ПОБЕДИТЕЛИ
Тружусь, и живу, и старею,
И жизнь до конца дорога,
Но с радостью прежней не смею
Смотреть на поля и луга…
Александр Твардовский
«Всем было тяжко на войне, но как выдерживали этот ад девчонки, до сих пор не могу понять». Не раз я слышала подобное от бывших воинов. Скажут и замолчат, слов не находят. Да и где они, те слова, чтобы объяснить не почему пошли на защиту Родины вчерашние школьницы-комсомолки, а как вынесли постоянную угрозу смерти, неимоверные физические нагрузки, полное отсутствие санитарных условий, ранения и контузии? Ведь они были ещё совсем хрупкими в свои восемнадцать-девятнадцать лет. Но выжили наравне с мужчинами, к Победе пришли.
Читаю воспоминания гвардии старшины медицинской службы 9-й стрелковой роты 3-го батальона 65-го Кузбасского полка Лидии Мичуриной. Прошла она с солдатами своей родной 22-й (150) гвардейской Рижской стрелковой дивизии сибиряков-добровольцев от прифронтовых деревень под городом Белый Калининской (ныне Тверской) области до латвийского города Мадона под Ригой, где была в третий раз ранена, тяжело контужена, в 20 лет стала инвалидом. Небольшая её книжка издана в Кемерово 15 лет назад тиражом всего в 500 экземпляров, поэтому немногие могли её прочесть. А жаль! В ней, как признали ветераны, правда, о войне. Написана искренне, с любовью к боевым товарищам, с благодарной памятью о них, живых и мёртвых. В ней нет восторженных слов о героизме, о подвигах. Лидия рассказывает о труде и повседневной жизни на войне девушек-санитарок. Оторвались они от мам, учителей, книг, мечтаний и попали на передовую жесточайших сражений. Но ведь сами рвались на фронт! И потому плакали порой, уткнувшись в колени друг другу, испытывая неимоверный страх и ужас, но так, чтобы не видели солдаты.
– Я очень боялась, что кто-нибудь поймёт, что я трушу, солдаты увидят. Сильнее всего этот страх был, – вспоминает сейчас ветеран. – Увидят – доверять перестанут. А без доверия друг к другу на фронте не выжить. Солдаты знали, что к ним, к раненым, прибежит, приползёт санитарка, поможет. А мы были уверены, что в опасной ситуации они нас не оставят, выручат.
В ноябре-декабре 1942-го и в начале 1943 года 22-я стрелковая дивизия сибиряков-добровольцев отражала под городом Белый мощный натиск фашистов, снова рвавшихся к Москве. По нескольку раз переходили из рук в руки начисто сожжённые деревни и малые города. Дивизия обескровливалась, не раз пополнялась и двигалась вперёд.
Место санитарки было с солдатами, в самом уголке укрытия, которое устраивали из ящиков с землёй, установленных над траншеей. В долгих боях, всю зиму в окопах, без смены белья, без бани. Одежда пропитана потом и гарью, рукава и полы шинели в крови, завшивленные и чумазые. И всегда на глазах мужчин, а ведь необходимо было и уединяться хоть ненадолго. Когда вдвоём, то проще, а когда одна среди солдат, то старалась девчонка держаться ближе к тем, кто постарше. Они и пожалеют, и помогут. Но солдаты часто менялись. Уйдут в бой сто-двести, а вернутся от силы десяток.
Поднялись из окопов, пошли в атаку бойцы – санитарка должна бежать за ними. Проскочить под огнём бруствер – и туда, где рвутся снаряды, свистят пули, где уже кто-то зовёт: «Сестрица!» Помощь надо оказать как можно быстрее, пока раненый не погиб от потери крови или болевого шока.
По изрытой снарядами земле ползли, бежали в полусогнутом состоянии, падали на бегу.
– Ползёшь на голос, слышишь только: «Сестра, сестра…» Пули над головой жик-жик. Раненый лежит в глубокой воронке. Попробуй его оттуда вызволить! Никого рядом с тобой. Помощи ждать не от кого. Берёшь, полусидя, раненого за ремень и подтаскиваешь шаг за шагом ближе к краю воронки. Рванёшь изо всех сил и вытянешь. Найдёшь место потише, оставишь его там, а сама опять под огонь. Бывало и так: тащишь тяжелораненого на спине или волочишь на чём придётся, выбьешься совсем из сил. Он скажет: «Оставь меня, сестрёнка. Не выжить мне, и ты пропадёшь тут со мной».
«Что ты, милый, ты только потерпи ещё немножко… Я сейчас. Выберемся мы с тобой, в санитарную роту тебя передам, они в госпиталь отправят. Вылечат там тебя обязательно». И от этой веры и у самой сил прибавится, дальше двигаемся, а он рукой ли, ногой ли неискалеченной пытается помогать тебе.
Мне часто видится война:
Снаряда взрыв, пороховые тучи,
Пули мчатся с визгом на меня,
А я стою у самой кручи.
Солнца диск повис в дыму,
Пожары пламенем взметнулись,
И будто бы по одному
Я увожу солдат от пули…
Это строчки из книжки Мичуриной. Лидия ещё на фронте писала стихи, заметки о подругах в дивизионную газету. Без сострадания, душевной боли и сейчас не расскажешь обо всём, что случалось с ними на поле боя. Увечья подруг переживали особенно тяжело. Все девчата очень боялись ранений в лицо. «Только не в лицо!» – молила каждая. Но пуля ведь не выбирает. Вот фотография Вали Юдиной, теперь она Однодворцева. Красивая была девушка. А домой в Прокопьевск вернулась со шрамом во всю щёку и без глаза. Шрамы у многих оставались на всю жизнь. И на всём пути дивизии оставались могилы девушек-санитарок: Маши Тимофеевой и Кати Илюшиной близ деревни Симоновка в ноябре 1942 года, Саши Сучковой под посёлком Локня в феврале 1943-го, Тони Сорокиной и Ани Носковой под Ельней, на высоте 233,3, Маши Старцевой (Маши Беленькой, так звали её солдаты) у деревни Опочка-Пустошка в 1943-м, Ани Сухановой и Оли Жилиной в Латвии в октябре 1944-го…
Когда в 1988 году возила Лидия Мичурина ребят из школы № 60 деревни Красная под Кемерово на место боёв своей дивизии, на высоте 233,3 нашла могилу Тони Сорокиной. Опустилась на колени у обелиска, слёз не могла удержать. Ребята стояли потрясённые. Знали они многое о жестоких боях у этой высоты. Есть у них в музее боевой славы фотография той местности и портрет Антонины Сорокиной, не раз посетителям музея о ней рассказывали. Давно война была, их и на свете ещё не было. Но сдвинулось время в летний солнечный день. Стояли дети у забытой могилы, молчали. Музеем в школе руководит Анна Мандрова, хороших ребят воспитывает.
А Лидии Мичуриной словно завещал кто, назначил быть связной между поколениями. И не забывает она об этом никогда… В конце 1944 года вернулась после госпиталя в Кемерово. На руках – свидетельство об инвалидности, в красноармейской книжке запись о наградах – ордене Красной Звезды, Отечественной войны I степени, медали «За отвагу». Жизнь надо было начинать заново… Устроилась на работу санитарным врачом. Почти 30 лет оберегала здоровье кемеровских угольщиков.
Через пять лет после Победы в Новосибирске состоялась первая встреча ветеранов дивизии. Организовал её бывший замполит дивизии Андрей Ширяев. Семьсот человек собралось. Радости и слёз было море. Узнавали, отыскивали друг друга, обменивались адресами. Не все смогли приехать. Далеко от Сибири разметала иных судьба. Но по цепочке, от одного к другому, летели весточки. У Лидии появились 90 респондентов. Объединила всех она, согрела приветом и вниманием. И постепенно стала её квартира наполняться их воспоминаниями, книгами, фотографиями. Давно уже её дом – настоящий музей боевого пути 22-й гвардейской Рижской стрелковой дивизии сибиряков-добровольцев. С каким интересом рассматривают здесь школьники четыре альбома её рисунков, в которых путь дивизии от принятия присяги на Юргинском полигоне в сентябре 1942 года до последних боёв за Ригу.
Лидия Мичурина никогда не училась рисовать, не то детство было в полунищей семье: отец рано умер, на руках у матери трое детей. Это у Лиды природный дар, рисует карандашом и красками. В Музее воинской славы в Кемерово устраивали однажды выставку её работ. Так вот эти четыре альбома рисунков карандашом сделала, когда болела, часто лёжа в постели. Но в них и местность, где шли бои, приметы сожжённых деревень, разрушенных городов, «Квадратная» роща, «Долина смерти»… Обозначены окопы наших и блиндажи немцев. Открытые огню поля и дороги, по которым перебегают санитарки, оказывают первую помощь, несут раненых на спине или тянут на плащ-палатках в укрытия, картинки фронтового быта в короткие минуты передышки… Освобождённый посёлок Лохня, здесь дивизия была переформирована, приняла пополнение. Ей присвоили наименование 22-й гвардейской, а Лидии Мичуриной вручили медаль «За отвагу». Это уже март 1943-го…
Большой альбом «Овеянные славой» – это тоже история дивизии, только в фотографиях рядовых и командиров, замполитов, комсоргов, сандружинниц. Есть уникальная фотография: командный состав дивизии на совещании перед началом наступления на Гнездиловских высотах. Чудом сохранилась она у командира роты Александра Кириллова, что жил в Подмосковье, в Голицыно. Мичурина ездила к нему за фотографией, потом увеличила её, теперь она открывает этот бесценный альбом, где есть ещё и короткие воспоминания ветеранов, вырезки из газет статей, военных сообщений, стихи. Такое вот у неё богатство. У кого-то красивые семейные альбомы, у неё – альбомы военной истории, папки и коробки, чемоданы писем, фотографий. Не разлучается она с дорогими людьми, бывшими её боевой семьёй.
Живёт, несёт свою службу, как и все седые ветераны. Со временем меньше болят у старых солдат телесные раны. Вот только память… «жестокая память», как назвал её поэт-фронтовик Александр Твардовский, не врачуют её никакие годы. Не по человеческим силам, неокрепших душ тех девочек были эти испытания. Остались они в их снах, в их жизни всегдашней печалью.
, КЕМЕРОВО