В дни скорбной памяти убиенного поэта Пушкина пристало говорить о Пушкине. Например, о том, что без него благодарная Россия, вполне возможно, давно забыла бы стихотворцев, которых он почтил не просто дружбой, но творческим вниманием. Баратынский и Языков, Вяземский и Дельвиг… Жили бы они хотя бы в истории литературы, если бы Пушкин не проявил их изображения на, так сказать, общем снимке? Кюхля, далеко не самый яркий поэт пушкинского круга, остался бы в политическом декабристском контексте. А остальные?
Россия чудовищно пробросчива талантами. Наши пространства поглощают свет дара, особенно такого, который сам не лезет на свет, предпочитая тень самоуглубления. Но каждый забытый и полузабытый поэт – не меньше, чем поэт. И каждый озарён пушкинским отблеском. Надо быть Пушкиным, чтобы одно твоё слово о товарище стало залогом его собессмертия.
2 февраля исполнилось бы 70 лет Саше Тихомирову. Александру Борисовичу, как величает его Википедия. Но присутствие в свободной энциклопедии не гарантирует присутствия в литературе. Саша погиб под электричкой на станции Солнечная, не дожив до 40. Родные и близкие, кажется, сделали после его ухода всё возможное. Издана посмертная книга. Евгений Евтушенко не забыл включить скромные шедевры Тихомирова в антологию «Строфы века». Сын Дмитрий снял даже фильм по одноимённой поэме отца – «Зимние каникулы». Фильм прекрасный, тонкий и, кстати, увенчанный несколькими наградами. Но стихи живут в памяти, а не на экране:
Во сыром бору – Отчизне
Вырастал цветок.
Непостижный подвиг жизни
Совершал как мог…
Поэзия остаётся вершинами. Но гору образуют не только напластования породы, а и самые мелкие камушки. Увы, наша национальная мегаломания предпочитает их не замечать. Я сказала: «скромные шедевры». Именно такие стихи писал Тихомиров. Именно так работали его близкие друзья – Сергей Дрофенко, Дмитрий Голубков. Сегодня их помнят только те, кто воспринимает поэта не по количеству премий и орденов, а по сокровенности. В Интернете едва найдёшь по нескольку стихотворений каждого. Но какое слово здесь ключевое – «скромность» или «шедевр»? Первое в сегодняшней тотальной тусовке воспринимается не просто негативно – отвращает и насылает морок глухого равнодушия. Второе представляется не оправданным судьбой авансом. Между тем только в таком сочетании можно осознать и судьбу, и поэтический метод забытых поэтов.
Стихи Тихомирова совершенны. Ещё одно непонятное нынешним «выдвиженцам» слово. Но пушкинская традиция, которой были привержены крупнейшие русские поэты от Лермонтова до Ахмадулиной, – это традиция совершенства: безукоризненности формы и безупречности творческого поведения. Такое сочетание с некоторых пор является критерием «несовременности» и «неактуальности». Лариса Миллер пишет о Тихомирове на своём сайте: «Его стихи несовременны – потому что прозрачны и простодушны, лишены взвинченности, стёба и усталой иронии, столь характерных для сегодняшнего дня, – но своевременны – потому что именно сегодня, когда поводов для радости не так уж много, необходимо срочно научиться испытывать радость беспричинную». Очень точно! Именно своевременность, а не «современность» преображает стихи, из частного высказывания делая их фактом литературы и фактором переживания. Сегодняшние стихи в большинстве лишены внутренней рефлексии, а потому переживать их невозможно. Тем самым они несвоевременны – никому не могут помочь, ничьих душевных ран не могут залечить. А я знаю людей, которых стихи буквально вытаскивали из жизненной ямы. Стихи Саши оставляют тихий, но неизгладимый след в душе:
Ну что ж, себя не переделав,
Кем я родился, тем и стал, –
Хорош и плох до тех пределов,
Которых не переступал...
Стадию забвения проходят все – и чем громче при жизни звучало имя, тем стадия эта глубже. Сегодня Пушкин – может быть, самый забытый «в волненьях новых и мятежных» поэт. Но «воспоминаний чистых, нежных» от этого становится, как ни странно, только больше. Забвение становится стимулом совершенно иного качества прочтения, в своём роде психологическим феноменом, если не шедевром. Тихомиров мечтал:
И Пушкина смогу читать,
Как в молодости мог.
Кажется, такое время приближается. Не пропустить бы!