ЗАПЕЧАТЛЁННОЕ ВРЕМЯ
Скульптура. Стоит некая вещь в некой среде. Казалось бы, самый доступный для восприятия вид искусства. Ан нет. «Человеческий глаз устроен так, что он реагирует сначала на цвет, потом на линию, только потом – на форму, на объём. Я твержу студентам постоянно: форму читает только очень сильно развитый интеллект», – говорит мой собеседник. А сам он принадлежит к обладателям редкого художественного дара, к цеху мастеров, способных форму не только «прочесть», но и «написать» – изваять из камня, из металла, из дерева…
Великих скульпторов в истории мирового искусства не так много, в сравнении, например, с их коллегами-живописцами. А уж женщин среди них и вовсе считаные единицы – всё ж таки данный вид художественного творчества по определению «мужской». Тем поразительнее фигура Веры Игнатьевны Мухиной, чьё 120-летие отмечалось на прошлой неделе. О Мухиной мы предложили побеседовать её «коллеге по цеху», активно работающему современному скульптору, действительному члену Российской академии художеств, профессору Дмитрию ТУГАРИНОВУ.
– Она, конечно, феноменальная скульпторша – мощная, сильная, «упёртая», но при этом неизменно чувственная – посмотрите её произведения самых разных лет. Она всегда верила в искусство. И когда училась у Бурделя во Франции, и когда потом в России у неё был кубистический период… Но подлинный взлёт Мухиной, на мой взгляд, пошёл лишь начиная с этого конкурса для советского павильона на Всемирной выставке. «Рабочий и колхозница» – это знаковая, эпохальная вещь, и то, что произошло с памятником впоследствии, тоже глубоко символично. Таких колоссов ХХ века, созвучных своему времени всего три – «Родина-Мать», «Рабочий и колхозница» и «Воин-освободитель» в берлинском Трептов-парке. Кстати, очень интересная подробность: у меня есть знакомый, который занимается мистикой, астрологией, так вот он утверждает, что когда под видом реставрации приступили к демонтажу памятника и Рабочему с Колхозницей срезали головы, то в тот же день – 1 октября 2003 года – сняли голову и Воину в Трептов-парке, его тогда начали реставрировать. Причём отправили затем не в Берлин, в литейку Хермана, где его отливали, а на остров Рюген, где у Гитлера был какой-то парапсихологический институт, более того, в славянской мифологии Рюген – тот самый остров Буян, там в XII веке ещё было языческое капище. Это всё, конечно, легенды. Но известно, что какое-то время обе фигуры стояли без голов. А снятие голов, хотим мы того или нет, – ритуальное действие.
– Памятник, 24-метровую композицию весом 80 тонн, создававшуюся в 37-м к парижской выставке, собирали-разбирали не один раз…
– Да, ему, конечно, особым образом «везло». Сначала с большими трудами транспортировали почти в тридцати вагонах в Париж, там его разбирали какие-то совершенно неквалифицированные люди, кажется, марокканцы, и тоже изуродовали, затем везли в Москву, снова собирали… Надо сказать, при создании «Рабочего и колхозницы» были применены особые технологии, совершенно новаторские для того времени. (Аналогичные использовал тогда скульптор Вячеслав Андреев, и у его «Рабочего со звездой», сделанного для следующей Всемирной Нью-Йоркской выставки и стоящего сейчас в Америке, ничего не ржавеет, всё там у него идеально.) Когда памятник Мухиной собирали в Москве, за разработку этих технологий, от системы клёпки, сварки, сбора из нержавейки, вплоть до того, как там выколачивали – вогнутые полости выколачивали внутрь, а не наружу, как принято, – были присуждены около сорока Сталинских премий, масса авторских свидетельств, какие-то самолёты потом стали строить на основе этого «ноу-хау». Этот монумент делала и воздвигала вся страна, каждый туда вкладывался. «Рабочий и колхозница» мог получиться только как результат большого коллективного труда.
– А как сейчас проводится его реставрация?
– Псевдореставрация, я бы сказал. Профессиональных реставраторов не подпустили близко, «деловые люди» решили этим заняться, для чего выдумали скульптуру разобрать. Вот так вот взяли и разрезали на части символ эпохи. Никому и в голову не пришло всю композицию целиком просто-напросто аккуратно снять с пьедестала и переместить куда-нибудь на территорию ВВЦ. Места там – море, поставили бы навесик: делай, что хочешь. Нет, нужно было непременно разобрать, а теперь, по слухам, собрать не могут… В общем – абсолютно дилетантский, этакий «уличный» подход.
– И что же, работа Веры Мухиной – величайшее произведение скульптуры ХХ века – нами безвозвратно утрачена?
– Как памятник истории, как подлинник – по всей видимости. Но сейчас, загодя, говорить так с полной уверенностью нельзя. Однако на сто процентов очевидно, что теперь перед нами будет уже не тот монумент, который делала вся страна в 30-е годы.
– Вернёмся к конкурсу на создание памятника. В нём ведь участвовали многие большие скульпторы эпохи – и Шадр, и Андреев, и Манизер…
– Конкурс был серьёзный – соревновались фактически все самые главные. А выиграла Мухина с самым реалистичным проектом, с такой простой и безыскусной вещью.
– И в этом, по-вашему, состоялся её взлёт как скульптора?
– Ну, может быть, не взлёт, а важный жизненный и творческий перелом. Отходя от кубистического и импрессионистического стиля и взглядов французской школы, она пришла к соцреализму, но в лучших его традициях. Мухина была действительно мощной личностью. Старики вспоминают, что на похоронах Шадра, не успевшего доделать памятник Горькому, над гробом его Вера Игнатьевна сказала: «Ваня, я обещаю, что твой памятник стоять будет!» И сдержала обещание. Памятник, как все мы помним, стоял на площади Белорусского вокзала, а сейчас отправлен в сквер у ЦДХ, в «парк скульптуры», и где будет стоять – неизвестно. И туда же, на Крымскую набережную, свезли, по сути, обломки многофигурной мухинской композиции «Требуем мира!», которая стояла на ВДНХ… В Третьяковке хранятся её шикарные портреты – их не так много, но они того сто’ят. А ещё она отливала портреты из стекла.
– А были ли у Мухиной религиозные работы?
– Были. Христа они – представители её поколения – все делали. Все на эту тему размышляли, но здесь нельзя не делать скидку на время. Вера Игнатьевна, по всей видимости, насколько я могу себе представить, искренне верила в коммунистическую идею, в светлое будущее всего человечества.
– И это придавало ей творческие силы?..
– Ну, что реально давало творческие силы, я вам сказать не могу, но она работала на советскую систему. А весь этот строй произрос, развился и существовал потому, что люди верили искренне: эту Вавилонскую башню можно построить, – и они честно строили и достроили до достаточно высокого уровня; и башня какими-то местами, к примеру изобразительным искусством, была сильна. Почти всё, что мы имеем сейчас в России хорошего, – это «пережитки» Советского Союза, а то, что делали в СССР прекрасные мастера – несмотря на то что они работали, как сегодня принято говорить, «на совок», – было трудом во славу Божию. Сейчас же у нас разгильдяи делают тяп-ляп и ни о чём, кроме денег, не думают.
Да, Мухина обладала практически всеми возможными званиями и регалиями. Она была и академиком, и народным художником, и многократным лауреатом Сталинских премий. Да, её вынужденные общения с властью, вероятно, отнимали многое у её творческого начала, но ведь это, если вдуматься, вневременная особенность, все известные художники всегда страдали от необходимости подобного общения. Кстати, используя свои связи, Вера Игнатьевна очень много для художников делала. Положа руку на сердце, ей не стоит завидовать, потому что то положение, которое она занимала, обязывало её носиться по каким-то заседаниям, общаться с какими-то правительственно-партийными товарищами, с которыми общаться было ничуть не более приятно, чем с нынешними толстосумами, которые ни черта не понимают ни в скульптуре, ни в искусстве, ни вообще в чём-либо. И вот в этом смысле у нас мало что изменилось.
– А в вопросе развития скульптуры? И её восприятия?
– Все великие эпохи утверждали своё величие памятниками скульптуры и архитектуры – Египет, Греция, Рим… Именно поэтому при строительстве империи в Советском Союзе возводились высотки, именно поэтому там делалось большое количество скульптуры. Все эти памятники Ленину, революционерам, бесконечные солдаты, пионеры с горном, мальчики с мячом, девушки с веслом стояли в каждом дворе. (Сейчас их не найдёте, как и выброшенную скульптуру из парка Горького, которой он был заполнен, – её ладно бы растащили по имениям, ведь попросту уничтожили…) Великая эпоха должна иметь свою скульптуру. Это была государственная программа. Благодаря которой скульптура как вид искусства осталась только в России. Пока осталась…
Если же говорить о восприятии, то скульптура отличается своей ёмкостью, она многосложна, многогранна, подобно классической музыке. Это самый мощный род искусства по воздействию. Ведь неспроста, наверное, памятник Александру III стоит во дворе Мраморного дворца, где его почти не видно. Или памятник Дзержинскому. Почему скинули именно его? Вот вам моё открытие личное: те, кто нападает как варвары, нападают не столько на конкретного даже человека или на его образ – их в первую очередь раздражает сильная форма. Они её не понимают, но они её ощутимо чувствуют. Памятник стоит и «работает». И на уровне связи времён. И в качестве объекта с очень сильным внутренним пропагандистским «запалом» (тем более сильным, чем безупречнее его форма), вызывающим сильные эмоции. И на церкви набрасывались по сходным причинам.
– Значит, главное творение Веры Мухиной – не только выдающийся памятник, но и некий архетипический образ, работающий на подсознательном уровне поколений?
– Это вещь, в которой с невероятной силой запечатлено и сконцентрировано величие. Величие народа. Это делали мы, в нашей стране. И выходит, что желание разломать, разъять выдаёт не одну только глупость или невежество, но лежащую за ней «сверхзадачу». Пропадёт предмет истории в его подлинности, в его первозданном виде – исчезнет его сила, творческая и энергетическая мощь, распадётся «связь времён», нарушится историческая преемственность… Ведь недаром столь непримирим спор вокруг «Троицы» Андрея Рублёва – казалось бы, в условиях сегодняшних возможностей научно-технического прогресса чего так уж биться за право обладания. Вы делаете абсолютно точную фотографию, и – на доску! Но так никто не хочет. Ибо ценность имеет только подлинник.
Беседу вела Татьяна ПЫНИНА
От редакции
Как сообщила недавно пресс-служба Всероссийского выставочного центра, скульптурная композиция «Рабочий и колхозница» займёт своё место на территории ВВЦ 5 декабря (к Дню советской конституции). Реконструированный памятник разместится на четырёхэтажном павильоне-постаменте высотой 37 метров, в котором появится выставочный центр, а также впоследствии музей работ Веры Мухиной.