Нелегальные и полулегальные гастарбайтеры – без них представить столицу сейчас невозможно. Только на стройках, по разным данным, работают более 100 000 иностранных рабочих.
В десять вечера они накрепко закрывают все двери и выключают свет. Чтоб не вздумал забрести на огонёк какой-нибудь участковый. От переутомления, бывает, не спится, а потому при свечах режутся в «семёрку», слушают национальные песни, травят анекдоты, вспоминают приятное (случайных женщин) и не очень («рабство» на стройках Турции, Греции, Италии или России). Если есть лишние деньги – пьянствуют, хотя в бригаде (так договаривались) на сезон шабашки строгий сухой закон.
«Но на то и законы, – говорит Лучиан, – чтобы их нарушать. Это, кажется, русская поговорка». Лучиан Петреску – бригадир и переводчик «дикой» румынской бригады строителей. Сначала категорически запретил мне называть в печати его настоящее имя, но потом махнул рукой: «Ладно, пиши по полной… Всё равно нам уезжать из России. Только обещай, что пропечатаешь нас через месяц».
Знаю, что пару недель назад бригада Лучиана благополучно уехала с Киевского вокзала на родину, а потому и пишу о ней, не беря грех на душу. В конце концов я тоже рисковал здоровьем, когда проникал в их ночлежку на углу Земляного Вала и Николо-Ямской – отреставрированный четырёхэтажный особняк огорожен высоким забором и хорошо охраняется. На первом его этаже будет ресторанчик, на остальных – офисы, офисы, офисы… И ресторанчик (скорее всего, это будет пиццерия), и офисы легко сдать в аренду. С иностранными рабочими рассчитались «зелёной» неучтёнкой – криминал отмыт. Но об этом ниже, а пока Лучиан переводит рабочим мои вопросы.
Лучиан уже работал в России, знает наши порядки. Владеет румынским, венгерским, русским и английским языками. Окончил в Бухаресте стройфак политеха. Прирождённый «бугор», то бишь бригадир: гибкий в суждениях, но умеет отстоять интересы простого соотечественника-работяги, ни слова не вякающего по-русски, знающий тёмные нюансы московского строительного бизнеса… Лучиан шабашит в России третий раз. Первая попытка была неудачной, а вторая и вовсе драматичной: Лучиана подставили на крупную сумму. Нынче «бугор» сам ездил по городкам и посёлкам Румынии, сам набирал бригаду из 20 человек.
Забегая вперёд, скажу, что работу румынской бригады принимал сам Хозяин – осетин по имени Тимур. И к внешней, и к внутренней штукатурке он прикладывал специальный металлический угол. Упади от него на стену хотя бы один лучик – работа не считалась бы высококачественной. Но ни единого лучика не отразил хитрый прибор! Строитель-бизнесмен из армянской диаспоры Москвы, наблюдавший эти замеры, тут же пригласил румынских мастеров к себе. Осетин Тимур платил румынским штукатурам по 2–3 доллара за квадратный метр, армянин обещал платить по 6 долларов. Хотя ни один московский строитель за такие деньги не будет даже разговаривать с заказчиком. Но мастеровитые румыны армянину отказали. Уже засобирались домой. Устали, говорят, от московского заточения.
– Во времена политической смуты и распада экономики в Румынии все эти специалисты остались не у дел, – рассказал мне Лучиан. – Благо открыли границы, строители кинулись кто куда: в Израиль, в Италию, в Грецию… И, конечно, в Россию.
Бригаду в Россию Лучиан привёз вполне официально. Рабочие визы оформил через посредников за счёт Хозяина (будем называть его так, как называют рабочие). Виза стоит 110 долларов (60 баксов за оформление документов в российском посольстве в Бухаресте и 50 – за вызов). Но специальности рабочих в визе указаны липовые – вместо каменщика, скажем, автослесарь высокой квалификации; вместо штукатура-маляра – дизайнер по мебели… (Румыния, как известно, славится на всю Европу своей мебелью.)
Липа в графе «специальность» – для российской таможни. На фига, извините, Москве румынские (украинские, югославские, турецкие…) каменщики да штукатуры, когда своих девать некуда? Но в том-то и дело, что иностранный строитель, во-первых, бесправный, во-вторых, бессловесный (не знает русского языка), в-третьих, самый низкооплачиваемый.
Это три кита, на которых стоит бизнес московских работодателей: «тварь бессловесная» не будет, во-первых, возникать лишний раз. А во-вторых, если и будет возникать, её, официально не зарегистрированную в Москве, полуподпольно живущую, всегда можно вышвырнуть за забор стройплощадки. А за забором – пригожие «менты» тут как тут. Отберут те крохи, что успел заработать… Мало ли румынских, украинских, молдавских, вьетнамских, китайских… горе-гастарбайтеров бомжуют сейчас по России!
Но Лучиан – «бугор» тёртый. А потому первую взятку (на родной румынской таможне) даёт без возражений: 20 долларов за каждый десяток рабочих.
– Это по-божески, – улыбается Лучиан. – Украинцы всегда просят по 50 баксов за человека, но удаётся договориться за 200 долларов за всех. Русские таможенники тоже просят по 50 долларов с носа, и с ними договориться уже невозможно. Особенно если возвращаешься с заработков домой. Запах «зелёных» русский таможенник чувствует за тысячу вёрст. Это самый принципиальный таможенник в мире – никогда не отступит от названной суммы.
Горько смеёмся. Над собой смеёмся…
– А не дать нельзя? – лезу я в бутылку. – Не дать, и всё!
– Наивный, – жалеет меня Лучиан. – Принципиальность стоит дороже и в данном случае становится не только глупой, но и трагикомичной: пограничник или таможенник придерётся, скажем, к твоему фото в паспорте (имеет право), к любой другой мелочи и высадит на границе. Через сутки выяснится, что с документами всё в порядке, но поезд-то ушёл. Пропадает билет, а нового на руках нет. Это раз. Сутки маешься в чужой стране – питание, гостиница, а то и просто милицейский околоток. Это два. Возможный контакт с местными привокзальными бандюганами, которые нас только и ждут. Это три. В-четвёртых, я отвечаю за всю бригаду и не имею права её подставлять. Когда я «сватал» каждого из них в их посёлке, я обещал их детям и жёнам, что всё будет в порядке…
Нет, дорогой, проще и дешевле дать на границе взятку. Ты заложник ситуации, и погранцы это знают.
Мы сидим на кроватях, сделанных из арматуры, досок, старых оконных рам… У иных лежаков пара кирпичей вместо ножек. Хозяин слывёт среди румынских строителей не деспотом, а «демократом» – принёс в ночлежку матрацы и одеяла. Постельное бельё каждый румын привёз из дома. Чашки, кастрюли, ложки-поварёшки, стаканы Лучиан отпросил в столовой румынского посольства.
«Спальня» и «кухня» обиты древесно-волокнистой плитой. Есть две старенькие электроплиты на две конфорки.
По соседству живут украинские строители. В этом же особнячке. У них есть старенький цветной телевизор. Купили в складчину за 70 долларов по объявлению в газете «Из рук в руки». Румыны телевизор не купили – пожалели денег, но купили простенький двухкассетник. Всё не так скучно. Деньги, выданные авансом, потратили на бензопилы – в сельской местности незаменимая вещь.
– Работаем с восьми утра до девяти вечера, пока виден в руках мастерок, – рассказывает Лучиан. – С часовым перерывом на обед. Без выходных. Воскресенье – укороченный рабочий день, работаем до 14.00. Да и то только потому, что в воскресенье работать грех.
По воскресеньям, бывает, они играют в футбол. Конечно, на территории стройки. Пятнистый футбольный мяч тоже купили в складчину. Вместо штанг – перевёрнутые вёдра или деревянные козлы. Спорят до хрипоты, был гол или не был. До поединка договариваются играть аккуратнее, по возможности беречь друг друга (завтра работа, и каждый штык на счету), но после двух-трёх спорных случаев мужики заводятся не на шутку (у румын азарт в крови), лезут на мяч прямой, обутой в тяжёлый ботинок, а то и в сапог ногой, прикладывают неуступчивого соперника корпусом так, что тот летит в чугунный бак, в котором ещё час назад томился раствор.
– Выход с территории стройки в город строго запрещён, – рассказывает Лучиан. – Не успели мы приехать и разместиться, к нам наведался наряд милиции. Согласно закону мы обязаны зарегистрироваться в Москве, временно прописаться. В противном случае – штраф. Позвонил Хозяину – Тимур тут же всё уладил. Это стоило ему по 50 долларов за каждого рабочего. С тех пор нас никто не трогал, но за территорию стройки попросили не соваться все три месяца работы. Ты – нелегал, подпольщик. И договорённость с милицией о твоей неприкосновенности действует только на территории.
Однажды к Тимуру и его румынской команде пожаловал молодой человек в модном костюме, при галстуке. Представился чиновником из миграционной службы при Министерстве иностранных дел. Хозяин с высоким гостем долго беседовал. Нашли-таки общий язык. Лучиану (как бригадиру и переводчику) Хозяин сообщил, что каждый румынский рабочий обошёлся ему в 50 долларов «с кепки».
– И на том спасибо, – переводит мне Лучиан реплику немолодого рабочего Франца. – В Греции и Италии гастарбайтера тут же высылают из страны, если в документах есть лишь малейшая неточность. А в Турции так и вовсе избивают в полицейском участке. В Москве хоть не бьют…
Все оживились. Заговорили наперебой. Лучиан переводит:
– Как-то вышли в город позвонить домой. Побрились, помылись, погладили шнурки… Ближайший переговорный пункт был закрыт, пришлось ехать на Центральный телеграф. Рискнули: раз уж высунулись за ворота стройки, посмотрим Красную площадь, будет что дома рассказать…
Только ступили на брусчатку – наряд милиции: кто такие? Что здесь делаете? Виза не спасает. Надо предъявить временную прописку, которой нет. Поехали в отделение. Всё из карманов вынули, посадили в «обезьянник». Денег на штраф нет, сидим и ждём. В дежурке телевизор работает и кусочек экрана немножко виден – не так скучно…
Часа через три вызывают по очереди. «Я взяток не беру, – улыбается милиционер, – мне их сами дают. Или по стольнику с каждого, или буду до утра в «обезьяннике» парить». Молчим, денег таких нет. Дали бы, но нет. «Можно сделать звонок другу», – нагло смеётся мент. И протягивает телефон…
– Приехал помощник Хозяина Володя и выкупил нас. Не глядя (русского всё равно никто толком не знает) подписали какие-то протоколы. Может быть, протоколы эти ещё сыграют с нами злую шутку.
– Вопрос о временной регистрации в Москве, – говорит Лучиан, – можно решить просто: найти москвича, который поручится за тебя и напишет заявление в жэк. Эта услуга стоит 600 рублей. Но нам накладно. Жить в общаге или в гостинице тоже дорого – минимальная цена от 10 до 15 долларов в сутки.
Зато на стройке, на лежаках да нарах, живёшь бесплатно.
Повариху в Москву румыны привезли свою – тоже из соображений экономии денег и времени. Бригадир Лучиан, учитывая специфику национальной кухни, составил список необходимых продуктов, из которого 20 мужикам на месяц Хозяин (я видел смету) смилостивился выделить: 1. Риса – 20 кг. 2. Гороха – 20 кг. 3. Фасоли – 30 кг. 4. Тушёнки – 45 банок. 5. Масла растительного – 30 литров. 6. Томатной пасты – 16 кг. 7. Моркови – 30 кг. 8. Картофеля – 10 кг. 9. Капусты – 30 кг. 10. Лука – 30 кг. 11. Свёклы – 20 кг. 12. Макаронных изделий – 60 кг.
Простите мне подробное перечисление, но человек (даже если он нелегал-гастарбайтер) выше сытости только тогда, когда он сыт. Путь даже не к сердцу, а к качеству работы лежит и через желудок работяги. Хозяин знает, что голодный румынский (и украинский, молдавский, югославский…) рабочий будет рад и этой подачке – две с небольшим банки свиной тушёнки в месяц на человека.
Я было возмутился, но мудрый Лучиан меня осадил:
– Мы не жрать в Москву приехали – заработать. В Румынии простой человек питается не лучше, если не хуже…
Как механизирован труд строителя-гастарбайтера в суперцивилизованной Москве? Все работы делаются вручную. Вся механизация – две бетономешалки по 0,2 кубического метра. О кранах, других подъёмных механизмах нет и речи. Канат да самодельная лебёдка не в счёт.
Как-то, взявшись с двух сторон по 15 человек, рабочие тащили на четвёртый этаж двутавровую чугунную балку весом в три с половиной тонны. Так называемым гусеничным методом.
Зрелище привлекло внимание прохожего, и он сделал «мыльницей» несколько снимков (для Книги рекордов Гиннесса?). Охранники сцапали прохожего. Оказалось – москвич, да ещё по профессии крановщик.
Хотел позабавить фотографиями коллег.
Плёнку крановщику засветили и дали лёгкого тумака.
И сколько же стоит эта каторга для румынского гастарбайтера?
– В среднем на руки каждый получит по 750–800 долларов. За три месяца работы, – подводит итог Лучиан. – Для сельской Румынии это приличная сумма. Плюс Хозяин купит нам в дорогу нехитрый харч.
Любопытная тонкость: хозяин расплачивается с рабочими не раньше чем за полчаса до отхода поезда Москва–Бухарест. Во-первых, деньги уже не отберут бандиты. (Хранись баксики на стройке, работяги стали бы лакомым кусочком для рэкетиров.) Во-вторых, поздно разбираться, если недоволен заработанной суммой. В-третьих, не уйдёшь в загул во время штурмовщины.
Загул начинается в поезде, но это же святое!
Прощаясь, каждый клянётся, что ни-ког-да (!) не приедет в Россию на заработки. Но возвращаются вновь.