Забастовки бывали даже в Советском Союзе
На благополучные европейские государства регулярно накатываются мощные волны крупных забастовок, чуть ли не парализующих всю жизнь. У нас такого практически не бывает, забастовки на российских предприятиях редки, по своему характеру локальны и средствами массовой информации едва ли не игнорируются. Почему же не протестуют отечественные труженики? Ведь работают они в условиях куда худших, чем европейцы. Вопрос «Кто виноват?» – в том, что в России сегодня не умеют, не хотят и попросту боятся отстаивать свои права, – был уже поднят «ЛГ» (№ 7, 2008). Впрочем, события прошлого понедельника отчасти показали, что порой у нас «умеют» и «хотят». Бастовали несколько локомотивных бригад Московской железной дороги.
Сегодня мы продолжаем тему.
Депутат Госдумы, лидер свободного профсоюза «Защита» Олег ШЕИН
– Олег Васильевич, чем характерна динамика протестных акций работников российских предприятий в последние годы?
– Видны качественные изменения. В 90-е годы всё забастовочное движение, по сути, сводилось к забастовкам отчаяния, 97 процентов всех трудовых споров были обусловлены задержками по зарплате. Сегодня они тоже есть, но по причине некоторого экономического развития в стране (бесспорно связанного с благоприятной ситуацией на рынке энергоносителей) люди, скорее, 
пытаются найти другую работу, нежели бастовать из-за долгов по зарплате.
Вместе с тем формирование в России филиалов иностранных компаний (в автомобилестроении, пищевой промышленности и других отраслях) привносит в нашу страну иной дух корпоративности. Рабочие сравнивают свои заработки не с той нищетой, которая вокруг них царит, а с доходами коллег по сходным отраслям в аналогичных корпорациях за рубежом. И говорят: если в Бразилии работник на автосборке за тот же самый рабочий час и одинаковое количество операций получает в три раза больше, чем в России, то почему, дескать, с этим надо мириться. И забастовки, которые у нас проходили в прошлом году – на «Хайнекен», на заводе «Форда» и даже на АвтоВАЗе, – это акции новой рабочей волны, людей, ориентированных на европейский метод организации, справедливо полагающих, что они вправе получать достойную зарплату.
Есть у нас несколько развитых рабочих профсоюзов. В первую очередь я бы отметил подобные объединения в транспортной сфере – докеров, авиадиспетчеров, моряков, а также свободные профсоюзы, в том числе мой «родной» – «Защита», непосредственно участвующий в трудовых спорах, конфликтах, судебных тяжбах.
То есть сегодня рабочее движение находится на новом витке развития. Пусть оно охватывает пока небольшое количество работников, однако, ещё раз подчеркну, создалась качественно иная ситуация, которая, надеюсь, станет меняться в направлении более современном, более европейском...
– Считается, что за многие десятилетия жёстких политических режимов наши сограждане разучились по-серьёзному протестовать. Не помешает ли такая общественная ментальность цивилизованному развитию забастовочного движения?
– Забастовки были, есть и будут. Это обычный инструмент, такой же, как и суды, не хуже и не лучше. Этот инструмент используют, когда работодатель не понимает нормального языка и не готов вести диалог с работниками. О законности-незаконности в этом случае говорить не вполне уместно. Забастовки бывают успешными и неуспешными, а если законность во всей её полноте и противоречивости не соблюсти, то это вовсе не значит, что от них следует отказываться.
Забастовки были в Советском Союзе, поскольку представляли собой механизм реакции общества на политику властей, на Западе они были и в то время, когда их запрещали. Причём нередко действия государства и работодателей (в США, например) были поистине разбойничьими.
В 30-е годы прошлого века господин Форд и ему подобные нанимали целые банды, которые с помощью кастетов, металлических дубинок избивали и убивали забастовщиков. А контрдействия рабочих были адекватными. Просто на Западе в силу развития гражданского общества государство и крупный бизнес были вынуждены вести разговор с наёмными работниками более или менее цивилизованно. Если западное общество станет менее активным, там будет то же, что и в России.
Прямой путь к максимальной действенности забастовок лежит через солидарность. Во Франции мало кому в голову придёт её нарушить, когда, например, бастуют транспортники, поскольку люди прекрасно понимают: сегодня бастуют другие, завтра станут бастовать они, а значит, необходимо друг друга поддерживать.
У нас, к сожалению, в обществе менталитет несколько иной, подчас рассуждают: мне хорошо потому, что другому плохо. Пока Россия не стала коллективистской страной, будет очень сложно развиваться и свободным профсоюзам, и жилищному, и экологическому и прочим общественным движениям. В итоге плохо будет всем. В коллективизме, который развивается через гражданские инициативы и другие формы общественной активности, – залог развития страны. Иначе она просто будет разорвана воровскими, жульническими кланами и коррупционерами на отдельные бандитские республики...
– В России самой многочисленной профсоюзной организацией продолжает оставаться ФНПР. Насколько уместно ассоциировать эту федерацию с забастовками?
– О ФНПР (исключая отдельные их организации) можно сказать, что это – антипрофсоюзы.
Свободные же профсоюзы у нас объединены в конфедерации. Это в первую очередь ВКТ (Всеобщая конфедерация труда), КТР (Конфедерация труда России) и ФПР (Федерация профсоюзов России). Они поддерживают между собой дружественные отношения, но не объединяются в единое целое. Это не мешает их работе, скорее даже наоборот, видим некое единство в многообразии. Им не раз удавалось успешно противостоять антирабочим законам, несмотря на резкое ухудшение трудового законодательства, особенно сильно ударившего по свободным профсоюзам. Все выстояли, ни один из них не потерял своей численности, более того, смогли успешно потрудиться в сфере заключения коллективных договоров и даже проведения некоторых забастовочных мероприятий.
– На некоторых крупных предприятиях до недавнего времени профсоюзные руководители (из ФНПР) входили в советы директоров. О каких забастовках в таких случаях может идти речь – вопрос риторический. Как в нынешних условиях настоящие профсоюзы могут отвоевать ниши, занятые профсоюзами «ненастоящими»?
– Делается это так. Создаётся первичная организация настоящего профсоюза. Затем она неизбежно испытывает на себе всю тяжесть административного давления. Ничего нового, необычного в этом нет, так происходит во всём мире.
Работников вызывают к начальству и требуют от них выхода из того или иного профессионального союза. Если в период этого давления – выговоров, попыток увольнения активистов и тому подобного – профсоюз удерживается на плаву, то дальше, как правило, он работает более уверенно. И в итоге принуждает администрацию либо к заключению соглашений с ним, либо к участию в коллективном договоре. Заставляет считаться с собой посредством судебных споров, обращений в прокуратуру и, конечно, забастовочных действий.
На разных предприятиях это происходит по-разному, но в целом способы воздействия на администрацию везде примерно одинаковые. На АвтоВАЗе, например, из 100 с лишним тысяч работников полторы тысячи входят в независимый профсоюз «Единство». И хотя администрация пыталась этот союз истребить, «Единство» выстояло и теперь очень эффективно отстаивает интересы своих членов. Чему наглядным примером стала их прошлогодняя борьба за повышение зарплаты.
– И всё-таки примеры вроде приведённого вами в Российской Федерации крайне редки, чем это объясняется?
– Пока власти отстаивают лишь интересы большого бизнеса и гнобят с помощью антитрудового законодательства любую попытку объединения людей, им будет очень сложно с этим бороться. Это – вопрос политический. Надеюсь, что государство у нас всё-таки станет защищать интересы не только представителей крупного капитала, а, пройдя через нормальные выборы, через изменения персонального состава органов власти, продемонстрирует всему миру, что наша страна – это не два процента её населения.
Прямой путь к демократии, к гражданскому обществу лежит в том числе и через создание и поддержку независимых профсоюзов. Необходимо законодательство, призванное защитить их полномочия, оградить их членов от бесцеремонного прессинга со стороны руководителей предприятий, дать публичный сигнал о том, что государство готово помогать в развитии свободных профсоюзов, уважать интересы большинства наших сограждан...
Беседу вёл