Троцкий не решил «квартирного вопроса» Есенина
Сегодня, когда завершено академическое издание Собрания сочинений Сергея Есенина в 7 томах, 9 книгах (1995–2001), готовится к изданию 4-й том пятитомной Летописи жизни и творчества С.А. Есенина, идёт подготовка к созданию Есенинской энциклопедии, открытие новых есенинских материалов – заметное событие. Таким событием является публикация неизвестных ранее документов по квартирному вопросу Есенина, обнаруженных в Российском государственном военном архиве (Москва).
Квартирный вопрос измучил поэта. Не имея постоянного жилья, Есенин скитался по чужим углам. Это тяготило поэта и мешало творческой работе.
Особенно тяжёлая ситуация сложилась после приезда поэта из-за границы и развода с Айседорой Дункан. «Есенин страшно мучился, не имея постоянного пристанища… – свидетельствует подруга Г. Бениславской Анна Назарова. – Он то ночевал у нас, то на Богословском, то где-нибудь ещё, как бездомная собака, скитаясь и не имея возможности ни спокойно работать, ни спокойно жить».
Личная неустроенность сочеталась с непрерывными стычками с «литературными фельдфебелями» из числа бесталанных ревнителей пролетарской поэзии. Оскорблённый поэт говорил близким: «Поймите, в моём доме я не хозяин, в мой дом я должен стучаться, а мне не открывают».
У Есенина были знакомые из числа высших литературных руководителей советской России. Он был вхож в рабочий кабинет Л.Б. Каменева, председателя Моссовета. Его стихи любил Лев Троцкий. Однажды Есенина принял председатель ВЦИК М.И. Калинин, находившийся в отпуске в Тверской губернии. Но никто из «стоящих у кормила» не проявил заботы о бытовом устройстве поэта. Есенин «не умел цепляться за возможности, не умел пробиваться», опасался обвинений в личной выгоде, в стремлении урвать что-то для себя.
Инициативу проявил Михаил Семёнович Грандов, заместитель ответственного редактора газеты «Беднота». Грандов соседствовал с Бениславской в одной коммунальной квартире и знал об отсутствии жилья у поэта. Он увлекался поэзией Есенина, открыто симпатизировал ему, обращался как к брату: «милый», «родной». Юная жена Грандова, Елена Кононенко, писала стихи и была безответно влюблена в Сергея Александровича.
Текст заявления М. Грандова публикуется впервые и восполняет недостающее звено в ряду известных документов. В воспоминаниях Г. Бениславской и А. Назаровой имеются ссылки на этот документ, но само письмо удалось найти совсем недавно в фонде управления делами Реввоенсовета Республики.
«ЕЖЕДНЕВНАЯ ГАЗЕТА В Президиум ВЦИК. Копия т. Троцкому.
Ц. К. Р. К. П. (б-ов)
«БЕДНОТА».
РЕДАКЦИЯ. Заявление от Грандова.
Москва, Ваганьковский п., 5.
«В Россию возвратился из-за границы поэт Сергей Есенин. Творчество его хорошо известно т.т. Троцкому и Воронскому которые, насколько я понимаю, видят в Есенине одну из тех крупнейших фигур современной литературы, мимо которых республика не может проходить равнодушно, а тем более сознательно игнорировать. Задача Республики в отношении таких, как Есенин, при всей роман<т>ической расплывчатости их миросозерцания, но при несомненном тяготении к пролетарской революции и её конечным целям, в том, чтобы, окружать их тем минимумом внимания, без которого они становятся печальными и нелепыми жертвами житейских тисков и – в большинстве случаев – скатываются на опустошительную дорожку идейной апатии. Нечто подобное, по моему глубокому убеждению, грозит теперь Сергею Есенину. К этому убеждению привело меня личное знакомство и личные встречи с ним. Есенин с самого дня возвращения в Москву скитается, как бездомный, по квартирам знакомых, где ищет себе ночлег. Находя ночлег, он не находит, однако, необходимых условий для работы. А работать ему сейчас хочется, как никогда. Попытки найти квартиру остаются бесплодными. Всё это расшатывает человека и подготовляет обильную пищу для тяжёлой жизненной драмы этого талантливого поэта. Необходимо притти ему на помощь. Он сам не решается обратиться за ней, боясь остаться не понятым или, вернее, понятым, как шкурник и т.п. Меж тем при современном жилищном законодательстве и жилищном голоде он бессилен разрешить для себя квартирный вопрос без содействия государственных органов. Об этом содействии я и прошу Президиум ВЦИК. Конкретно дело сводится к тому, чтобы предписать соответствующему учреждению предоставить С. Есенину и его семье (живущей на его иждивении <сестры поэта>), квартиру из трёх комнат с кухней.
М. Грандов
20/IX-23»
Копия заявления адресована Л.Д. Троцкому как дополнительный весомый аргумент в пользу С. Есенина. На письме нет резолюции Троцкого. Возможно, рекомендации давались по телефону. Не исключено, что ходатайство во ВЦИК исходило непосредственно от секретариата Реввоенсовета Республики, так как Троцкий в то время был поглощён обострившейся внутрипартийной борьбой.
Действия помощников предреввоенсовета оценила Бениславская: «…как и надо ожидать, секретариат Троцкого не отнёсся к этому вопросу по-канцелярски, а созвонился через некоторое время с редакцией «Бедноты»… и по возможности помогал если не получением квартиры (это оказалось не осуществимым), то хотя бы в получении ответа из жилотдела о результатах ходатайства».
На запрос секретариата пришла справка из Моссовета, краткая и обнадёживающая. Ранее она также не была введена в научный оборот.
«Справка.
1) Заявление т. Грандова из ВЦИК было переслано в Моссовет. Оттуда было направлено согласно указания члена Президиума т. Волкова в МУНИ т. Попову с такой примерно резолюцией. Если т. Есенин обратится в МУНИ, оказать ему возможное содействие».
Подпись секретаря управделами Моссовета неразборчива.
Дата: 8/Х-23г. В конце текста приписка:
«2) т. Грандову резолюция Моссовета сообщена. 10/Х».
Хождением по инстанциям занялась Аня Назарова. Она встретилась с заведующим МУНИ (Московское управление недвижимым имуществом) Н.Ф. Поповым и имела с ним трудный разговор. «Как вы наивны, – сказал Попов, – знаете, сколько в Москве поэтов? Неужели всем я должен давать квартиры?..» И всё же Назарова добилась направления в Краснопресненское РУНИ.
«Я взяла бумаги, – вспоминает Назарова свои мытарства. – Два экземпляра письма Грандова (во ВЦИК и секр(етариат) Т(роцкого), бумажку Моссовета с просьбой «по возможности просьбу удовлетворить», надпись ВЦИК «направляем по назначению для исполнения» и просьба от секр(етариата) Т(роцкого) «дать квартиру в виду особой нуждаемости» – вот документы очутившиеся у меня. Поверх всего написано: «В Кр(аснопресненское) РУНИ. Из имеющейся площади – в очередь – удовлетворить просьбу Есенина. Попов». Решила: ну с такими «ходатайствами» через два часа и у меня будет квартира для Есенина. И только через месяц почти ежедневного хождения в РУНИ я поняла, что эту стену никакими секретариатами не прошибёшь».
В дальнейшем положительное решение вопроса с квартирой осложнилось двумя обстоятельствами. Прежде всего ограничением властных полномочий Л. Троцкого в результате его поражения во внутрипартийной дискуссии. И развернувшейся травлей С. Есенина, ставшей следствием «дела о четырёх поэтах».
Трагизм последних дней бездомной жизни Есенина передают воспоминания В. Эрлиха: «Разговоры были одни и те же: квартира, журнал, смерть».
Итог решения квартирного вопроса известен. «Плакать надо – ведь С<ергей> А<лександрович> так и умер бездомным», – писала Г. Бениславская. К этим горьким словам добавить нечего.
В приведённых документах сохранена оригинальная орфография