Идеология сегодняшнего грузинского государства начала формироваться ещё в эпоху перестройки, когда Грузия входила в состав СССР
Рустем ВАХИТОВ, доцент Башкиркого госуниверситета, кандидат исторических наук
В результате своей агрессии в Южную Осетию грузинское государство понесло урон, от которого оно вряд ли когда-нибудь оправится. Трудно поверить, что Абхазия и Южная Осетия когда-нибудь пожелают вернуться под юрисдикцию официального Тбилиси. Не исключено, что это – только начало распада государства, которое возникло на землях Грузинской ССР в 1991 году.
Грузинское руководство обвиняет в катастрофе своей государственности Россию. Однако очевидно, что если бы Грузия была стабильным государством с эффективными механизмами межэтнического взаимодействия, то ничего этого не произошло бы.
Россия была гарантом целостности грузинского государства все 17 послесоветских лет, несмотря на то что официальный Тбилиси вёл по отношению к России откровенно враждебную политику, построенную на русофобских демаршах и международных провокациях. И только после того, как Саакашвили попытался осуществить настоящий геноцид осетин и уничтожить размещённых в Цхинвале российских миротворцев, Москва посчитала невозможным продолжать помогать русофобу Саакашвили изображать из себя президента «объединённой Грузии».
Как видим, возлагать на Россию вину за распад грузинского государства в 2008 году – значит, что называется, перекладывать вину с больной головы на здоровую. Виноват в этом не кто иной, как сам тбилисский политический истеблишмент. Не стоит считать, что причина этого – в психической неадекватности Саакашвили. Из такой примитивной посылки следует, что если вместо «невменяемого Саакашвили» придёт другой «вменяемый политик», то всё кардинальным образом изменится. Но это заблуждение.
Всё дело в том, что практически всей грузинской и политической элитой и большой частью грузинского общества сегодня движет совершенно определённая идея. Именно она побуждает их к сотрудничеству с Америкой, к конфликту с Россией, несмотря на очевидную экономическую невыгодность этого, побуждает выступать в поддержку войны и геноцида. Имя ей – грузинский политический этнонационализм.
Идеология сегодняшнего грузинского государства начала формироваться ещё в эпоху перестройки, когда Грузия входила в состав СССР. Уже в конце 1980-х годов грузинская интеллигенция и партийное руководство, то есть представители тех социальных слоёв, из которых вышла современная политическая элита Грузии, пошли по пути не гражданского национализма, который признаёт права всех существующих на данной территории нацменьшинств и требует от них лишь политической лояльности, а радикального этнонационализма. Суть мировоззрения грузинского этнонационализма можно свести к нескольким положениям.
Во-первых, грузинский этнонационализм утверждает, что все народы картвельской группы, проживавшие на территории Грузинской ССР (картлийцы, горийцы, сваны, мингрелы, кахетинцы, аджарцы и т.д.), якобы составляют одну единую грузинскую нацию, которая является старейшей, высококультурной и мирной нацией, со средних веков несущей другим народам просвещение. При этом игнорируются очевидные исторические факты, что в Средние века, конечно, никакой грузинской нации не существовало. Да и до сих пор различия между, скажем, картлийцами и сванами столь значительны, что требуются специальные словари «грузино-сванского языка». В правление националиста Гамсахурдиа сванские ополченцы с оружием в руках выступали против грузинских националистов. Впрочем, это не мешает тбилисскому руководству называть сванов «субэтносом грузин», а сванский язык – «диалектом грузинского языка».
Во-вторых, грузинские националисты заявляют, что эта «грузинская нация» имеет некую «естественную территорию». Споры о размерах этой «естественной территории» среди грузинских националистов не утихают до сих пор. Самые радикальные включают туда часть российского Краснодарского края, часть Армении и даже часть Турции, более умеренные удовлетворяются территорией бывшей Грузинской ССР. Безусловно, туда включают территории Южной Осетии и Абхазии, которые грузинские националисты даже отказываются так именовать, они называют их Цхинвальский и Сухумский регионы, имея в виду, что это якобы грузинская земля, на которой лишь по милости грузин находятся «пришлые народы».
В-третьих, грузинские националисты утверждают, что на этой «естественной грузинской территории» должно находиться грузинское национальное государство. В этом государстве, по их мысли, должен быть «народ-хозяин» – «грузины» и «народы-гости». К таким «народам-гостям», которые грузинские националисты отказываются считать коренными, относят абхазов и осетин, компактно населяющих Южную Осетию и Абхазию, армян, издавна составляющих большинство в таком регионе Грузинской ССР и современной Грузии, как Самцхе-Джавахети, кистинцев (грузинских чеченцев), живущих в Панкисском ущелье, этнических греков, населяющих Цхалский район, азербайджанцев, населяющих Квемо-Картли, конечно, этнических русских и многих других.
Лидеры грузинского национализма ещё в 1980-е годы провозгласили, что негрузин в грузинском государстве должно быть не более 5 процентов населения. Всем «гостям», которые не желают оставаться в «этнической пятипроцентной резервации» и не хотят огрузинивания, предлагается либо убраться восвояси, либо испытать на себе «силу грузинского оружия».
Особое место в этих программах занимают «осетинский» и «абхазский» вопросы. Осетин грузинские националисты объявляют «варварским народом», который «не желает проникнуться высокой миссией грузин». Националист Гамсахурдиа прямо называл осетин «мусором», который нужно «вымести через Рокский тоннель в Россию».
Существование абхазов как древнего народа, наряду с картлийцами творивших средневековую историю на Кавказе, грузинские националисты вообще отрицают. Средневековых абхазов, имевших своё царство, они объявляют… грузинами. А современных абхазов именуют «апсайцами» и утверждают, что это… пришлый народ, который, если он хочет стать «настоящими абхазами», должен… принять грузинский язык и культуру.
Наконец, в-четвёртых, злейшим своим врагом грузинские националисты провозглашают Россию, причём и Российскую империю, и СССР. Русские провозглашаются колонизаторами, которые якобы оккупировали «грузинскую землю» и в течение столетий угнетали «мирную грузинскую нацию». При этом вновь совершается фальсификация истории.
Никакой «грузинской нации» и соответственно никаких «грузин вообще» в период присоединения Южного Кавказа к России не было. Картвельские народы, каждый из которых жил в своём княжестве, принимали русское подданство порознь.
Грузинская нация и грузинский национализм сформировались уже внутри российского политического поля, причём в полном соответствии с утверждениями этнологов-конструктивистов не нация создала национализм, а национализм создал нацию. Роковую роль здесь сыграло попустительство центрального советского руководства, которое позволяло грузинским националистам вершить свою политику, прикрываясь словами о верности марксизму-ленинизму. Например, в 1940-е годы приказами из Тбилисского ЦК абхазам и осетинам запрещали иметь национальные школы. Огрузинивание мингрелов, сванов и других картвельских этносов вообще продолжалось весь советский период. Причиной этого было не только наличие грузин в советском руководстве – Сталин, Орджоникидзе, Берия, – но и общая установка официального «вульгарного марксизма», что большие современные нации якобы «прогрессивнее», чем малые традиционные народы.
Миф о грузинской нации, миф о естественной территории грузин, миф о народе-хозяине и народах-гостях и миф о русской колонизации грузин – вот четыре составляющие современной идеологии грузинского этнонационализма.
В перестроечные годы подобные идеи активно высказывались в официальной печати, в том числе и в изданиях грузинской компартии, и приобретали всё больше сторонников. С приходом к власти националиста Гамсахурдиа в 1991 году эта программа стала методично реализовываться, что привело к этническим чисткам, геноциду, гражданской войне и бегству представителей негрузинского населения из Грузии. Михаил Саакашвили продолжает дело Гамсахурдиа.
Прикрываясь либеральной риторикой, предназначенной для западных друзей, Саакашвили ни на йоту не отступает от указанной программы. Об этом говорят не только попытки силового разрешения абхазского и юго-остетинского конфликтов, но и фактическое упразднение автономии Аджарии, отказ Тбилиси в ответ на просьбу азербайджанского большинства района Квемо-Картли в просьбе создать автономию хотя бы на уровне, обещанном Южной Осетии, отказ грузинского парламента ратифицировать Европейскую конвенцию о правах нацменьшинств и их языков, отказ признавать сванский и мингрельский языки как языки нацменьшинств.
Саакашвили и его команда вступили в сделку с США и НАТО для того, чтобы окончательно реализовать цели грузинского этнонационализма. Они не продажные или неадекватные политиканы, они имеют чёткую программу действий, которую хладнокровно и методично претворяют в жизнь. Эта программа – консолидация грузинской нации за счёт внутренней ассимиляции традиционных народов, расширение территорий грузинского государства за счёт военно-полицейских операций в мятежных регионах.
А в случае военного хаоса на Кавказе и ослабления России, Армении, а возможно, и Турции – путём отрыва от них части территории, усиление моноэтничности населения Грузии за счёт дискриминаций нацменьшинств, их выдавливания за границу и прямых этнических чисток.
Грузинские националисты объявляют себя либералами и поддерживают Америку, потому что сейчас им выгодна помощь крупнейшей геополитической силы, каковой являются США. Если ситуация была бы другой и им было бы выгодно поддерживать Иран, они объявили бы себя исламскими революционерами (кстати, прежние объединители Грузии, к примеру Георгий Саакадзе, также охотно заигрывали с мусульманскими державами в регионе – Турцией и Персией).
Как показывает исторический опыт, националисту всё равно, какой идеологической оболочкой прикрывать свои истинные взгляды. Ради политической конъюнктуры он может называть себя социалистом, либералом, религиозным фундаменталистом, главное – чтобы это помогло реализовывать его главную цель.
Неудача грузинских этнонационалистов в попытках объединить Грузию, создав моноэтническое государство, вызвана не ошибками руководства Грузии, не вмешательством России, не нежеланием США реально поддержать Грузию. Эта неудача закономерна.
Ещё английский философ культуры Арнолд Тойнби обратил внимание на интересный феномен. Проект этнонационализма относительно успешно реализовался лишь в Западной Европе, где в Новое время сформировались более или менее однородные устойчивые нации. Правда, и здесь не обошлось без насильственной ассимиляции малых народов, таких как гасконцы, лужицкие сербы… Во всех же остальных областях мира попытки консолидировать население на основе проекта этнонационализма приводят лишь к кровавым межэтническим столкновениям.
Тойнби пишет об этом: «За последние полтора века… мы, западный политический институт «национальных государств, прорвали границы своей первородины, Западной Европы, и проложили путь, усеянный шипами гонений, резни и лишений, в Восточную Европу, Юго-Восточную Азию и Индию… Смута и опустошение, вызванные в этих регионах установлением заимствованного западного института «национальных государств», намного масштабнее и глубже, нежели вред, нанесённый тем же институтом в Великобритании или Франции».
Тойнби объясняет это тем, что лишь в Западной Европе этносы, говорящие на одном и том же или родственных языках, проживали компактно, что позволило им более или менее безболезненно ассимилироваться вокруг «сердцевинного этноса» и образовать нацию. Во всех же остальных регионах планеты этносы поживают вперемешку, попытки их ассимилировать или разделить приводят к тому, что, как говорится, резать приходится по живому, в результате льётся кровь. «Национальные государства» (в Западной Европе. – Р.В.) появились как естественный продукт социальной среды… Стоит посмотреть на языковую карту всего мира, и мы увидим, что европейское поле… есть нечто особое и исключительное. На значительно большей территории, протянувшейся к юго-востоку от Данцига и Триеста до Калькутты и Сингапура, языковая карта отнюдь не напоминает лоскутное одеяло, скорее, она похожа на переливающееся шёлковое покрывало. В Восточной Европе, Юго-Восточной Азии, Индии и Малайе люди, говорящие на разных языках, не разделены так чётко, как в Западной Европе. Они перемешаны географически, как бы чередуясь домами на одной улице одних и тех же городов и деревень».
Крах грузинского этнонационализма или проекта «Грузия для грузин», повторимся, не результат тактических ошибок грузинского руководства и неудачной геополитической конъюнктуры, а закономерность для неевропейских регионов. Это показал, например, опыт Турции и Индии. То же самое показывает и пример Африки и Азии, где до сих пор полыхают очаги гражданских войн в результате попыток перенести туда западный проект этнонационализма. Показателен и пример Израиля. Этнократическое государство на территории, где ранее была этническая мозаика, существует лишь за счёт величайшего напряжения военных возможностей и при непосредственной помощи сильнейших держав Запада, прежде всего США.
Так что мечты грузинских националистов совершено утопичны. Они так и останутся мечтами, за которые, к сожалению, заплачено слишком дорогой ценой – кровью.