Взгляд на современное телевидение автора множества документальных фильмов, показанных на центральных каналах страны, журналиста, имеющего обширный опыт сотрудничества с западными вещателями, интересен ещё и потому, что Роман Газенко – участник нескольких предвыборных кампаний. Это обстоятельство позволяет ему судить об увиденном на экране в последнее время с особых профессиональных позиций.
– Какие новые тенденции возникли на ТВ в период выборной кампании?
– Чтобы оценить роль телевидения в политическом процессе, связанном с выборами, предлагаю обратить внимание на очень важное исследование ВЦИОМа, которое осталось не замеченным политологами. Принято считать, что общественное мнение взорвали интернет-технологии. Оказывается, скажем деликатно, это не совсем так. Социологи поинтересовались источниками, из которых нашим согражданам стало «известно о нарушениях на выборах».
Итак, 2% опрошенных уверены в наличии нарушений, основываясь на личном опыте, по 9% – на сведениях из Интернета и свидетельствах близких людей. И 34% – получили информацию о нарушениях из СМИ. Можно не сомневаться, что под СМИ большинство подразумевает именно телевидение.
Я отнёс себя к арифметическому меньшинству, которое усмотрело нарушения лично. За сутки до выборов и в день голосования я видел на московских улицах рекламные плакаты господина Прохорова.
Болотная оппозиция подобных нарушений почему-то не заметила, именно она с помощью Интернета объединила борцов «за честные выборы» в толпу, однако сделало эту толпу «всем народом» телевидение.
Судя по данным (34%), то самое большинство населения, которое честно проголосовало за Путина, телекартинке верит больше, чем собственным глазам. Значит, именно ТВ сыграло основную роль в том деструктивном движении, которое выплеснулось на улицы. А дальше – как в медицине: действия плохого терапевта исправляет хирург. В данном случае ответственность за ситуацию вынужденно взял на себя ОМОН.
Можно много рассуждать о том, почему так произошло. Оставим за рамками нашего разговора бояр из медвежьих углов, из Первопрестольной, которые пытались оказывать Путину медвежьи услуги. С этими всё понятно испокон веку: думают не о народе, а о себе. Но так ли сильно отличается от нерадивых губернаторов руководство федеральных телеканалов? Хотелось бы верить, что стандартная ошибка идеологической борьбы совершена ими неосознанно. Речь идёт об ошибке, которая известна, как недопустимость работать на аргументном поле противника.
Я полагаю так: если телевидение федеральное, то оно должно решать федеральные задачи. Не срывать и не ставить под сомнение избирательный процесс, а работать конструктивно на вполне определённый результат – чтобы выборы прошли как можно более чисто с точки зрения закона.
Что имеется в виду? Суть правового процесса в балансе обвинительного и оправдательного подходов. И конечно, в презумпции невиновности. Но федеральные телеканалы создали, по существу, видеоверсию политического сценария оппозиции. Во время выборных событий мы стали вынужденными зрителями пьесы о том, что Путин якобы стал президентом незаконно. И подчеркну: эта пьеса анонсировалась задолго до премьеры
– Вы исходите из того, что ТВ должно было вести какую-то идеологическую работу, что это его функция. Но ведь телевидение могло вообще не ставить перед собой такие задачи. Или решать их формально.
– Конструктивная роль в кризисный период, с моей точки зрения, – функция любого федерального СМИ. Я говорю о кризисном периоде, имея в виду, что любые выборы – это кризис по определению. Выборы – законодательно закреплённый и закономерный период кризиса. Федеральные СМИ должны контролировать, выражаясь медицинской терминологией, температурные колебания в обществе. Врач понимает, что повышенная температура помогает пациенту выздороветь, но если она зашкаливает или вообще вызвана посторонними причинами, он эту температуру сбивает… Если площадь однобоко обвиняет в нечестности выборов лидера избирательной гонки, федеральное телевидение, по моему мнению, должно было компенсировать обвинительный уклон. Что стоило, к примеру, показать те же плакаты Прохорова?..
Что же делает наше ТВ – оно начинает бороться с площадью. И главный вопрос – какими средствами. Пресловутый очерк НТВ о раздаче печенья митингующим – тот самый пример медвежьей услуги. С точки зрения журналистской этики он просто не достоин комментариев. Грубая и действительно формальная работа, вульгарная демонстрация лояльности власти. Но этот фильм нужно рассматривать в контексте целого ряда грубых операций, которые компания НТВ и другие федеральные каналы проводили ранее. Эти операции осуществлялись отнюдь не в поддержку Путина. Давайте вспомним, что было сделано в отношении президента союзной и дружественной Белоруссии Лукашенко, как залпом «отдуплились» по тогдашнему президенту Приднестровья Игорю Смирнову… Доктор Геббельс сформулировал несколько принципов пропаганды, один из которых звучит так: «В одном автобусе». Он основан на простейших манипуляциях – «каждый знает», «ни для кого не секрет». Такой подход не требует предоставления серьёзных доказательств. Тот, кто «не знает», для кого «это секрет», никогда не посмеет сказать, что не информирован. Он будет как все, он будет частью толпы. Наше телевидение задолго до выборов использовало те же самые методы. Обвинения без доказательств – огульная пропаганда… Увы, далеко не в поддержку линии Путина.
Выражусь жёстче. С моей точки зрения, федеральные СМИ кампанию «Долой Путина» начали уже давно. Эти самые 34% аудитории являются только вершиной айсберга. Работа против Путина начата ещё в ельцинскую эпоху, когда складывался корпус руководителей телевидения самых разных уровней и форм собственности. Это люди, как правило, сформированы государственной политикой протеста против прежних иерархий и стереотипов. И очень трудно поверить, что человек, получивший стартовый социальный и имущественный лифт в то время, вдруг почему-то изменит свои убеждения. Он может лишь поколебаться вместе с политикой партии, что мы и наблюдали на том же НТВ. Вчера была тема «Долой Лукашенко», сейчас – «Долой оппозицию». Но на глубинном, мировоззренческом уровне укоренились старые представления эпохи либерализации. Въедливый зритель может совместить начало системной медийной работы против Путина с низвержением Бориса Березовского.
В качестве примера могу привести одно своё наблюдение. Во время оранжевой революции на Украине как по команде большинство новостийных студий российских каналов провело ребрендинг. Они окрасились в оранжевый цвет. Рен ТВ в этом оранжевом цвете так и остался. Ну, казалось бы, ерунда, лишний повод посудачить для конспирологов. Но если учесть, что технология оранжевой революции опиралась на серьёзные политико-психологические исследования, что оранжевый цвет выбран неслучайно, что на Майдане использовались приборы психологической обработки поля боя американского производства, тогда стоит взглянуть на одновременную, как по команде смену цветового студийного решения менее скептично.
– Есть версия, что история с болотными митингами, раскрученная ТВ, только увеличила рейтинг Владимира Путина.
– Вы знаете я не сторонник всё усложнять. О том, что лидеры либеральной оппозиции не умеют считать стратегическую перспективу, у нас почему-то говорить не принято. Давайте посмотрим на Анатолия Чубайса, которого считают великолепным политическим менеджером. Давайте вспомним, сколько лет и за какое количество денег он пытался создать и удержать на плаву свой СПС. На выходе – пшик. Считая по-либеральному, он транжира и банкрот. Я думаю, не надо приписывать информационной власти глубинный замысел: специально терпеть политические издержки, пропустить удар с Болотной, чтобы потом воспользоваться глупостью, стратегической импотенцией оппозиции и повысить таким образом рейтинг Путина.
Я полагаю, что дело тут в глубоком противоречии между либерализмом и консерватизмом. Либерализм повсеместно проявляет себя как тоталитарный культ. Он ставит себя выше законов, этики и морали. Он действует в своей логике абсолютной правоты. Именно этим объясняются двойные стандарты, применяемые в том числе в антипутинском проекте. Либеральные журналисты критикуют Лукашенко за применение смертной казни и одновременно глумятся над смертью Каддафи, поддерживают внесудебную расправу. Приверженцы этого культа под знамёнами свободы отказывают в свободе мнения тем, кто с ними не согласен. Опирающийся на виртуальное медийное могущество либерализм становится высшей стадией тоталитаризма.
Но именно высокомерная либеральная вседозволенность вызывает протест большинства населения. Либерализм, напомню, зародился в рабовладельческой Греции как узаконенная власть меньшинства. Но там не было такого отношения к лишённому права голоса большинству. Вспомните, как себя вели деятели оппозиции в прямых эфирах ток-шоу на всех федеральных каналах после минувших выборов. Любого, кто выступал против, они затыкали выкриками и гоготом. И это не просто высокомерие. Адепты либерального культа рассматривают несогласных с ними как неверных, то есть не считают за людей.
– Появившись на экране, лидеры оппозиции ничего, кроме снижения собственного рейтинга, не добились. Стало ясно: у них три мысли на полтора часа эфира… Стоило ли добиваться появления в ящике?
– Я думаю, это люди прагматичные и, если так поступают, значит, корреляция между их рейтингом доверия и капитализацией имиджа не такая явная. Для капитализации достаточно известности как таковой, без какого-либо знака. Думаю, мы имеем дело с типичной технологией брендирования, которая предполагает использовать открытые телевизионные и прочие медийные каналы, чтобы оптимизировать издержки, связанные с процессом капитализации. В этом случае следует подумать, каковы источники финансирования, кто является потребителем. Компания, производящая шипучку, знает, на кого она ориентируется, и тратит деньги в расчёте на целевую аудиторию.
– Шипучке надо заплатить большие деньги, чтобы попасть на ТВ. Немцов и Ко оказались на ТВ благодаря достаточно небольшим затратам. Организовали пару митингов, заплатили за аренду сцены и за этот информационный повод получили баснословно дорогие эфиры. Но какие политические дивиденды они извлекли, расставшись с ореолом таинственности, репутацией гонимых?
– А может, они не заинтересованы в сиюминутных политических дивидендах? Может быть, они заинтересованы представить себя той силой, на которую можно опереться в продвижении глобальной либеральной идеи, может быть, их рынок там, где находится центр распространения этой идеи?
Поведение оппозиции – демонстрация факта своего существования. И демонстрация эта произошла не только на площадях, но и на телевизионном экране. Федеральное телевидение при нынешней модели и конструкции сохраняет потенциал оранжевого фитиля. ТВ благополучно исполнило всё, что требовалось оппозиции с точки зрения её ребрендинга. Где гарантия, что в один прекрасный момент опять не будет устроена какая-нибудь заварушка и федеральные каналы не втянут общество в противостояние по формуле Слона и Моськи?.. Сделают так, чтобы Моську оценивали серьёзно, несоразмерно её масштабам. Посмотрите, что произошло с этими девицами, которые устроили пляски в храме Христа Спасителя. Фактически официальный государственный медийный комплекс оказался в абсолютно патовой ситуации: не реагировать – нельзя, реагировать – тоже нельзя. Выбрали наибольшее из двух зол – начали реагировать, втянули всё общество в дискуссию. Реагировать надо было сугубо с точки зрения духа и буквы закона, как ведёт себя любой западный канал. Факт – Его Величество, комментарий – Его Высочество. Новости отразили факт. Комментарии – колумнистам. Дали правовую оценку задержанию, откомментировали в соответствии с законом, дали весь спектр мнений по поводу юридического решения, но не события как такового… В 70-е годы тогдашний лидер нашей страны Леонид Брежнев боролся за создание системы европейской безопасности, известной как Хельсинкский процесс. Американские СМИ растерялись. Советские аргументы были сильнее. А манипулировать фактами не позволяет целая система законодательных и профессиональных кодексов. Нашли выход. После каждой новости «про Советы» давали информацию о каком-нибудь стихийном бедствии. Тоже бились за массовое сознание, но по правилам. А что происходит у нас? Канал Рен ТВ, например, занимает строго выраженную позицию, осуждает власти и Церковь, возносит одержимых вандалов на пьедестал героев. А противоположная сторона представлена разъярёнными прихожанами, которые учиняют самосуд и расправу. И ведущий новостей господин Осокин в лоб комментирует любой факт… Мне довелось работать на ряде западных каналов, откуда доморощенные либералы черпают вдохновение, так вот там за такие «шалости» ведущий вылетает не только из эфира, но и с работы. Ни одно «развитое демократическое» государство не потерпит у себя оранжевый медийный фитиль. Мы же сейчас имеем стопроцентную гарантию, что в случае любого возможного кризиса нынешний медийный комплекс себя поведёт именно так. Захочет кто-нибудь вылавливать политическую рыбу в мутной воде – он знает, на кого опереться. Любая подача в Сети будет поддержана федеральными СМИ с понятной эффективностью – в пропорции ВЦИОМА – на один клик в Интернете получится четыре гарантированных зрителя в эфире.
– Как вы оцениваете перспективы создания Общественного телевидения? Почему эта тема вообще возникла, какова, по-вашему, мотивация и сверхзадача проекта?
– У меня нет ответов на ваши вопросы, у меня есть вопросы, главный из которых: зачем нас снова решили облагодетельствовать? И ещё: в чём миссия проекта и какова необходимость его реализации?
Для начала – не расшифрован термин. Мы знаем, что на Запале есть категория общественного телевидения, самым ярким примером которого является Би-би-си. Но там чётко законодательно увязаны финансирование и содержательная часть.
Недавно НТВ в программе «Сегодня» показало новость о молодых людях на Украине, которые готовят пасхальные подарки ветеранам батальона СС «Галичина». Полное благолепие. Казалось, ещё немного, и экран начнёт мироточить. Формально безупречно. В Германии автор такого репортажа и руководство вещателя не избежали бы суда за нарушение Конституции. А иначе как обществу пресечь пропаганду нацизма на одном из ведущих каналов?
Все частные германские каналы финансируются пропорционально рейтингу из государственного бюджета. Зритель является налогоплательщиком, то есть, по сути, соинвестором канала. Он голосует не только кнопкой пульта, но и может воспользоваться правом во время выборов не согласиться с государством, потакающим пронацистскому журналистскому отребью.
Идеальной модели общественного телевидения, я думаю, не существует, как нигде в мире, кроме нашей многострадальной, не существует свободы слова в либеральном понимании. Это вопрос фигуры речи. Любое телевидение по определению – общественное. Иначе это взаимоотношения между бытовой камерой и её владельцем – домашнее видео.
Я не знаю, кто водил рукой президента, когда он подписывал соответствующий явно не подготовленный указ. Но, по всей видимости, существуют заинтересованные лица, которые хотели бы осваивать серьёзные финансовые средства.
Что, выберут общественный совет, который будет принимать решения по каждому сказанному слову, по каждому закупленному видеоматериалу? На основании чего, какой концепции? На основании каких политических предпочтений? Возникнут новые Млечины, новые Осокины, новые Максимовские? Возникнет новый список политзаключённых? А чего ждать от людей, сформированных во времена ельцинского лихолетья, которые вначале управляли подразделениями гостелералио, потом – альтернативными протестными телекомпаниями, потом – частными «независимыми» каналами.
– Может быть, тогда вообще стоит забыть о каких-то идеальных формах, этических нормах и следовать логике НТВэшных одиозных фильмов? Сделать два рупора – консервативный и либеральный, и пускай они соревнуются, орут на всю страну, не гнушаясь никакими средствами? Может быть, лучше, чтобы политическая борьба перестала упаковываться в какие-то условно цивилизованные формы? И у зрителя появится возможность делать выбор, начнётся соревнование в изощрённости аргументации… Может быть, это справедливый итог всех этих разговоров о «настоящей журналистике»?
– Наверное, это логично, если не учитывать один очень важный аспект – ответственность. Не только за сказанное слово и качество материала. Дело в том, что телевидение работает как матрица. Вопрос – что отражать. Если матрица отражает только негативное, то она и плодит негативное. Если матрица создаёт идеальную лощёную пропагандистскую картину тотального позитива, как, скажем, телевидение Белоруссии, то в этом тоже есть своя опасность, как в любой крайности. Создать телевидение для отстоя нынешних адептов либерального культа? Пожалуйста, ну, глядишь, зритель сам разберётся, проголосует кнопкой, не станет смотреть. Но знаете, всё-таки вода камень точит. Если человеку всё время повторять, что он живёт в обществе, которое не подчиняется законам, значит, рано или поздно по всем правилам политической психологии он будет себя вести как человек вне законодательного контекста. Можно отпустить эту ситуацию, можно не замечать, что большая часть контента современного телевидения (более 50% общего хронометража) работает на поле криминальной тематики. Это сериалы, это новости, это ток-шоу. Всё крутится вокруг того, что в нашем государстве законы не работают. И дежурное блюдо от шеф-повара – постоянное общенациональное реалити-шоу о жизни империи Аллы Пугачёвой, прабабушки отечественной эстрады. Больше ничего нет. Зрителя искусственно переселяют в такую виртуальную реальность.
Если бы Общественное телевидение ставило перед собой задачи государственные, был бы начат поиск ответов на вопрос, не только куда мы идём, но и с какой целью, если бы там обсуждалась тема национальной стратегии – был бы какой-то смысл. У зрителя бы возникло ощущение причастности к общему делу, мотивация к созидательному социальному поведению. Если бы народу были даны ответы, во имя чего потерпеть несправедливость, которая свойственна любой эпохе и любому государству, тогда можно было бы говорить, что у нас происходит смена разрушительной информационной матрицы, потребительской философии.
Тогда и власти было бы проще. Било бы на кого опираться в качестве движущей силы нашей истории. Тогда можно было бы говорить, что мы сами создаём перспективу, которую в настоящий момент отражает телевидение. Тогда я бы понял, что это телевидение – общественное. Потому что оно отвечает запросам общества.
– Действительно, зачем бесконечно рассказывать о проблемах, без какого-либо целеполагания?
– Логика подсказывает: если всё время бичевать язвы общества – должно что-то сдвигаться. Следуя этой логике, мы должны жить в государстве, где милиционеры-полицейские являются эталоном для дяди Стёпы. Но этого не происходит. Видимо, потому, что бичевание и критика не сопряжены с процессом реагирования государства. Кроме того, есть милиционеры, которые совершают подвиги, в том числе и в горячих точках нашей страны. Однако избирается вполне конкретный ракурс – показывать тех, кого справедливо называют «ментами»…
Если ТВ видит свою задачу в информировании общества и власти о недостатках, более того, доводит эту задачу до логического решения, ставит вопрос и достигает результата, только тогда оно выполняет свои общественные функции. Но задача другая – заработать больше денег, привлечь зрителя жареными фактами, а не выполнять свой журналистский профессиональный долг.
Насколько я знаю, не отменено положение, согласно которому по факту публикации может быть возбуждено уголовное дело. А если сделать так, что должно возбуждаться? Может быть, это ещё одна из черт того, что очень аморфно формулируется как «общественное телевидение»? Вот если бы власть давала техническое задание исполнителям с точки зрения действенности журналистской работы, мы бы сейчас на эту тему не разговаривали.
Вопросы задавал