К 90-летию Александра Володина – современного драматурга
Он ушёл из жизни семь лет назад – в декабре 2001-го. В последние годы жизни он не писал пьес, равно как и киносценариев: работал в основном над текстами в мемуарном и публицистическом жанрах (впрочем, окрашенными его особой, неповторимой «володинской» интонацией замечательного монолога). А его сочинения для сцены датированы, как правило, шестидесятыми годами. И, казалось бы, к этому времени довольно жёстко привязаны – причём характерная печать эпохи лежит не только на пьесах современных, «про жизнь», таких как «Пять вечеров», «Старшая сестра», «Назначение», но и на его «притчевой» драматургии, той же знаменитой «Трилогии каменного века».
Однако с течением времени Володин не только не забывается нашей сценой, не только не «устаревает», а напротив – становится, кажется, всё более и более востребованным российскими подмостками XXI века. Судите сами: только в нынешнем сезоне и только в Москве вышли «Старшая сестра» (в театре «Эрмитаж»), «Идеалистка» (в виде моноспектакля в РАМТе) и «С любимыми не расставайтесь» (В Центре драматургии и режиссуры). Последнюю пьесу в эти дни выпускают и в Ярославском Волковском театре. А в Новосибирске только что состоялась премьера спектакля «Две стрелы».
И дело здесь, думается, менее всего связано с юбилейным «подтекстом» – 10 февраля Александру Моисеевичу Володину исполнилось бы 90, – володинские постановки и в предшествующие сезоны возникали то здесь, то там по стране с регулярностью, о которой, по всей видимости, могут только мечтать многие из ныне здравствующих драмописцев. А есть на просторах нашей страны театры – под руководством Сергея Афанасьева в том же Новосибирске или Санкт-Петербургский «Остров», – где одновременно идут не две и не три его пьесы. И не будет преувеличением сказать, что Александр Володин является сегодня единственным советским драматургом, деятельно участвующим в театральном процессе. Все остальные его современники, а также предшественники появляются на афишах всё же от случая к случаю, в плане преимущественно ностальгическом. (Есть, правда, ещё фигура Александра Вампилова – но это случай несколько особый, случай «беззаконной кометы».)
Так почему же всё-таки мы не расстаёмся с любимым Володиным – с его пьесами, с фильмами, снятыми по его сценариям. Потому что он говорил о живых людях?.. Потому что он был подлинным поэтом театра?.. Потому что он был человеком с обострённым чувством совести (что для настоящего писателя вещь сколь необходимая, столь по нынешним временам и редкая)?..
Мы попросили ответить на этот вопрос нескольких людей, для которых имя Володина – был искус написать «не пустой звук», но это было бы глубоко неправильно. Ибо звук этот – его можно обозначить как звук человеческого голоса, а можно – как «звук лопнувшей струны» – сегодня звучит всё сильнее, шире, полновеснее. И для художников, и для зрителей. И для современников, и для потомков. И для тех, кто был знаком, сотрудничал с ним. И для тех, кто открывает его для себя только сегодня – через семь лет после смерти, в год 90-летия...
, кинорежиссёр:
– Честно говоря, мне не хочется говорить о Володине общих фраз. И так ясно, что он – явление в нашей драматургии, личность высочайшей пробы. Что я могу к этому прибавить? Он никогда не брал острых тем, в отличие, например, от Вампилова. Вампилов драматург не меньшего дарования и тоже делал своими героями людей обычных, ничем не примечательных. Но в центр пьесы ставил острую коллизию, требовавшую немедленного разрешения. У Володина всё спокойнее, обыденнее, но от этого не менее значимо, если говорить о тех изменениях, которые происходят в душах его персонажей. Так что если проводить аналогии, то Вампилова можно назвать современным Достоевским, а Володина – Чеховым.
Я не хочу тут выводить концепцию актуальности володинской драматургии в свете общего падения нравов и культуры в современном обществе. Это было бы просто смешно. «Осенний марафон», снятый тридцать лет назад, крутят с регулярностью раз в месяц, а в последнее время, притом что каналов стало больше, получается, что и чаще. И не спрашивайте меня почему. Почему этот фильм очень любят в Китае? Вы можете себе представить Олега Басилашвили, дублированного на китайский? Я тоже не мог. Думал, что там эта история не актуальна. Ан нет! Люди везде примерно одинаковые и проблемы у них очень и очень похожи. Так что Володина смотрели, смотрят и будут смотреть.
, режиссёр, художественный руководитель театра «Остров»:
– Александр Моисеевич в наш театр пришёл в 1999-м – и приходил сюда до конца своих дней. Он и сегодня в театре: в фойе «Острова» устроен небольшой музей, он называется «Гостиная Володина»: здесь его письменный стол, печатная машинка, настольная лампа… Сначала я думал, что не смогу его ставить – живой автор, следовательно, нет свободы для режиссёра… Но – получилось. У нас идут и «Осенний марафон», и «Пять вечеров», и «Записки нетрезвого человека», и «Кастручча».
Считаю, что Володин ещё не разгадан до конца. Он очень тонкий автор, у него всегда несколько пластов, а ставят обычно – пересказ сюжета. А какой он стилист – каждая фраза, как законченная история. Думаю, что его персонажи – на все времена.
, директор Ярославского государственного театра драмы им. Ф. Волкова:
– С Александром Моисеевичем я познакомился года за два до его кончины. Я тогда работал в Омском академическом театре драмы. У нас шёл очень серьёзный, можно даже сказать, интеллектуальный репертуар и наступил момент, когда нам захотелось поставить что-то совсем простое – не для ума, а для души. Выбор пал на киносценарий «Происшествие, которого никто не заметил». Эта очень искренняя история для театра подходит не меньше, чем для кино. Самый главный «секрет» Володина в том, что он всегда писал об очень простых вещах, которые волнуют каждого человека.
Александр Моисеевич прилетел в Омск на премьеру. Наше общение было недолгим, но и нескольких минут хватило, чтобы понять, какой пронзительной чистоты был этот человек. Оставалось только удивляться, что такие ещё есть на свете.
, художественный руководитель театра «Эрмитаж»:
– «Старшую сестру» я поставил по одной совершенно конкретной причине. Когда мне было 14 лет, я в обычном газетном киоске купил пьесу «Моя старшая сестра». Прочёл. И мне всё понравилось – от обложки до содержания. Текст был простой. Подозрительно простой. Со временем я осознал свой интерес к нему. Для меня Александр Володин – единственный кроме Жванецкого создатель нового диалога. Не подслушанного, не придуманного. Просто человек так пишет. И так возникает театр. У Володина никогда не было своего театра. Были хорошие спектакли. Но так ставили всех. А он был лучше других, но как к исключительному явлению в драматургии к нему никто не относился. Однажды я сказал ему, что очень хочу поставить «Мою старшую сестру». Тот, первый, вариант. Он отбивался как мог, говорил, что пьеса несовершенна, что она требует доработки, но было поздно, отговорить меня он не смог. Прошло время, и я понял, что пришла пора воплощать драматургию своего детства. В программке стоит подзаголовок – «История из недавнего прошлого». Это не просто констатация факта. Это моё отношение к пьесе. А я к ней отношусь как к классике.
, актриса Российского академического молодёжного театра:
– Я принадлежу, наверное, к последнему поколению советских школьников, так что володинские героини мне близки и понятны. И выбор «Идеалистки», которую я играю, для меня вполне закономерен. Наши зрители могут, конечно, скептически усмехнуться, глядя на эту библиотекаршу-идеалистку. Вроде бы всё это не имеет к ним никакого отношения. Но разве сегодняшние девочки и мальчики не мечтают о настоящей любви, пусть они даже не говорят об этом вслух. Зал у нас маленький – на спектакле сидят 60 человек. Молодой человек может быть сколь угодно циничен, но на таком маленьком пространстве ему спрятаться некуда и он постепенно начинает принимать мои правила игры. И понимать, что история, разворачивающаяся на его глазах, имеет к нему отношение. Что в тех ситуациях, в которых оказывается сама героиня или героини её любимых книг, можно вести себя совсем не так, как это у них принято. Что есть вещи, через которые переступать нельзя.
Чем мне лично близок Володин, так это тем, что он никому ничего не навязывает. И именно это стало главным в спектакле, который поставил Владимир Богатырёв. Он очень тонко чувствует володинскую драматургию. Может, поэтому после спектакля сияющих глаз в зале гораздо больше, чем скучных.
, режиссёр:
– На мой взгляд, главное отличительное качество Александра Володина и как драматурга и как человека – удивительная, фантастическая деликатность. Он был таким в жизни, он наделял этим качеством своих героев. Деликатность эта распространялась не только на каких-то конкретных людей, с которыми ему доводилось общаться, а вообще на всё, что происходило в окружающем мире. Он был человеком без кожи – ранимым, тонким, но при этом наделённым невероятной внутренней силой, которой он делился со всеми, кто был в состоянии принять этот дар. Толстая кожа, конечно, до некоторой степени смягчает удары жизни, но она же нередко не даёт проявиться тем искренним чувствам, которые мы испытываем к дорогим нам людям. В итоге и их жизнь и наша становится беднее. Собственно, все его пьесы, да и не только пьесы – и стихи, и проза – несут в себе вот этот призыв к душевной щедрости. Это свойство и вообще-то не слишком часто встречается в людях, а сейчас и вовсе становится уникальным. Но людям необходимы любовь, тепло, забота. Без этого на свете жить очень трудно, а кому-то и невозможно. Вот почему режиссёры ставят Володина, актёры с удовольствием играют, а зрители – смотрят. И, возможно, в чьей-то жизни тепла и света становится больше.