Шумел камыш, деревья гнулись, но рыбу в принципе ловить было можно. Прохладная осень 2009-го не остудила желания отдохнуть у воды с удочкой в руках, и мы с друзьями отправились по давно освоенному маршруту: в район Рыбачьего – посёлка, название которого говорит само за себя. И, как ни странно, соответствует действительности.
Братьев по разуму около речки собралось бессчётно: практически все прибрежные прогалы в высоких плотных камышах оказались заняты. Кто донки бросал (с упорством, достойным лучшего применения), кто спиннинг метал (естественно, безуспешно), а кто старорежимным бамбуком пытался счастье отловить. Что было затруднительно: ветер, капризно менявший направление едва ли не поминутно, делал своё чёрное дело. Снасть не летела, куда надо, леска путалась, лёгкие поплавки сносило в сторону. Не рыбалка – пустая трата времени…
Обычно молчаливые, рыбаки, измотанные борьбой со стихией, охотно делились впечатлениями. Кляли погоду и свою пламенную страсть в придачу. А что ещё делать на безрыбье?..
Моторка, дружно презираемая как подвид (промчится – и всю «инфрастрактуру» испохабит), вынырнула на манер чёрта из табакерки. Залихватски затормозила посредине реки, напротив нашей стоянки. В лодке восседали трое, не считая собаки, которая, как вскоре выяснилось, была самым вменяемым членом экипажа. Два парня лет двадцати и грузный мужик явно не первой свежести составляли ей компанию. Ритмичный дебильный шлягер, навязчиво доносившийся с борта, дорисовывал бездарную картину.
Ребята достали со дна лодки сетку «вот такой ширины», демонстрируя превосходное владение предметом. Со знанием дела перебрали снасть, растянули какие-то верёвки и стали готовить к погружению. Прибрежная публика, незамедлительно откомментировавшая действо отнюдь не высоким слогом, зачарованно застыла в ожидании развития событий. Интрига состояла в том, что на синем боку браконьерского плавсредства красовалась гордая надпись: «Рыбнадзор». Белые такие буковки – кривые, но разборчивые.
В момент погружения сетки в пучину дядьке, не занятому в процессе, стало скучно. Он тяжело перегнулся с носа лодки, где столбом сидел до поры, и почти приник лицом, с позволения сказать, к воде. И руки в неё зачем-то опустил. «Рыбнадзор» заметно накренился, волна, поднятая очередным порывом ветра, грозилась перепрыгнуть через край баркаса. Юные браконьеры, хлопотавшие на его противоположном «полюсе», прикрикнули на попутчика, но от работы не оторвались. Зато пёс по кличке Барон засуетился: заскулив на всю ивановскую, схватил мужика за край куртки зубами. «Дядь Петь, ты что – дурак?» – паническим криком зашёлся наконец один из парней. Но на этот риторический вопрос ответили мы с друзьями, а не дядя Петя. Который без слов, но от души продолжал попытку утопиться.
Она – на всё божья воля – не увенчалась успехом. Молодёжь справилась и с сеткой, и с мужиком, в результате слаженных действий уложенным на дно лодки. С матюками, само собой. Собака преданно уселась в изголовье человека…
Операция заняла минут тридцать. И «Рыбнадзор» под те же разухабистые звуки отчалил восвояси, осчастливив нас очередным притоком тухлой тины к берегу, приплывшей к берегу вместе с волной от моторки…
Наглость людей, косящих под «Рыбнадзор», поражает. Оно, конечно, смелость города берёт, но порадует ли сия данность настоящих, нефальшивых рыбозащитников? Нельзя ведь признать, что, по Шергину, «наш случай – всех злее». Он определённо не эксклюзивен…
Очередной заброс – вернее, «выхват» – личной моей удочки обернулся оскорбительной добычей. На крючке болтался осклизлый обрывок почерневшей древней сетки. «Тятя, тятя, наши сети притащили…» – далее по тексту.
Бессовестный и безжалостный народец раскидывает невода с завидным постоянством: ловись, рыбка! Заодно и дядь петь с баронами выгулять удаётся…
, ВОРОНЕЖ