Нурафиз. Слёзы моих рук: стихи. – Баку: Ганун, 2020. – 80 с.
Стихи сборника известного азербайджанского поэта, члена Союза писателей Азербайджана Нурафиз (Нурафиз Гусейнли) «Слёзы моих рук» предстают перед русским читателем в переводах Н. Мамедова и С. Мамедзаде. Это по-восточному эмоциональные полотна, сочетающие в себе философское и глубоко личное осмысление жизни: «Я вызубрил горе кровью своей, / Покажи свою группу – тут же прочту. / Никто не прочтёт меня на моём языке, / Я жду перевода, чтоб одолеть темноту!»
Автор высоко оценивает значение перевода, да и все мы помним слова о том, что «переводчики – почтовые лошади просвещения…».
А когда за перевод берутся поэты такого уровня, как Ниджат Мамедов и Сиявуш Мамедзаде, – это уже само по себе высокая оценка, награда. Большой цикл стихотворений Ниджата с названием «Непрерывность» я воспринимаю как произведение мирового уровня. Ниджат поднял интеллектуально-философское начало в азербайджанской литературе на новую высоту. Он уже классик современной словесности Азербайджана.
В книге есть несколько разделов: «Где я ошибся», «Ты меня прости, Ангарск!», «Умираю в слове я» и «Слёзы моих рук». И если в первой части мы видим такие стихотворения, как «Боль», «Мои года», «Не поёт моя память журавлиную песнь», «Имя», «Стал ключом я», наполненные осознанием утрат, боли; проходящей, как песок сквозь пальцы, жизни; так и не обретённой любви, когда седина в волосах уже не стесняет, – то во второй части под названием «Ты меня прости, Ангарск!» мы видим юность поэта, когда даже в лютый мороз в Ангарске, где весь Русский Север занесён снегами, поэта «греют… горячие очи», и он мечтает вернуться туда, где был счастлив и любим.
В этой части – такие исповедальные стихи, как «Вдруг город стал мне как мать», «На часах тоски где стрелки?». Из стихотворения «Шёпотом я глушил тишину» понимаешь, что в Ангарске юный поэт служил в армии и именно там обожгла его сердце горячая любовь северянки…
Третья часть этой книжки – «Умираю в слове я» – посвящена предназначению поэта и осознанию им высокой жертвенности служения слову. Из стихотворения «Умираю в слове я»:
Снова дух мой к небесам
В эту ночь летит беспечно.
Умираю в Слове я,
Чтобы Слово жило вечно.
И это, несомненно, перекликается со стихотворением в первой части «Где я ошибся» под названием «Имя»:
Этот мир не длиннее
стихотворной строки,
Я – путь в тишине,
уходящий в молчание.
Сердце сиро моё, горе солёно, как море,
Я – путь после слов,
то есть послание.
И этот путь сродни молитве исихастов или просветлённых, когда уже не нужны слова, если ты в пути, это – молчаливое служение. Быть несчастным – удел, который поэт принимает смиренно: «Солнца луч мне прошептал / Сказку о счастливой жизни».
Но «С одиночеством в обнимку» достигаешь такого состояния, когда по молитве восходит солнце и дарит своё тепло в словах… Состояния Бога.
И, наконец, последняя часть – «Слёзы моих рук» – наполнена отчаянием и одиночеством, болью живого сердца, которое понимает, что его даже оплакать будет некому. «Слёзы моей настойчивости / Капают в ладонь терпения», «Одиночество ласкает / Лицо вчерашнего дня… / Одиночество / Завязало руки мои…»
Поэт боится, что не хватит срока, он пытается играть с собою в прятки – и такой экзистенциальной тоской и всевидением веет от простых строк, что понимаешь: действительно «Ключи затеряны в прошлом»…
Красиво и лаконично поэт пишет о родине. А стихотворение «В слова не переиначь меня» по своему строению напоминает рубаи Омара Хайяма и в целом бессмертную восточную традицию великой и вместе с тем простой мысли:
Меня нет больше для тебя,
В слова переиначь меня.
Теперь я просто горький вздох,
В душе своей упрячь меня.
Эта поэзия очень близка сердцу русского читателя, тот случай, когда великая мудрость Востока словно переведена на простой язык человека, не хотевшего такой судьбы, полной лишений, одиночества, многократного умирания ради слова. Она говорит за него – искренне и правдиво. И остаётся только пожелать людям прочесть эту чистую, иногда исповедальную лирику, чтобы почувствовать шевеление души где-то внутри, за грудиной, и попробовать на вкус «слёзы рук» в непростое время виртуального общения и электронных книг.
Княз Гочаг,
Пыть-Ях, Югра