир мечты и красоты, открыла ей путь в будущее. Божана окончила филологический факультет университета. Первая её книга вышла в 1978 году. С тех пор ею изданы 12 поэтических сборников и две книги прозы под общим названием «Библия будней».
Сегодня Божана Апостолова – лауреат нескольких национальных и международных премий за поэзию, а также – за большую культуртрегерскую деятельность, которую она ведёт, издавая книги болгарских поэтов и прозаиков как основатель и управляющий владелец Полиграфического комплекса и Издательского дома «Жанет-45» в её родном Пловдиве.
Особую благодарность заслуживает её внимание к российской литературе. Совместно с журналом «Факел» Божана издаёт в переводе на болгарский серию современной русской прозы и отдельно – поэтические книги, прибыль от которых, конечно же, эфемерна. В мире, стремительно несущемся от культуры в чётко обозначенный ареал денег и чистого прагматизма, – это уже подвиг, впрочем, для поэта вполне естественный…
Мастерская художника
Всё оттуда пошло – с кисти мастера мокрой, –
золотисто-пшеничное среди вспаханной охры.
Синий песенный звук под крылом, ошалелым
от смешения ветра безумного с белым…
Всё оттуда пошло… Так куда же порывы?
Ты куда, жеребёнок, пушистая грива?
И куда же вы, крыши болгарских селений,
в этот вечер болгарский – в этот час возвращенья?
Богомолец и Бог… В троеперстье знакомом
вижу маму, что крестится перед иконой.
* * *
Где мне света набраться, не знаю, не знаю,
где воды хоть глоток, чтобы жажда не жгла?
Безымянная жизнь или прихоть земная
приковала к кресту – ненасытна и зла.
И распятой стою я с рубцами на теле,
умираю, но всё же на крестном пути,
пусть порочна, но знать я хочу, неужели
бессловесную душу удастся спасти.
Но пустынна душа без тепла человека,
человек без души – лишь обрывки афиш.
Достучусь ли к тебе из далёкого века?
Почему ты в любви одиноко молчишь?
Страх
Боже, как же наш мир необжит! –
Меж тычинок и между созвездий
бездна запахов светлых лежит
и галактик, сверкающих вместе.
А меж ними бескрайнее лишь
только эхо – в безмолвной погоне,
нежилая, безглазая тишь –
без пчелы, без крыла, без ладони.
И под небом для этих пустот
не найти подходящую местность.
Кто цветок осторожно сорвёт –
тот обрушит весь мир в неизвестность.
Сегодня, 17 июля 2006 года
Сынок, поблекли волосы мои
а годы – даже стёрлись от износа,
но всё ещё карабкаются вверх.
Одной рукой уже касаюсь неба,
другою – крепко за тебя держусь.
О Господи,
любовь моя – скала,
как страшно над тобой она нависла! –
Едва её удерживаю взглядом,
чтоб не упала, перегородив
тебе, сынок, дорогу
и запутав
путь сердца твоего…
Повторное знакомство
Тебя искала,
так долго я искала тебя, моя Любовь,
что потеряла
само своё желание – найти.
Вот и живу одна, с соседстве с гневом,
и от себя, от прежней, далека,
я начала выдумывать твой образ
и каждую черту твою – отдельно,
нарисовала круг, чтоб в этом круге
лицо своё любимое найти…
О Боже! Это ты? Я не узнала.
Пока ждала я – время искромсало,
изрезало морщинами лицо.
Почти библейское
В наивность страсти, уводящей низко,
с улыбкой детской входишь ты, увы.
А был бы Богом, видел бы, как близко
тот самый крест с гвоздями той любви…
Я искупаю кошку
Осыпанная пылью повседневья,
на совесть наступила я. Она пищит,
а я её ищу весь день по затенённым этажам:
то снизу вверх, то снова сверху вниз.
Моей ангорской кошки тень мелькнула –
и стёрла этот голос…
Без выхода
Очередные свежие газеты.
…И снова в оккупации душа,
Опять – грабёж, убийства, катастрофы
и море новостей о кораблях,
о всех, попавших в кораблекрушенье,
о потерявших разум свой и дух
в водовороте призрачных страстей.
Что остаётся мне, как не закрыть,
перевернуть последнюю страницу,
прикрыть её бессчётных мертвецов
оставшимися прядями живого.
Я понимаю, как это
бессмысленно,
как невозможно.
Апатия берёт меня в свой плен.
И сердце в этот миг настолько пусто,
что если с тонущего корабля
кто закричит –
в ответ он
лишь своё услышит эхо.
Погляди на меня внимательно
Я ветра не боюсь,
пускай с меня
срывает с диким бешенством одежды.
Боюсь остаться пред тобой
в лохмотьях –
вдруг сердце не заметит красоты,
что Бог просил
у рук своих творящих…
Романс
Парнишка на террасе –
вылитый Ромео.
На плечи ему садятся
бабочки детского смеха,
уносят вдаль и возвращают обратно.
Надеюсь, не полюбит его ветер,
чтобы полёт продолжился, порханье –
хотя б до встречи с ней,
своей Джульеттой…
Поздняя осень
Облокотясь о стену бытия,
свободой ненасытно я дышала,
привязанная к мелочам житейским.
Стояла осень. Люди собирали
живые души спелой ежевики,
и сок стекал по венам, сладкий, липкий,
а я, в себе замкнувшись, наблюдала,
как, вспыхивая, гаснут светотени,
как тянутся людские вереницы,
наверх восходят по холму улыбок,
покуда мрак не спустится на землю
и медленные сумерки впитают
людей, меня, кустарник ежевичный…
Узел
О Боже,
лишь Тебе подвластно это –
пунктир дождя,
улыбка земляники
и неизбежность тела.
Ты знаешь сам смысл своего даренья,
воды безмерность
и дыханье духа.
Так помоги же обогнуть мне время,
зайти с другого края –
там осталось
моё навеки молодое тело,
там плод и корень воссоединились
и разбудили ход часов, что ныне
все отбирают безвозвратно, страшно.
Так помоги мне осознать их вместе,
собрать их воедино, в отголосок
ещё живого утреннего эха.
…Наверное, тогда лишь и сумею
я время в узел завязать потуже,
как Ты – без слов – мне наказал когда-то.
Предисловие и перевод (на снимке слева)