Вспоминая поэта Анатолия Преловского
Лариса ВАСИЛЬЕВА
Сначала по Дому литераторов о нём прошёл слух: «Говорят, в Иркутске живёт яркий поэт. Сам Александр Межиров наизусть цитирует его. У него было трудное детство, трудная юность, да и первый его поэтический сборник (готовится к изданию в Москве) называется соответственно: «Чёрная работа».
Потом в 1966 году вышла в свет эта книга, обозначившая собою территорию с именем «Анатолий Преловский». А дальше он сам явился в Москву и стал неотъемлемой частью поэтического мира столицы.
– Слава богу, появился сильный мужской голос. Этот Преловский, как кремень. Ему не чета наши литхлюпики, – мечтательно сказала одна красивая поэтесса.
Его мир безграничен, но ограничен особыми рамками:
Здесь –
на самом краю земли –
мы с землёю один на один,
мы с ураном один на один
и с собою один на один.
Такие вот суровые рамки закалили музу Преловского. В его тяжёлой жизни ничто не было ему страшно, ни в чём не видел он опасности для себя. И никогда не ощущал тяжести своей работы, ибо
Это геройство разве,
если план выполняем свой
на двужильном энтузиазме
и на честности рядовой!
Органично перенёс он принадлежность свою к чёрной работе в рудниках на литературный процесс, где наряду с короткими и афористическими стихами стал писать огромные не поэмы даже, а своды поэм, укладывая в них и свой жизненный опыт, и опыт народа. Своды поэм Анатолия Преловского были в своём роде единственным таким мощным литературным жанром во второй половине XX века. Неслучайно их масштаб был замечен и отмечен современниками – Анатолий Васильевич стал лауреатом Государственной премии, которую принял из рук государства с олимпийским спокойствием. Друзья-поэты не без лёгкой зависти подшучивали над ним. Остроумный Олег Дмитриев называл Преловского «поэт-сводник», внимательно вникая в каждый свод. Анатолий в ответ хохотал.
Этот человек большого ума, широкой души, полноценного поэтического состояния был типичным сыном времени, сумевшим гармонично и не без самоиронии соединять, казалось бы, несоединимое. Очень характерно в этом смысле короткое стихотворение «Заслуга». Привожу его полностью.
За то, что жил я полной мерой
И не скрывался от труда,
Пришли ко мне
Любовь и вера,
Чтоб не покинуть никогда.
Счастливец я!
Мне повезло
Узнать нужды сухую пищу,
Искать ночлег на пепелище
И на плаву ломать весло.
Но просветлённо проживая
В так трудно давшемся дому,
Судьбы своей
Не пожелаю,
Не пожелаю никому.
Он прав и благороден в своём мироощущении. И впрямь счастливец, несмотря ни на что и вопреки всему. Думая о Преловском, вспоминаю как будто о нём сказанные слова поэта Николая Тихонова:
Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче бы не было в мире гвоздей.
И прозаика Павла Нилина: «Таких людей теперь не делают».
Да уж.
Преловскому тесно становилось даже в поэмах-сводах. И стали появляться из-под его пера тоже своды, но уже переводные, эпические произведения с языков народов России и СССР. Яркий, никогда не звучавший по-русски эпос этносов, зря называемых малыми, зазвучал в переводах Преловского. Это был громадный подвиг поэта: в наше безгонорарное для подлинной поэзии время, не рассчитывая на вознаграждение за беспримерный труд, Преловский, подобно рабочему в руднике, поднимал гигантские пласты народной поэзии: бурятов, якутов, чеченцев, эвенков, чукчей и др.
Каждый эпический труд Преловского встречался восторженно почитателями. На вечерах в ЦДЛ, посвящённых выходу каждой его переводной книги, Анатолий собирал зал, до отказа наполненный, жаркий от волнения и вдохновения участников. Не желали расходиться. И Преловский привычно был счастлив. До конца дней своих он жил, как живут подлинные поэты, стихами и со стихами. Никакие внешние обстоятельства не могли этому помешать. Он довольствовался скудной пенсией, не помышлял о некой новой жизни в новом для него деловом мире, начавшемся на пепелище старого. Вот где пригодился опыт трудной молодости. Привычно счастливое ощущение жизни не покидало его. А и впрямь, о чём печалиться: рядом любящая и любимая женщина, немногочисленные, но верные друзья и никогда не покидавшее его поэтическое вдохновение.
– Преловскому что! Он – аристократ духа. Ему не нужно делать деньги, чтобы выжить. Он сыт стихами и переводами, за которые не платят, – сказал о нём знакомый литератор, ушедший в бизнес.
Анатолий и умер, как жил, внезапно, легко, не обременив близких тяжёлой болезнью, а тем, как чувствовал себя в последние годы, ни с кем не делился. В этом месяце ему исполнилось бы 75...
От него осталось огромное наследство, среди которого потрясающий сборник сказок «Волшебная Сибирь», где возникают из небытия предания людей алтайских, эвенкийских, селькупских, тофаларских, ороченских, кетских, юкагирских, хаминганских, шорских, тоджинских, нганасанских и других – чьи имена малоизвестны. И какие же это оказались потрясающие читательскую душу произведения! Преловский сумел передать в них глубокое понимание смысла жизни, потерянное цивилизацией на путях «прогресса». Удалось это Анатолию благодаря никогда не покидавшему его ощущению: «Владей всем ведомым на счастье».
В минувшем веке, где нытьё, уныние, депрессивные чувства и мысли стали провозглашаться едва ли не смыслом поэзии, явление счастливого настоящего поэта Анатолия Преловского смотрелось как чудо, а уж насколько тяжело это давалось ему, сыну «врага народа», лучше было не спрашивать. Не сказал бы никогда.