Валерий Фокин. Беседы о профессии. Репетиции / Составление и литературная запись А.А. Чепурнова. – СПб.: Балтийские сезоны, издатель Е.С. Алексеева, 2006. – 288 с. (Библиотека Александринского театра).
Чётко сформулировать, что представляет собой эта книга, крайне сложно. Если вообще возможно. Она так же неуловима, как профессия, беседам о которой посвящена.
Многие будут склонны видеть в ней своего рода «учебное пособие» от Фокина. Такой себе комплект два в одном: «учебник + решебник». В учебнике, вопреки мнению корифеев режиссуры былых времён, не двадцать, а целых 134 страницы, в которые впрессованы не просто взгляды автора на профессию (читай, задачи, которые Валерий Владимирович сам себе всю жизнь ставит), но принципы, на кои при желании вполне могут опереться юноши, обдумывающие своё режиссёрское житьё.
Нет, правда, действительно очень похоже. Как выбирается пьеса, вернее, как приходит понимание, что сейчас нужно ставить именно пьесу драматурга NN, а не его коллеги MM? Для кого и зачем ставить именно этот спектакль? В чём суть застольного периода и сколь долгим ему позволительно быть? Как построить взаимоотношения с актёрами так, чтобы они не растерзали тебя на первой же репетиции? Какие полномочия отдать сценографу, хореографу, художнику по свету и прочим творческим личностям режиссёрской команды? Что делать, когда так хочется самовыражаться и экспериментировать, а худрук ограничивает всякую инициативу? Наконец, нужен или не нужен режиссёру свой собственный театр-дом и, если нужен, то зачем, а если нет, то почему? Короче, самые что ни на есть насущные вопросы для любого режиссёра, для молодого в особенности.
Остальные 142 страницы – «способы решения» этих задач на примере двух знаковых для творчества Фокина последних лет постановок – «Ревизора» и «Двойника». Подробнейшие стенограммы репетиций вполне подходят на эту роль.
В общем, получается: открыл, прочёл и всё понял. Ну, ладно, пусть не всё, но хотя бы что-то, и понял, делать жизнь с кого. Но Фокин не был бы Фокиным, если бы всё было так просто. Конечно, можно эту книгу использовать, так сказать, в лоб. Но Фокиным-то всё равно не станешь. Не столько потому, что копия всегда хуже оригинала, сколько потому, что он как явление в режиссуре уникален.
Валерий Владимирович не скрывает, что ему всегда было интересно то, что «связано с душевным подпольем, в том числе и со своим собственным». Его часто упрекают в том, что спектакли его уж как-то слишком темны и мрачны. Так на то оно и подполье. Там электрическое освещение не предусмотрено. И «Беседы о профессии», по сути, и есть путешествие в это подполье. И истинное её предназначение, на мой взгляд, в том, чтобы служить отправной точкой для путешествия читателя уже в подполье собственного «я». И лучшего проводника и спутника в этом чреватом неожиданностями странствии читателю не сыскать.
В детстве маленького Валеру пугал и чаровал одновременно гоголевский «Вий». Он даже боялся его перечитывать. Вот с той поры, как ему кажется, в его душе и поселилась «непреодолимая тяга к мистическому, к тому, что выходит за границы обычного понимания, за рамки обыденной действительности». Возьму на себя смелость предположить, что людям, в которых этой тяги нет, его театр неинтересен. Не потому, что «плох», а потому, что не созвучен их внутреннему настрою.
Во всяком случае, для себя я только этим могла объяснить поведение людей, покидающих зал на «Двойнике», пожалуй, самом мистическом фокинском спектакле последнего времени, который показывали в рамках «Золотой маски». Только из партера, который был в поле моего зрения, ушло человек тридцать. А ведь были ещё и невидимые мне ярусы. Видимо, далеко не каждый в этом зале был готов увидеть собственное отражение в фантастических вращающихся зеркалах, которыми было размерено пространство сцены. Это в жизни мы с лёгкостью меняем маски и считаем, что это в порядке вещей. А в параллельном пространстве, из которого каждый раз непонятно каким образом возникает очередной спектакль Валерия Фокина, просто так сменить одну маску на другую не получается. Он сдирает их с персонажей, а заодно и с нас. И нам, уютно устроившимся в мягких креслах, становится весьма и весьма неуютно.
Сам Фокин утверждает, что сейчас в отличие от тех времён, когда он работал в «Современнике» или Театре им. Ермоловой, «своего» зрителя у него нет. Позволю себе с ним не согласиться. Он есть, этот фокинский зритель, зритель, идущий в театр не столько за зрелищем, сколько за мыслью, пусть даже не слишком хорошо себе представляя, за какой именно. Его гонит в ту, другую реальность, не всегда осознанное, но от этого не менее сильное желание понять, что же он собой представляет на самом деле. Чего стоят его таланты? Чем чреваты его грехи? И магия фокинской режиссуры уж, конечно, не в готовых ответах на эти вечные вопросы.
В чём же? Как это часто бывает, когда книга принадлежит перу человека талантливого, квинтэссенцию её можно изложить одной фразой. Для Валерия Фокина режиссёр – это инструмент для коллективного творчества, который нужно суметь заставить звучать должным образом.