Василь Васильевич Зуёнок родился 3 июля 1935 года в деревне Мачулище Крупского района Минской области. Поэт, переводчик, литературовед, критик. Кандидат филологических наук. Лауреат Государственной премии Беларуси имени Я. Купалы (за поэму «Молчание травы»), премии Ленинского комсомола Беларуси (за книгу поэзии «Усадьба»).
Автор поэтических сборников «Огниво», «Крутояр», «Нача», «Время возвращения», «Рассветные птицы», «Лето тревожных дождей», книг избранных произведений...
Стихи Василя Зуёнка переводились на многие языки мира.
***
Стань у поля ржаного, заветного, –
Это призрак иль чудо из чуд? –
Кто-то в дали зовёт разноцветные,
Кто-то шепчет: «Останься тут...»
Соглашайся же с шёпотом божеским:
Не тебе то, что в райских садах.
И не трать даже время на поиски, –
Все пути приведут сюда.
Здесь колосья не гнутся, а тянутся,
В их поклонах друг другу – честь.
Где душа обретёт пристанище, –
То, последнее, коль не здесь?
За полями, за перелесками –
Твой рождением данный край.
Облака – иль ягнята библейские? –
На земле обещают рай.
Говорят... 
Я не помню себя в пелёнках, –
Говорят, что их не любил,
Распелёнатый, я впросонках
Жизнь едва свою не загубил.
Раз сестрёнки – моя опека –
Отлучились вдруг со двора,
И мгновенно я раскумекал,
Что и мне погулять пора.
Встрепенулся руками, ногами –
И свершилось, чего хотел...
Не свалился я, словно камень, –
Говорят, и впрямь полетел.
Был полёт не по возрасту ловким,
Пол, наверное, мягким был, –
Говорят, подстелил Бог соломки
Или крыльями наделил.
Отыскали меня под скамьёю, –
Говорят, и не думал кричать...
С той поры только сам и собою
Стал пути свои выбирать.
С той поры и характер не ломкий,
И юлить никакой не мастак...
Может, Бог подстилает соломки?
Что ж, наверное, это так.
Что ж, имею причастье на счастье,
На удачу талант такой:
Не даёт на колени упасть мне
И велит не считать синяков!..
***
От Якимовки до Ямайки,
Если б только не океан,
По асфальту б доехал. Однако
Здесь, как в песне той,–
«пыль да туман...»
«Эх, дороги...» – вновь песня вздыхает, –
Дали дальние нам далеки...
Век мачулинский кто раскачает,
Чтоб гудели у нас большаки?
Но покуда всё мимо и мимо, –
Перспективная тишина...
Только гуси свой путь, как до Рима,
Тянут к Наче из этого дня.
От Мачулища до Узнацка,
До Якимовки и Щавров, –
По грязище осенней плескайся,
Чтобы ров одолеть за рвом.
То сугробы штурмуй зимою,
Попадая лишь в заячий след,
То опять окрылённо весною
Торопись в неоглядный свет...
Только помни одно: возвращайся, –
Сам же знаешь: здесь летом – рай.
На тропинках с полями встречайся.
Все дороги – в родительский край...
Покочуй, поброди на свободе,
Где эпоха «под ноль» стрижёт...
А Мачулище – остров в болоте –
Может, всё-таки Бог бережёт?..
***
Деревня два холма своих
Важнейшими считает:
Погостом стал один из них,
И маяком – второй сияет.
Друг другу вровень здесь они:
Один – дорога света,
Другой – свидетель старины,
Загадка без ответа.
Как вопрошатели, холмы, –
От них вокруг тревожно:
Свет жизни рядом с бездной тьмы,
Разъять их невозможно.
Два возвышения... Ты с них
Увидишь даль такую...
Не пропусти в какой-то миг
Во ржи тропу родную.
Она выводит, как судьба
Или как жизнь, – на гребень.
Земля оттуда для тебя
Сама впадает в небо.
Чтоб видел суть своих дорог,
Несбыточных желаний:
Её донёс, её сберёг
И колос этот ранний.
Стоишь у поля на виду,
Погост крестами мечен, –
Иль не пускают, иль идут
С объятьями навстречу?..
***
Миг – для начала и конца...
Не знаю – что в нём перетянет:
Иль груз ушедшего, где царь –
Смертельный мрак, веков сутяга.
Иль мнимый будущего свет?
Ему и без меня сбываться...
Никто не взвесит... И секрет
Нам не желает открываться.
Одно – забылось – и давно,
Молчит лишь немо, не перечит...
Иль, может, вновь летит оно
К нам тенью собственной навстречу.
Небытие гнетёт – в другом
За недоступным перевалом...
Кто знает: вдруг мы там сметём
Весь тлен, чтоб снова
жить сначала.
И, может, минус здесь, как плюс,
И переставить их нетрудно.
Тот, мнимый, – будущего груз,
Как тень прошедшего подспудно.
Иль разбегаются они,
Иль самоедами по кругу
Всё мчат... А в центре, как челны,
Там колыбели – вечным цугом.
Вдруг среди них – и мне в упрёк –
Одна знакомая взлетает.
Случайность это или рок?
Она – моя, она пустая.
Как знак вопроса, звёзды вновь.
Плач в беспредельном растворился:
Иль умер я давным-давно,
Иль всё ещё я не родился?
Июльский гром и ливень
Я июльский дарю тебе гром,
Переполненный летней жарою,
Что как будто идёт напролом, –
Не сбегай, а постой здесь со мною.
Подари, подари мне взамен
Этот шёпот июльского ливня,
Что тебя от груди до колен
Зачеркнёт каплеструями линий.
***
Мне крылатая птичья память
По весне не даёт покоя.
Ни летать не хочу, ни падать...
Кто развеет предзимье скупое?
Отступают, как призраки, вьюги,
Снег на елях разлаписто тает.
Птиц, вернувшихся после разлуки,
По-весеннему небо встречает.
Только я отстаю от весёлых
Ручейков, что ещё не мелеют.
Меж деревьев, безлиственно голых,
Солнце светит моё, а не греет.
И туманятся дали сырые,
Ближе станут ли, равные чуду?
Только слышу, как шепчутся крылья
В небе вёсен, которые будут.
***
Дождь идёт, а на дворе январь,–
Спит земля и, кажется, не дышит.
Как снегирь,
вновь городской фонарь,
Будто бы тоску мою колышет.
Дождь идёт, –
как плач о той листве,
Что, ловя, пила живые капли...
Сон, что мной отпущен быть везде,
Сам поможет людям, чтобы спали.
Дождь идёт – аж за Полярный круг,
Чтоб и там
стремительно пролиться.
Люди, пусть не будит вас испуг
Даже на меже, где мне не спится...
Дождь идёт, –
трава шумит в ответ,
Где меня ещё не закопали...
Даже снов – и тех уже мне нет,
Что от одиночества спасали...
***
Когда снеговая жнея
Над полем метелицей клонится,
И я уже – вроде не я
На этой морозной околице.
Каков он? Такой же, как все?
Мы с ним как бы и не похожие,
Хоть рядышком были везде –
Попутчики? или прохожие?
Пусть верит, что даже и Бог,
Как он, возвратясь, не горюнится
О том, что не стало дорог
К тому, что уже и не сбудется.
По правую руку – сын,
А слева, – как дух святой, стойко –
Жена... Мир и вправду един
Без думы вселенской Зуёнка...
Ржаная память
А рожь – я думал – за горою,
За тёмным лесом, за зимой,
Однако вот она, со мною,
Хоть колоски погладь рукой.
Букет сияет васильками, –
Пусть ниву снегом замело,
Идти зовут колосья сами
Тропинкой зрелой за село.
Плывёт, волнуясь, над полями
Родная рожь и в снегопад.
И зёрна детскими очами
Мне в очи солнечно глядят.
Пускай метелью ветер веет,
Но хлебный дух в себе таит, –
Ничто той песни не заменит,
Что перепёлкою звенит.
В одном признаюсь: здесь серпами
Не жнут уже, – не в этом суть,
Здесь лет моих ушедших память, –
Моя, ржаная, – и мой путь.
Перевёл