Валентин Сорокин
Поэт и публицист Валентин Васильевич Сорокин родился
в 1936 году. После ФЗУ трудился оператором в мартеновском цехе Челябинского металлургического завода. Окончил вечернюю школу и горнометаллургический техникум, затем, переехав в Москву, – Высшие литературные курсы. Работал в журналах «Волга» и «Молодая гвардия», был главным редактором издательства «Современник». С 1983 года руководил ВЛК. Лауреат премии Ленинского комсомола, Госпремии РСФСР, Международной премии им. М.А. Шолохова и многих других. Член Правления МГО СП России.
Тёплые цветы
А тебе я верю, очень верю,
Да и ты со мной не пропадёшь, –
Осторожно к опытному зверю
Ты по снегу белому идёшь.
В редколесье тропы не петляют,
Держатся наезженных дорог,
Браконьеры даже не стреляют,
Столько пуль всадили – превозмог.
Без позору чуду не являться,
В праздном дыме не седеет прядь,
Доброте привык я удивляться,
Ненависть страданьем усмирять.
На Руси шумят и выпивают,
Разрушают праховый уют,
На Руси поэтов убивают,
Раненым пощады не дают.
Пусть не раз я побывал за гробом,
Слава богу – не видала ты,
Как тянулись по родным сугробам
Тёплые кровавые цветы.
Через поле
Над холмом речушки неказистой
Распрямился тополь в полный рост,
Чтобы летней ночью серебристой
Головой коснуться тёплых звёзд.
Голос жизни – тайная потреба:
Он её услышал и решит, –
В миг такой ему земля и небо,
Одному ему принадлежит.
Страсть святая, истина святая,
Красота святая!..
И поэт,
Выше зорь над Родиной взлетая,
Пьёт любви и благородства свет.
А потом, то в радости, то в горе,
Он встаёт, взволнованный до слёз,
Только он,
и никого в просторе,
Только он –
и воин, и Христос!..
Песню слышит, слышит стон и сечу,
Слышит оклик яростный и риск:
Все кресты идут ему навстречу,
Кланяется каждый обелиск.
Русь моя, судьба моя и доля,
Речка,
тополь,
ветер и утёс, –
Это я шагаю через поле
К лебединой заводи берёз!..
Забвения огонь
Ночную думу сколько ни баюкай,
А новый день встречаю я с трудом.
Ушёл бы я за белой, белой вьюгой
И никогда б не возвратился в дом.
Ну где она, меж радостью граница
И горем, нас пугающим в веках?
И потому хочу я раствориться
В лебяжьих белокрылых облаках.
Мы, русские, спелёнуты пустыней,
Нас всех зовёт забвения огонь.
И только иней, сизый, сизый иней
Тебе легко осыплется в ладонь.
Мир серебрист и звёздным вздохом
светел,
Грядёт во мгле последний перевал.
И вроде я тебя ещё не встретил,
Ещё ни разу не поцеловал.
Ты взята мной и мной одним любима, –
Смешна корысть,
да и ничтожна власть,
Когда в груди цветёт неистребимо,
Как снежный вихрь,
ликующая страсть.
В кабальном разорении великом
Над нами виснет иговая тень.
И нам с тобой друг друга
не докликать:
Так поредели стаи деревень!..
Гимн Тебе
Ты у нас земная Богородица,
Ну благослови же нас, как водится,
На святую битву, храбрость честную,
За Россию, бедами известную.
Мы не подведём, не опозорим,
Мы расчистим
к счастью путь
и к зорям!
Правота твоя и верность воину
Пособят воскреснуть упокоину.
И шагнут, молитвами повитые,
Защищать Россию все убитые.
Русскую тебя, дитя чудес,
Вознесём,
одну мы,
до небес!
Над Москвой поднимем златоглавою,
Наградим сказаньями и славою,
Лик твой водрузим
над Красной Преснею,
Угостим тебя победной песнею.
И раскатят звон колокола
В честь твою!
Да расточится мгла!
Удивление
Вот я вижу, вдали, в синеве,
Улыбаясь и радуясь встречным,
Ты идёшь по зелёной траве,
По славянским холмам вековечным.
Замирают цветы и леса,
И олень не спешит к водопою,
Облаков голубых паруса
Тихо-тихо плывут за тобою.
Удивленье под сердцем неся,
Переполнена жизнью земною,
Золотая
и светлая –
цвся
Исцелована солнцем и мною!
Ну иди же, иди же, иди
По весенней, по сказочной были,
Ведь не зря у тебя на груди
Знаки страсти моей не остыли.
За молитвы и муки Христос
Повенчал нас единой судьбою
И звенящими ливнями гроз
Путь омыл он
к любви и покою!..
Тоска о сыне
Я о сыне тоскую, моём, большеглазом,
С той поры, как цветами
зарделась могила,
Я не слышал его и не видел ни разу,
Ну а мать и теперь ещё не схоронила.
И сидит, и вздыхает она у окошка,
Ну а ночь надвигается,
медленней, тише,
А луна золотою, бессонною кошкой
Осторожно ступает по крыше,
по крыше.
Только он не торопится и не стучится,
Сиротливо молчат одинокие двери,
Ну а мать, как печальная,
чёрная птица,
В бесконечность разлуки упорно
не верит.
Выйдет в поле, и ей нагадают кукушки
Жить сто лет и скитаться
по белому свету,
Женихи и невесты у ближней опушки,
Ну а там, среди них-то,
сыночка-то нету.
Я и сам под тяжёлою думой о сыне
До утра не смыкаю калёны ресницы,
Всё мне чудится – там,
в Аравийской пустыне,
Он шагает, откинув крыло
плащаницы.
Говорит он: «Мы люди, мы вящие
братья», –
Потому и ему уготовили вскоре
Очень раннюю смерть,
беспощадней распятья,
Слишком русскому витязю,
в жутком просторе!..
Её душа
Не того встречаю, привечаю
И не ту спасаю от невзгод.
Вот живу я и не замечаю,
Что цветёт рябина каждый год.
Вековою взята перегрузкой,
Ей и мне с рожденья не везёт, –
Заревые капли крови русской
В океан страдания несёт.
Счастье ей и чудится, и снится,
А по яви доля нелегка,
Меж оград душа её теснится
И до звёзд дорога далека.
Русские просторы без причала,
А за ними ветер и молва.
Разве бы она не закричала,
Да сдавила горло синева.
Иволгу вчера грозой убило,
Соловьи израненные спят.
Край, в котором выросла рябина,
Взрывчатыми распрями объят.
Лунный лик восходит и смеётся,
Не суля пощады никому,
Потому шумит она и гнётся,
Приникая к сердцу моему.
Лунное крыло
Спустилась ночь своей
тропою быстрой,
А на холмах в березняке светло,
Пока плывёт долиной сребристой
Луны золотопёрое крыло.
О, до сих пор душа моя слепою
Не стала, а сияет и горит,
Как будто бы ещё не раз тобою
Меня всевышний отблагодарит.
Как будто в жизни, кроме поцелуя,
Одна тщета и скука, потому
Ещё сильней, ещё верней люблю я
И не отдам до смерти никому.
Как будто мы давно уже распяты
И родина распята до конца,
А наши дети – вьюгою объяты,
Монгольской вьюгой
крови и свинца.
Такие льды скрипят за берегами,
Моей земле, такая гололедь,
Что, кроме смерти,
посланной врагами,
Нам ничего уже не разглядеть.
След и след
Сколько слёз и затаённой боли
Пролилось над зимнею страной,
И зачем тебе седое поле
В поздний час переходить одной?
Не посветит окнами опушка,
В ночь луна не перестанет плыть,
Только вьюга – белая кукушка
Обо мне проплачет, может быть.
И умчится по лесным улогам
Тень мою в просторе отыскать:
Дескать, он на землю послан Богом
Самую красивую ласкать!..
Ты ли мне, скажи, не доверяла,
Очи опуская с высоты,
Но метель взяла и потеряла
Наши перевитые следы.
Мы привыкли счастье тихо кутать
В белые сугробы:
след и след
Тот найдёт, кому их не распутать
И себя не уберечь от бед.
Не чужою злобой мы воскреснем,
Не своей излечится народ,
Нам душа даётся поднебесьем,
А судьба встречает у ворот.
Валентин Сорокин
Материалы полосы подготовил Иван Голубничий