«Жилец иных владений»

Владимир ЯГЛИЧИЧ
Родился в 1961 г. в селе Горная Сабанта, обл. Шумадия. Поэт, переводчик, прозаик. Автор десяти сборников поэзии, около пятидесяти книг переводов с русского, английского и французского, трёх романов и множества рассказов. По образованию юрист. Работает в библиотеке музея в Крагуевце.

Имя

Не зови, не надо. Долгими годами 
я учусь не слышать. Не внимать тревожно
именам, что вьются горестно над нами,
с воем исчезая в будущности ложной.
Только воздух властен дерзким колыханьем
помешать открыто этим тяжким стонам.
Пусть пребудет имя смёрзшимся дыханьем,
чтоб навек остаться непроизнесённым.

Эдгар По

На север путь - душе отрада:
подарит ночь свободу,
сокроет горы - и не надо
рвать ворот небосводу.

Там, где земля, что стол накрытый,
лежит невинна, стыла,
навек в могиле позабытой
Вирджиния почила.

Гудок раздался ль парохода,
иль парус взмыл далече, -
во всём струится нежно ода
желанной, светлой встрече.

В воде, как в зеркале, - смиренье,
немой покой и верность:
лик, что не знает измененья,
несмертность и всемерность.

Бездомен, странен, неприкаян -
жилец иных владений.
Ищи его у тех окраин,
где только тишь и тени.

Орфей

Где взор тебя приметит, Эвридика? 
Какою жизнью бдишь ты неустанно?
Ищу тебя. Гоним. Тропою дикой.
Ты ль стала птицей? Клочьями тумана?

Кто по листве за мной бредёт безлико?
Иль тени в кронах бредят сном обмана?
Не оглянусь, души не выдам крика -
пускай тоска врастает в смерть, как рана!

Я знаю, боги, скрыта мёртвой ночью
она, чтоб песнью жить во мне, - и, верьте,
я б отдал песнь за милый трепет века!

Но жизнь сама явилась нам воочью:
мир, сотканный из тяжести и смерти,
что ныне стал отсутствием - до века.

Именинные карпы

Коль на крючок попался, не жди хорошей вести: 
Сперва в корзину кинут, потом снесут в пакете -
Да в ледяную ванну; а коль накроют сети -
О нересте забудешь со всею стаей вместе.
Очнёшься в магазине (как будто на сиесте),
В аквариумном рае - что на другой планете -
И, смерти не почуяв, помыслишь по примете:
"Опять везут куда-то?" - да больно много чести!
В мешок прозрачный бросят, и, чтоб не трепыхались, -
Бух! бух! - пройдутся ловко по головам дубины,
Нальются кровью стенки - теперь плывите дале.
Но "дале" не случится. Тела, что колыхались
В одном мешке, раскупят постом на именины.

Приятного застолья! К чему нам все детали?

Икар

И только крылья преданно мечтали
лишить меня корней, земного плена.
И только море в матерней печали
ждало, пока меня обнимет пена.
Не скрыть полёта! - и спастись едва ли
от солнца перьям, сотканным из тлена!
Что не сбылось вовек в небесной дали,
то каждый миг сбывается нетленно.
Как бунт, пред коим отступает кара,
в сплетеньи мимолётном с вечным роком,
и как дыханье солнечного жара -
для гордости мирской немым уроком, -
парит над каждым морем тень Икара
и рдеют крылья в рвеньи одиноком.  
                                  Перевёл Олег КОМКОВ

ЕВА

Напрасно я считал, что лживо счастье,
Что вечности вертеп мрачнее хлева,
Я камнем был без речи и участья,
И слов твоих не слышал, Матерь-Ева.

Не знал, что пред судьбой склонюсь во власти
Не гнева, а таинственного чрева,
Что сердце ты сразишь соблазном страсти,
А Змий обнимет лишь сухое древо.
Что лишь с тобой познаю я так много:
Блаженство рая и величье Бога…
За сладость мук, что были так легки,

Плоть не желала впредь владеть собою
И приняла с покорностью слепою
Плод искушенья из твоей руки.

НА СТРОЙКЕ

Солнце село на серые волосы:
Пыль на стройке, и там, и тут.
Полдень. Дым ощущается в воздухе.
Два бетонщика пиво пьют.

«Жизнь сурова!» – сказал один из них,
И окурок, прижав ногой,
«Жизнь легка, успевай только спину гни», –
С примиреньем вздохнул другой.

Возле насыпи, у экскаватора,
Трубным дымом земля залатана,
Сердце мечется взаперти,

Хоть привык я не беспокоиться,
Но пытаюсь над грунтом горести
Скрытый смысл в их словах найти.
                          Перевёл Герман ГЕЦЕВИЧ



Вера ХОРВАТ
Поэт, прозаик, публицист, переводчик. Окончила философский факультет Белградского университета по специальности «История искус­ства» в 1982 году. Переводит с русского, украинского, английского и болгарского. Автор многочисленных книг стихов, эссе и переводов. Обладатель нескольких литературных наград.

Феофан Грек

Первый снег в Новгороде

Господи
я видел снег –
оком земным – сиянье
Он мне явился во сне:
первый плод созерцанья
в сердце сполохом денницы
а днесь мой порог осыпал
и на ветвях ложится –
им упиваюсь досыта

Не он ли душой исихаста
чтимый превыше злата
покрыл дворы и палаты
и копнами растёт из наста?..

Дети узор крестами
пишут по мягкой перине –
так дали морские гладки
пеной окутаны глухо

кисть возьму я тремя перстами
белизна воплотится ныне
в складки в складки в складки –
святые
кристаллы духа!

Преображение

Бело и светлым-светло
не млечность
иль белокостность
Нездешняя нежность
надснежность
надёжность

Космос
весь
под единою сенью
Только дождаться бы
вздоха
облаком в сердце набухло
чудо явленное зренью

Торговцы

Изгнанные
из храма
тут они
с кучей хлама

Брагу за благо
мыло за миро
мрак за зрак
отдают

Торговцы –
ловцы-суесловцы
по следу
ловко снуют

Шерстью торгуют
(щиплют, рыгают)
им люди
что овцы:
за агнца –
шкур охапки
суют

А после на лавке
сложат
волчьи шапки
и в дрёме
распродают
селенья
в раю
            Перевёл Олег КОМКОВ



Миодраг ПАВЛОВИЧ
Родился в 1928 году в г. Новый Сад. Прозаик, поэт, эссеист, драматург, академик Сербской академии наук и искусств, член Европейской академии поэзии. Автор научных работ по антропологии. Составитель нескольких антологий поэзии, среди которых наиболее известна «Антология сербской поэзии с XIII по XX век».

Славяне под Парнасом

Нас вели вожди в южные страны
пьяных от суеверий, цветущих от силы,
чтобы мрамору перебить чресла,
чтобы палицами разрушить горы,
чтобы заблудшие стада прогнать за море.
Мы водили свои дикие хороводы
и засыпали к ночи нагими
возле нами поверженных истуканов.

Но тайно нас вопрошали витии:
кто же это был на похоронах неба,
кто твердит, что при смерти вечность?
И ещё они говорили: не в разбое,
в песнопении вы должны проводить ночи,
чтобы на заре вставали высокие чертоги
с прекрасными изваяниями земных владык
и утверждались на горных вершинах.
И образ божественный явится в самом небе
и опустит руки свои на наши плечи,
нас признавая сынами своими.

И наготу нашу оденет в своё Слово,
как берёзу весной в зелёные листья.

ВОПРОСЫ

Стать чужестранцем
или
всё же остаться

Отворотить лицо
или
ослепнуть

Замкнуть уста
или
упасть навзничь

Ещё недолго часам считать время
протяни руку
Умереть
или
вовсе не рождаться

Возродиться снова

СКАЗОЧНИКИ ВНУТРИ НАС

Мы не ведаем сколько их
В глубине нашей скрыто
постепенно лишь понимаем
что мы среди них одиноки
их не заставишь молчать
они рассказывают наперебой
свои сказки
Редко кто может увидеть
их голову тем более хвост
вдруг кто-то из них
впадает в гнев
надрывает и тяготит
наши внутренности
пытается ночью
с нас стянуть одеяло
С детства и до сих пор
они нас заставляют слушать
но сказка никогда не кончается
тот кто им внимает
рад поначалу сказкам
а потом не знает
как теперь быть с ними
слушает их долго в надежде
дождаться своей Шахерезады



Матия БЕЧКОВИЧ
Родился в 1939 г. Поэт, переводчик. Академик Сербской академии наук и искусств. Окончил философский факультет Белградского университета. Член-корреспондент Сербской академии наук и искусств с 1983 г., действительный член – с 1991 г. В 1988–1992 гг. председатель Союза писателей Сербии. Переводил русскую поэзию. Автор современной переработки классической поэмы «Горный венец» Петара Негоша – основателя сербской литературы Нового времени.

ДВА МИРА

День такой наступит, с новой челобитной
Обратятся люди к власти ненасытной –

Пусть лишат нас страха, страсти и свободы
И в застенки спрячут на долгие годы!

Пусть застроят тюрьмами города и веси.
Мир тогда утратит мерзость равновесия!

Милыми покажутся прежние изъяны.
Ведь на нас на всех не наберёшь охраны!

Ночь придёт, и, утра не дождавшись даже,
В страхе о пощаде нас попросит стража.

ПРИТЧА О СВЯТОМ САВВЕ

Когда шёл по земле Святой Савва,
Ещё прежде своего рождения,
Когда его ещё звали Растко,
Шёл, как и сейчас идёт он,
Хотя мы самого его не видим,
А может быть, это было после,

Кто-то шёл по стопам Саввы
К источнику Саввы
На вершину Саввы,
Куда и мы идём снова и снова,
Ибо нет нам пути другого.

И вот кто-то Саввина дня накануне
Шёл по земле Саввы,
И на него псы напали,
Как они и сейчас нападают
На любого, кто держит путь Саввы.

Путник сложил троеперстие,
Как и нам велено креститься,
Отпугивая псов заветом,
Но псы ещё больше рассвирепели
И до нынешнего дня не отступили.

Тут он склонился – поднять камень,
Но камни вмёрзли в эту землю,
Пристыли к ней ледяными цепями,
Потому что зима была сурова,
Как она сурова и ныне,
Как всегда, Саввина дня накануне.

Уже тащили Саввины стопы,
Бедро Саввы, локоть Саввы
По земным долам и лощинам,
Где всё вокруг поделено на свете,
Тут Святой обнажил меч своих уст,
Своё единственное оружие,
Какое он и нам заповедал,
И эти слова промолвил:

– Будь же проклята земля, где от века
Псы свободны и связаны камни.
                 Перевёл Вячеслав КУПРИЯНОВ