Театр «Школа драматического искусства» в первом не вполне омрачённом коронавирусом сезоне предоставил сценические площадки сразу трём молодым режиссёрам. Все трое оглянулись в прошлое, попытавшись перебросить мостики к настоящему. Эти мотивы, как говорится, сквозят и у Евгения Закирова, назвавшего своё прочтение «Грозы» Александра Островского мятежом, и у Максима Иванова в его постановке «Екатерины» Елены Греминой, а в апофеозной степени в «Собаке с дамочкой» по чеховским рассказам и не только по ним, сочинённой и поставленной Гошей Мнацакановым.
Первое тройственное впечатление, что треклятому вирусу – виновнику пандемии со всеми его штаммами не под силу оказалось сбить театральный корабль, возглавляемый Игорем Яцко, с курса, который я назвал бы изысканной экстравагантностью.
Выпускник ГИТИСа Мнацаканов, не отступая от вышеназванной традиции, создал в виде дипломной работы спектакль, который сам автор охарактеризовал как «сюрреалистическую историю» и которую лично я назвал бы в стиле Джерома Джерома «театральным рагу по-ирландски». Работая по принципу «играть так играть», он даже не захотел на афишах и в программках покрасоваться паспортным именем, фамильярно по отношению к публике назвавшись просто Гошей.
Лично я без восторга отношусь к прижившемуся у многих «звёзд», «звёздочек» и прочих «звездуль» обыкновению именовать себя уменьшительно-ласкательными псевдонимами. Но в данном случае сомнения отпадают. Так виртуозно сотворить композицию или драматургическое попурри на основе фрагментов, фрагментиков и даже фрагментулек наследия Чехова Георгию не вполне к лицу, а вот Гоше в самый раз!
Чего стоит очаровательное, хотя и шокирующее на первый взгляд его предуведомление, помещённое на программке спектакля: «А была ли любовь Гурова и Анны Сергеевны?» Вместо ответа шокирующий восклик: «Да... и пёс с ней!»
Обижаться за Чехова не стоит хотя бы потому, что кобель (в кинологическом смысле) действительно с героями. Названный в честь чеховской реальной таксы (таксёра?) Брома, он в полном соответствии с названием cпектакля с первых минут показывает, кто здесь главный!
...В тексте фантасмагории, которую склеил, смонтировал, склепал Гоша Мнацаканов из «кусочков» Чехова и не только его, есть отсыл к Гоголю, есть намёк даже на Леонида Андреева! Не обойдён и Кафка – в честь него автором названо пляжное кафе, где герои пытаются добиться хоть чего-нибудь, но удостаиваются только привычного для таких заведений хамства. Кстати сказать, поначалу эта точка южного общепита именуется в спектакле «Калигула».
Словом, постмодернизм, о котором не забывает упомянуть один из персонажей, и цветёт, и роняет лепестки. Временами розыгрыш заходит так далеко, что, когда по площадке разлетаются стулья, невольно хочется воскликнуть вслед за гоголевским Городничим: «Конечно, Александр Македонский герой, но…»
Это балансирование на грани хеппенинга и перформанса вполне могло в конце концов дать крен в одну из сторон, в итоге которого от исходной истории чеховских героев могло остаться, как говорят химики, следовое количество исходного материала. Ну как иначе, когда непонятный поначалу персонаж, воспринимающийся то ли как «Некто в сером» из леонидандреевской пьесы «Жизнь человека», то ли как околопляжный забулдыга, справляющий спиной к зрителям малую нужду, оказывается вдруг диктаторствующим над посетителями официантом?
Спасает пусть не железная, но несомненная воля режиссёра, а плюс к ней актёры, непринуждённо откликающиеся на самые невероятные затеи автора. Особенно органичен и адекватен замыслу Александр Антипенко в роли объединяющего героев пса Брома Исаевича. Взять хотя бы непринуждённую импровизацию в чреватом неожиданностями стартовом диалоге со зрителями, а в том, что она не отрепетирована заранее, я не сомневаюсь, так как сам неожиданно принял в ней участие.
...Не секрет, что авторы рецензий или отзывов сплошь и рядом выдумывают мнения зрителей, однако надеюсь, что вероятные читатели поверят в то, что приведённые ниже слова прозвучали на самом деле.
Девушка, обращаясь к подруге, хохотнула после аплодисментов: «Хотела Чехова перечитать, как хорошо, что не успела!» Её спутница в свою очередь задумчиво изрекла: «А что бы Антон Павлович сказал?»
За гениев никто в здравом уме высказываться не рискнёт. Остаётся напомнить, что автор «Дамы с собачкой» слыл человеком весьма деликатным и ценящим чувство юмора!