С высоты прожитых лет, сквозь призму нынешних школьных проблем многое видится по-другому. Голоса благородных трибунов прогрессивной педагогики тускнеют, сливаются с нынешними суждениями педагогов-новаторов, в которых видишь практическое осуществление экранных образов. Неожиданно начинаешь прислушиваться к скупым репликам тех, кого раньше воспринимал как ретроградов от педагогики. Невольно чувствуешь трагическую правду педагогического консерватизма, правоту тех, кого когда-то на заре образовательных реформ не слышал и не хотел слушать.
«Дети – это ангелы», – говорит Александр Тубельский («Ищу учителя»).
«Не давайте садиться им себе на голову. Держите дистанцию! Чтоб не плакать потом», – возражает учитель истории Мельников («Доживём до понедельника»).
«Верит не в воспитание, а в воспитателя, то есть в себя, что может сотворить чудо одним только доверием, пониманием, терпением», – характеризует гуманистический педагогический стиль героини Купченко («Чужие письма») завуч школы.
И в самом деле, не самоуверенно ли? Не на этом ли пренебрежении воспитанием спотыкаемся последние годы?
В цикле «Ищу учителя» как раз представлена эта наивная вера в учителя, в то, что дайте 40 000 учителей, и школа преобразится. О воспитании между делом, об организации школьного дела только в логике «не мешайте учителям».
Но разве в учителях дело? Дело в системе. Между противниками и сторонниками нынешних реформ в образовании странное родство – вера в учителя, который вытянет на себе весь воз школьных проблем. Не много ли навалили? Свезут ли?
Сравнивая образы учителей из советских кинокартин и нынешних, именитых педагогов из «Ищу учителя», всё равно симпатизируешь тем, вымышленным. Герои Борисова, Саввиной («Дневник директора школы»), Тихонова («Доживём до понедельника»), Ханаевой («Розыгрыш») не обладают такими методическими познаниями, как Ямбург и Шаталов, не создали своей методы, не создали своей школы, но в них ощутимо человеческое начало, говорящее нам о том, что перед нами не просто педагог-новатор, но именно – учитель.
Может быть, в этом всё дело. В том, что они ощущали себя школьными учителями, а не создателями своей школы. Чувствовали себя теми, кто каждый день занимается не «творчеством», а идёт на работу, совершать труд, возложенный на них обществом и страной. Идут не пленять и вести за собой, а доказывать, казалось бы, очевидное, право стоять у доски. Кому? Всем, каждому.
В «Ищу учителя» уже совсем не то. Вместо преподавателей обычной массовой школы – вестники катакомбной педагогики. И было бы понятно и простительно, отчего она катакомбна (не то общество, не те времена), если бы уже не подозрительное цепляние именно за свою школу, если бы не очевидная, нарочитая невоспроизводимость её в массовом масштабе, если бы не подпирающая всё это образовательная философия от научного редактора журнала «Эксперт» Александра Привалова: «Массовая школа должна быть хотя бы сносной».
Два взгляда, два подхода: мечта об идеальной массовой школе, с воспитанием и с лучшими учителями в старых фильмах – с одной стороны, стремление к своей одиноко от общества стоящей школе, с убеждением, что массовое может быть только сносным, – с другой. Пища для размышлений богатая. Где здесь, в самом деле, искомый учитель? Кто он? Тот, кто растворяется в любимом деле, или тот, кто подминает и корёжит дело образования под себя, под своё видение, под свою прихоть?
И ещё один вопрос: там ли ищут учителя?
Может, каналу «Культура» лучше вести поиски не среди тех, кто идёт по своей прихоти новаторскими тропами, а среди тех, кто работает в обычной школе, стоит у обычной доски, учит каждый день самых обыкновенных ребят по самым типовым учебникам и программам. Может, лучше прийти к ним, уставшим, изнемогшим нашим учителям, и поговорить по душам в обычной учительской? Ведь Диоген, с которым отождествили себя авторы цикла «Ищу учителя», искал человека не во дворцах, а на улицах и базарах.
Борис НИКИТИН