Больше двух десятков лет среди жителей расположенного в Баксанском ущелье Тырныауза царило уныние. В середине девяностых из-за сокращения оборонных заказов резко упали объёмы добычи вольфрама и молибдена на горно-металлургическом комбинате, его законсервировали и перевели из федеральной собственности в региональную, а в 2001-м и вовсе обанкротили. Закрылись вспомогательные производства, строительное управление, построенный, чтобы занять жён горняков, завод низковольтной аппаратуры. Город с населением почти в 30 тысяч оказался безработным. И вот свет в конце тоннеля – санкции коллективного Запада заставили вспомнить о некогда флагмане цветной металлургии.
Наша семья переехала сюда из Пятигорска, когда я училась в начальной школе, сразу получили однокомнатную квартиру за рекой, а через год – двухкомнатную в центре. Проблем с жильём для специалистов и высококвалифицированных шахтёров, которых заманивали сюда высокой зарплатой из основных угольных регионов, здесь, в общем-то, не было. Если кто-то ждал очередь три года, это уже рассматривалось как ЧП. Единственное, к чему не все сразу привыкали, – это горы. Город зажат в узком ущелье на высоте 1300 метров. На рудник «Молибден», где добыча велась закрытым способом, на высоту почти в 2000 метров, горняков поднимала маятниковая канатная дорога. Штольни вели не вниз, как на угольных шахтах, а вверх – до отметки в 2615 метров. Верхняя же точка карьера, на котором разработка месторождения велась открытым способом, вообще 3200 метров.
Большинство моих одноклассников выбрали профессию, так или иначе связанную с горной промышленностью. Профориентацией в те годы занимались всерьёз, школьникам устраивали экскурсии и на обогатительную фабрику, и на завод, и в ремонтные мастерские, и в музей комбината. На рудник «Молибден» и карьер «Высотный» детей не поднимали, здесь я побывала уже во время студенческой практики, работая в городской газете, и информации о «выданных на-гора» кубометрах, которые приходилось писать в каждый номер, сразу перестали быть скучными. За ними виделись люди и их очень нелёгкий труд. Сухие цифры заставляли вспомнить, как отдалась где-то внутри взрывная волна, когда я была в шахте, и как на карьере рабочий выпрямлял какую-то деталь кувалдой. На высоте 3200 просто ходить-то тяжело, а он махал огромной кувалдой. На «Высотном» работали американские самосвалы – Euclid и Caterpillar с колёсами в два человеческих роста. На каждом повороте серпантина кабина, казалось, висела над пропастью, я вжималась в сиденье и малодушно жалела, что не отправилась к отвалу на чём-нибудь поменьше.
После остановки комбината шины от колёс этих самосвалов оказались в огородах аулов, и ответа на вопросы, как их спустили и, самое главное, зачем, милиционеры так и не нашли. Растащили и разворовали всё. Ещё в 1999-м появились бизнесмены с лицензиями на заготовку металлолома. Карьерное оборудование, экскаваторы, километры труб, по которым спускали измельчённую руду на обогатительную фабрику, оборудование самой фабрики, ремонтных мастерских, канатной дороги – всё утекло в неизвестном направлении, а взрывчатку, которая использовалась для вскрышных работ, долго ещё обнаруживали у террористов и бандитов.
Сель, накрывшая Тырныауз в 2000 году, довершила начатое мародёрами: снесло бетонные мосты и несколько зданий, в квартиры на первых этажах домов у реки вместе с водой влетели огромные валуны. Эти квартиры несколько лет в таком виде и оставались, не было ни горячей воды, ни отопления. Численность населения снизилась более чем на треть, оставшихся кормили в основном жёны, научившиеся вязать кофточки из шерсти овец, которых держали местные жители в посёлках ниже и выше по ущелью.
Поначалу и местных, и московских охотников прибрать к рукам брошенное государством хозяйство находилось достаточно, но стоило чуть-чуть посчитать объём вложений, энтузиазм пропадал. В 2008 году интерес к месторождению проявили японцы, в 2013 м – канадцы. Канадцы уже вроде бы даже заключили договор с республикой, но не срослось. Если бы срослось, наш вольфрам сейчас помогал бы крепить броню «заклятым друзьям», так что слава богу.
Я с семьёй хоть и ездила на Кавказ практически каждый год, но всё чаще сразу в Приэльбрусье, сорока километрами выше по ущелью. А вот в новый, 2018 год решили остановиться на пару дней в Тырныаузе. К тому времени благодаря бурному развитию горнолыжного курорта многие горожане нашли применение своим силам в Приэльбрусье, но сам город по-прежнему чах. Новогодний тост подняли за Тырныауз – друзья сказали, что прошёл слух о восстановлении комбината. И это оказался не слух.
Роснедра выдали входящему в «Ростех» ООО «Эльбрусский горнорудный комбинат» лицензию на возобновление добычи на тырныаузском месторождении. Проведены проектно-изыскательские работы, к будущим капитальным объектам подключены сети электро- и газораспределения. В начале нынешнего года началась расчистка промплощадки и строительство дороги. Старая, как и всё прочее, пришла в негодность. Уже в 2023 году планируется добыть 100 тыс. тонн руды, в 2024-м – 500 тыс., в 2025 м – 1 млн, в последующие 14 лет – по 1,5 млн тонн. За два года будет возведено около 150 объектов: обогатительная фабрика, пускозакладочный комплекс, пульпопровод, штольни, горные объекты и гидрометаллургический завод в Невинномысске.
В 2017 году общий объём инвестиций оценивался в 19 млрд рублей, в прошлом, по данным Минэкономразвития Кабардино-Балкарии, эта цифра выросла до 27 млрд рублей. И не исключено, считают эксперты, что это не предел. Ведь восстанавливать, кроме сохранившихся в скальных породах штолен, по сути, нечего. Всё нужно сносить и строить заново. Построим. Мы умеем собираться с силами, да и средства, вопреки санкциям, у нас есть. В 1942 году, когда немцы рвались к Эльбрусу, комбинат, введённый в строй накануне войны, был взорван, наиболее ценное оборудование и готовый концентрат рабочие на своих плечах перенесли через перевал Бечо в Грузию.
Тырныаузское месторождение, одно из крупнейших в мире, содержит около 36% всех разведанных запасов вольфрама в стране. В разные периоды здесь ежегодно добывалось от 4 млн до 7 млн тонн руды, всего за время существования произведено 412 тысяч тонн вольфрама и более 80 тысяч тонн молибдена. На комбинате, в основном и вспомогательном производствах, работало более 6 тысяч человек.
После смены строя мы вообразили, что Россию с распростёртыми объятиями примут в семью мирового капитала и тратиться на вооружение не будет никакой нужды, ну а для гражданских нужд купим вольфрам за границей. Но сегодня мы мало что можем купить. Как подсчитал спикер Госдумы Вячеслав Володин, против России введено уже 10 128 санкций. Что ж, переживём и 10 129-ю. Что нас не убивает, то делает сильнее.
Людмила Мазурова
Сферы применения
Вольфрам используется в производстве тугоплавких материалов и тяжёлых сплавов. Применяется при изготовлении хирургических инструментов, брони танков, торпедных и снарядных оболочек, деталей самолётов и двигателей, а также контейнеров для хранения ядерных отходов. Вакуумные печи сопротивления, температура в которых достигает предельно высоких величин, оборудованы нагревательными элементами, сделанными из вольфрама. Его соединения используют в качестве легирующих элементов, высокотемпературных смазок, катализаторов, пигментов, для преобразования тепловой энергии в электрическую. Молибден применяется как легирующая добавка к различным сплавам и как конструкционный материал в аэрокосмической и атомной технике. Он позволяет улучшить механические свойства стали, её твёрдость, прочность, коррозионную стойкость. Используется при изготовлении обшивки и элементов каркаса сверхзвуковых самолётов и ракет, оболочек возвращающихся из космоса капсул, теплообменников, тепловых экранов, деталей газовых турбин и рентгеновской техники.