Анатолий МАКАРОВ
На меня прогневался Пётр Авен. Это ж надо, навлечь на себя немилость такого человека! Хорошо ещё, высказанную в чисто публицистическом задоре. И к тому же пренебрёгшую упоминанием моего скромного имени. Просто вызванную тем, что «некий литератор средней руки» додумался, видите ли, до утверждения, что Родину, оказывается, любят чаще всего бедные люди. Каюсь, это моя догадка. Тем не менее барская досада вызвана не моим ощущением, что богатые к отечеству чаще всего снисходительно равнодушны, а подозрением, что восславить я злонамеренно желал совковую нищету, лень и, откровенно выражаясь, «помойку».
За сочинителя «средней руки» грубости в душе не таю. Всё на свете в наибольшей мере делается этими самыми «средними руками», в том числе и руками вполне посредственных олигархов, человечества не спасших, мира не преобразивших, никого особо, кроме собственной обслуги, не осчастлививших. В робком же своём соображении, что своею страной, своею улицей, своими друзьями и своими песнями особо дорожат люди не слишком имущие, я всё больше утверждаюсь. И нет в этом никакого попрёка господам обеспеченным и процветающим, есть просто констатация: им-то в случае неразделённой любви к отечеству или трагической с ним ссоры есть чем утешиться, а бедняку – нечем. Ни новых друзей, ни новых песен, ни новых воспоминаний он себе уже не наживёт.
Однако суть моего расхождения с почтенным миллиардером, а также со многими друзьями-приятелями, в принадлежности к финансовой элите не замеченными, на самом деле не так проста, к чисто денежному эквиваленту счастья не сводится. Она, простите за дерзость, лежит в сфере, скорее, философской.
Практические граждане, которых становится всё больше, убеждены, что ценить родной дом можно лишь за комфорт и блага, которые он предоставляет. Скажем, как туристическую фирму, которая гарантирует фешенебельные номера с видом на море. Я, поверьте, не ханжа, к удобствам и уюту отношусь со всем возможным уважением, а то и восхищением, но склонен думать, что такая прихотливая и взыскательная сфера, как приверженность к отечеству, с понятиями комфорта и удовольствий малосовместима. Проще говоря, отдыхать и развлекаться на каком-нибудь благословенном цивилизованном берегу я, естественно, не против, но «мыслить и страдать», радоваться и мучиться, не говоря уж о том, чтобы подводить итоги жизни, предпочитаю только на родной земле.
Уверяю, в этом нет ни лицемерия, ни потворства пресловутой лени. И уж тем более заносчивой убеждённости, что всё у нас самое лучшее и сами мы – венец творения. К счастью, надувать от самодовольства щёки давно уже нет необходимости. С отчизной можно спорить, с ней можно не соглашаться, даже препираться с нею не грех, чем в сердцах не раз занимались многие поэты, – в итоге, чем интенсивнее чувства, чем отчаяннее боль и глубже обида, тем крепче любовь. Та самая, лермонтовская, «странная», которую не победит рассудок. Любовь не только «за что-то», но и «чему-то вопреки». А точнее, за то, чем выпало за неё заплатить, и вопреки тому, что можно было бы при отказе от неё выгадать.
Давно известно, что ветераны ранами гордятся пуще, чем наградами. Вот так и любовь к Родине сильнее вдохновляется понесёнными за неё жертвами, нежели преимуществами, которые она обеспечивает. Во всяком случае, русская любовь, которую я никому и ничему не противопоставляю, но о которой кое-что знаю и парадоксы которой освоил на собственном опыте.
Возможно ли представить разумного человека, который бы всерьёз утверждал, что он боготворит свою мать по той причине, что она богата и не по годам хороша собой? Первый же вопрос, с которым захотелось бы к нему обратиться, звучал бы так, а что если ваша матушка, не приведи Господь, разорится или захворает, ваша любовь к ней благополучно иссякнет? В том-то и отрада, что подобные вопросы нормальному человеку, как правило, задавать нет нужды.
Притом что сомнения в необходимости бескорыстно любить родину-мать раздаются всё громче и заносчивее. Особенно со страниц особого рода журналов, откровенно снобистских, но одновременно и попустительски либеральных, интеллектуальных и гламурных под одной обложкой. А что она мне такого хорошего сделала, чтобы я её любил? Тут вспоминается один крупный государственный деятель, который, словно бы в ответ таким простодушным эгоистам, однажды заявил: не спрашивай, что тебе дала эта страна, спроси себя, что ты дал ей. Звали этого человека Джон Фицджеральд Кеннеди, и был он президентом США, а не секретарём ЦК КПСС по пропаганде. Так что пресловутое совковое «Прежде думай о Родине, а потом о себе», выходит, не такое уж совковое. Совковое тут разве что упорное желание противопоставить одно другому, одно за счёт другого непременно вознести или, наоборот, осмеять и унизить.
Вот что, однако, любопытно: и прежние певцы полнейшего самоотречения, и нынешние циничные прагматики о себе ни при каких условиях, ни в каких обстоятельствах не забывали и не забывают. Из декларативной любви, равно как из демонстративного пренебрежения, извлекая максимум преимуществ.
«Сыновья бедняков, с грустью констатировал Хемингуэй, воюют в пехоте». И как-то так получается, что именно они-то Родину больше всего и любят. Понятное дело, скромно, негромко (громким бывает разве что мат), ни себе в похвальбу, ни другим в укор, ни на что для себя не рассчитывая, кроме неотделимого от обязанности права за неё умереть. На этом своём наблюдении я продолжаю настаивать, привет Петру Авену. Насколько можно заключить из его слов, Родина для него там, где красиво. Для меня же красиво там, где Родина. Вот такие у нас стилистические расхождения.
И вновь утверждаю: данные слова не апология разгильдяйства и «помойки». Это вообще чересчур уж примитивный полемический ход: любое сочувствие обездоленным и обойдённым судьбой выдавать за потворство бездельникам и пьяницам. Задолго до рождения на свет олигархов я проникся словами Чехова о том, что вся Россия – наш сад и что, кроме нас, его некому возделывать. С не требующим уточнения пожеланием – по возможности для блага всех россиян, пусть даже совсем убогих, а не одних лишь счастливых обитателей живописных селений. Извольте мне простить излишний идеализм.
Точка зрения авторов колонки может не совпадать с позицией редакции
Код для вставки в блог или livejournal.com:
 
Раны и наградыНа меня прогневался Пётр Авен. Это ж надо, навлечь на себя немилость такого человека! |
| КОД ССЫЛКИ: |