«Наши за границей» – особая страница отечественного искусства. Даже не страница, целая летопись, одна из наиболее увлекательных глав которой могла бы называться «Русские художники в Италии». Судьба Фёдора Михайловича Матвеева – из этой главы. Не удивлюсь, если многие не слышали о таком, либо же слышали, но мало, что называется, «в пол-уха». И хорошо, что Третьяковская галерея напоминает нам об этом «герое минувших дней» выставкой «Путешествие по Италии», посвящённой 250-летию художника.
Он родился в Санкт-Петербурге в 1758 году. В возрасте шести лет одарённый мальчик, сын солдата лейб-гвардии Измайловского полка, был принят в Воспитательное училище при Петербургской академии художеств. В 18 лет он стал студентом академии по классу пейзажной живописи. Окончил он её блестяще: выпускная работа Фёдора Матвеева была удостоена Большой золотой медали. В 1779 году от академии его отправляют в Рим, дабы там он смог усовершенствовать своё искусство.
О Рим! О Италия! Тогдашняя Мекка и мечта любого художника! Можем ли мы предположить, какой восторг вызвала эта страна у 21-летнего художника? Оказывается, можем. Достаточно взглянуть на его полотна. «Итальянский пейзаж», «Пейзаж с отцом Психеи, жертвующим у храма Аполлона» пронизаны искренним восхищением (может, слегка наивным) «колыбелью европейской цивилизации». Любовь к этой стране Фёдор Матвеев пронёс через всю жизнь. Ещё в годы ученичества его привлекали совсем не русские мотивы. Так, приглядевшись к картине «Пейзаж с пастухами, пасущими скот», написанной на заданную педагогами тему, не сложно догадаться, какую страну напоминают и горы, и река, и пастухи с пастушками.
В Италии учителем Матвеева становится Якоб Филипп Хаккерт, немецкий художник, большую часть жизни проживший в этой стране. Это ему была заказана серия батальных полотен для русского двора, посвящённая разгрому турецкого флота в Эгейском море во время войны 1768–1774 годов («Гибель турецкого флота в Чесменском бою», что хранится в Эрмитаже, до сих пор поражает своей грандиозностью). Безусловно, влияние Хаккерта легко заметить на полотнах «русского итальянца» Матвеева.
И всё же он если и не превзошёл учителя, то, безусловно, не уступил ему в мастерстве, и его европейская слава была вполне заслуженной. Истинный адепт классицизма, Фёдор Матвеев создаёт так называемые образцовые пейзажи. В них царствуют равновесие и симметрия. В классическую форму художник «вписывает» собственные живые впечатления, придающие особую проникновенность лучшим его работам: «Вид в окрестностях Неаполя», «Вид на Лаго-Маджоре», «Вид Рима. Колизей»...
Мир его картин – это мир мечты, где даже чрезмерная «барашковость» волн может очаровывать… именно своей избыточностью. Да, сегодня вся эта пышность южной зелени, идеализированные руины, исполненные неги фигуры людей или богов уж очень напоминают театральные декорации. Однако не стоит забывать: Матвеев – сын своего времени.
По иронии судьбы художник, которому суждено было стать одним из родоначальников русской пейзажной школы, не создал ни одного подлинно русского пейзажа. Когда его просили вернуться в Россию, он отказался. Италия крепко держала его в своих ласковых объятиях. Однако в 1788 году по велению ли сердца, по причине ли долгов (да, он был популярен, ему покровительствовали вельможи, но платили всё равно мало) Фёдор Михайлович просит совет Академии художеств предоставить ему средства для возвращения в Петербург. И, естественно, получает отказ (не секрет, что у нас до сих пор думают, что художник должен быть голодным). Через семь лет Матвеев повторит свою просьбу. И получит ещё один отказ. Возможно, если бы не пресловутый финансовый вопрос, на его полотнах появились бы и Петербург с Москвой, но…
В 1807 году в Россию отправляется его «Вид Неаполя от подножия Позилиппо», где на фоне роскошного пейзажа можно заметить нескольких русских солдат, мирно общающихся с итальянцами. Стоит напомнить, что русский десант в Неаполе высаживался в 1799 году. Тонкий политический намёк (если таковой был заложен автором в свою картину) был оценён. Матвеев получает звание академика ландшафтной живописи. Однако имеем ли мы право упрекать художника за лесть? Может быть, при поиске ответа на вопрос, что делают солдаты у подножия Позилиппо, стоит просто вспомнить, кем был отец Матвеева?
С 1810 года Фёдор Матвеев вместе с Орестом Кипренским официально является наставником русских молодых художников, направляемых Академией художеств в Рим. Так он служит приумножению славы русского искусства, оставаясь верным своей юношеской любви – Италии. Через девять лет Александр I назначает Матвееву пенсию в размере 500 талеров в год. Вопрос о возвращении на родину отпадает сам собой. В 1826 году художник умирает в Вечном городе. Италии он отдал сорок семь лет из шестидесяти восьми, отпущенных ему судьбой.