Почему 85 миллионов тонн зерна, обещанные министром сельского хозяйства России, не гарантируют дешёвого хлеба на прилавках...
, публицист, член Союза писателей России
Министр сельского хозяйства РФ Алексей Гордеев сообщил: импорт продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья в Россию в 2007 г. составил 27,6 миллиарда долларов. Это на 28 процентов больше, чем в предыдущем году.
«Сегодня тенденция к росту импорта сохраняется, а по мясной продукции даже усиливается, – подчеркнул министр. – В таких условиях стабильного аграрного и продовольственного рынка быть не может». Высокие цены на продовольствие сохранятся как минимум на ближайшие 10 лет.
Крестьянские дела у нас по времени раскидистые, у южных границ уже начинают колоситься озими, а по Сибири, например, ещё до начала июня будет катиться посевная кампания.
Помнится, ещё в марте Виктор Зубков, будучи премьером правительства, произнёс фразу, смысл которой возвеличивал роль весенних начал в сельском хозяйстве, так как от них зависит даже инфляция. Эта мысль, наверное, пробудила в душе у многих аграриев мечту о такой верховной власти в стране, которая умела, а главное, желала бы настраивать экономический оркестр страны по сельскому камертону.
Согласитесь, нас давно приучают сознавать, что над всем доминирует стоимость бочки нефти на мировом энергетическом рынке. Это бы ничего, если бы котлеты подавались отдельно от мух. Зачем же, дорожая на мировом рынке, она в нашей стране опережающими темпами дорожает и на внутреннем? Какой прок от такой гонки за всем миром, если динамика роста цен за последние восемь лет такова, что на пшеницу они выросли в 3,2 раза, а на дизтопливо – в 5,7?.. Что же получается? А получается то, уважаемые, что мухи поедают котлету.
Спросим себя: кого-нибудь сегодня пугает картина подорожания зерна на мировом рынке? Похоже – никого. Напротив, даже радует: мы, дескать, можем завалить Европу и Америку российским зерном!
Нефтью и газом мы Европу уже завалили, точнее – залили. И при этом по стоимости моторного топлива в своей стране уже обогнали Америку. А поскольку в структуре затрат на производство любого вида продовольствия в России до 70 процентов приходится на энергоресурсы, вся экономика сельского хозяйства становится нежизнеспособной.
В цивилизованном мире теперь активно материализуется идея выработки из зерна биотоплива. Кого-нибудь пугает эта перспектива в массовых масштабах? Напротив, опять же радует. А ведь если топливо дорожает быстрее, чем хлеб насущный, и если в стране всерьёз с советских времён государством даже не ведётся зернового баланса, то рыночные ловкачи будут со стола хватать и пускать в переработку на бензин, солярку и мазут последний кусок. Это же рынок, чего вы хотите!
Это скрытый рынок. Скрынок, иначе говоря!
Недавно сделал открытие. Купил в московском гипермаркете «Ашан» буханочку зернового хлеба. Маленькую, весом в 450 граммов. На кассе выяснилось, что с меня за неё причитается 87 рублей.
Я был так изумлён, что, кажется, потерял дар речи. И тут же запульсировали во мне крестьянские жилы. Возомнил о себе, что попал в боевую ситуацию.
Родная, крестьянская линия фронта распростёрта по одну сторону, с неё даже не стреляют – патроны кончились. Донесения с фронта таковы, что в сельхозпредприятиях из 531 тысячи имеющихся тракторов 444 тысячи используются уже почти по десять лет, примерно такая же степень износа у зерновых комбайнов. Вспомнилось и горючее, подорожавшее в 5,7 раза. Скоро со стороны села «стрелять» будет и вовсе нечем. Помочь бы надо подкреплением…
А на другой стороне фронтовой линии для меня маячит эта злополучная булка в 450 граммов и за 87 рублей! Надо, конечно, соображать: дольщиками в этой цене состоят мельник, пекарь и продавец. Учесть надо и транспортника.
Не весь, конечно, хлеб такой, посмотрел, есть и по 43 рубля, и по 53. Но те же 450 граммов в буханке. Есть и дешёвый «социальный» – 700 граммов за 17–19 рублей. Когда в ассортименте выпечка наценивается до 87 рублей за 450 граммов, то буханки из мякины, называемые социальным хлебом, можно было бы раздавать даже бесплатно.
В мозгах теперь зашевелилась арифметика. Хорошо, шикарно торгуют. На рынке принято увязывать цены со спросом. Покупают – значит, есть за что. Цены можно повышать до той черты, пока совсем не за что станет покупать. Наверное, по этой же теории спекулянт в войну менял булку ржаного на золотые часы. А ведь этой теорией ныне руководствуются наши государственные министры-рыночники. Имеющийся спрос на дорогие товары смертельно бьёт по тем покупателям, которым не за что покупать даже дешёвые.
Это ведь бездушный рынок определил, что разница в уровнях жизни между десятью процентами богатых и таким же процентом бедных составляет в России от 15 раз и больше. Как тут не согласиться с министром сельского хозяйства Гордеевым: «Торговля сегодня имеет слишком большой уровень доминирования над производителями той или иной продукции… Наценки на продовольствие, в том числе и социально значимое, достигают 40%».
40% – это только в торговле. Что касается той самой буханки, лишившей меня покоя, то там, если бы пахарю перепадало хотя бы 10%, или 18 тысяч рублей за тонну зерна, озолотился бы хлебороб. Он бы, может, и не заметил, что все остальные его партнёры по продовольственному обеспечению страны присваивают не 40, а 90%. Но ведь ему никто больше 5 тысяч рублей за тонну не даёт!
Читатель догадался, что я рассуждаю и отчасти фантазирую на уровне знаний… Иудушки Головлёва. Но у меня есть с кого брать пример. Не на таком ли уровне чиновничьих знаний у нас практически основан весь «обменник» продукции, производимой по разные стороны линии фронта – городом и селом. Невольно вспомнишь советский символ единства – Серп и Молот. Рынок развёл эту «спарку» по разным полюсам, теперь тот и другой существуют по отдельности.
Обладатели упомянутых знаний, возможно, и едят исключительно тот хлеб, что по 87 рублей за 450-граммовую булку, но они всем своим физиологическим существом понимают, что, имея в руках власть, нельзя допустить, чтобы в массовом, социальном масштабе продовольствие стоило слишком дорого при мизерной покупательной способности.
О, сколько раз из-за этого средства массовой информации сулили социальный взрыв в обществе, но его не случается, народ у нас не взрывной, что ли?
А ведь может и случиться. Знает это власть, а потому она отечественному селу никогда не даст его справедливую долю. Скорее, увеличит закупку еды за рубежом, но в последнее время и там еда стала дорожать. В конце концов придумает «социальный» хлеб за 19 рублей, минимальную продовольственную корзину. Соответственно определит для крестьянина минимальную закупочную цену.
Россия экспортирует зерно уже около десяти лет. Не трудитесь, не узнаете, сколько на этом страна заработала, а главное – сколько из заработанного возвращено полю в виде средств повышения плодородия и защиты растений. Наконец, и в виде ресурсов на механизацию и оплату труда хлебороба. Да и кто бы возвращал?
Министр Гордеев обещает, что нынче будет произведено 85 миллионов тонн зерна. По сведениям Минсельхоза России, в прошлом году было 82 миллиона. На продовольствие, по сведениям из того же источника, достаточно 25 миллионов тонн.
Тогда почему же начиная буквально с прошлой осени хлеб на российских прилавках стал дорожать галопирующими темпами? Во Владивостоке семисотграммовая буханка «социального» подорожала до 25 целковых, в Москве ещё до начала мая она была по 17, затем два дня продержалась на 18 и вдруг перескочила на отметку 19...
Всё потому, что те 82 миллиона тонн были не государственными. А чьими будут нынешние 85? Кто вам это скажет, если на уровне государственной власти разучились даже вести баланс зерна! Если бывшую государственную систему «Заготзерно» заменили рыскающие весь год по весям, конкурирующие друг с другом частники – так называемые зернооператоры, трейдеры.
При государственной системе хлебозакупок даже самый захудалый колхоз, выполнив государственный план-заказ по хлебозаготовкам, мог за счёт выручки денег залатать если не все, то бо,льшую часть хозяйственных брешей, чтобы продолжать расширенное воспроизводство и по другим отраслям.
Теперь на государственном уровне всё чаще провозглашаются намерения сделать страну мощным экспортёром зерна, но присутствие государства на хлебной ниве оставляет желать много лучшего. Ежегодные ценовые интервенции – вещь, конечно, хорошая, но зернотрейдеры научились их «обнулять», умело пользуясь дороговизной средств производства и «нехваткой патронов» на крестьянской стороне урожайного фронта. Урожай, то есть те самые 85 миллионов тонн, можно полагать, был ополовинен «скрынком» ещё до посевной.
Делается это просто: посредник инвестирует в посевную свои средства, и осенью ему принадлежат и вершки, и корешки. Хлеб при этом – хоть за границу, хоть на переработку в биотопливо. А факт, что при внутренней потребности одной тонны зерна на душу населения мы сегодня производим меньше половины, останется лишь темой для разговоров в межсезонье.
Картину не изменить, пока не будет государственного зернового баланса. Пока его нет, рано говорить, что страна доросла до экспорта зерна. Баланс легко было вести, когда у хлебной отрасли государства имелось, извините за тавтологию, на балансе как минимум по десятку на каждые область, край и автономную республику ХПП (хлебоприёмных предприятий) с нужным количеством надёжно закрываемых на замок закромов. Теперь они стали собственностью тех же зернотрейдеров. С такими закромами вести баланс – это то же самое, что считать деньги в чужом кармане.
Особая служба ХПП раньше дирижировала потоками зерна. Я неслучайно вначале затронул тему профессионализма во власти. Мало пользы от того, что президенту подсовывают сведения о том, что в прежние времена страна закупала за границей 30 миллионов тонн пшеницы. Закупали в основном не пшеницу, а фуражное зерно, надо же было питать животноводство в тех огромных объёмах, которые были до 1990-х годов. Потому и ставилась государственная задача – производить по тонне зерна в расчёте на душу населения, чтобы не платить за мясо, молоко и куриные яйца заграничному фермеру. Шли обменные операции по семенам, фуражу и запасам продовольственной муки.
Полагаю, что хороша была структура «Заготзерно», если даже следила за состоянием мельниц и пекарен в глубинных медвежьих углах страны. Её теперь, увы, нет. Хлебный стол накрывает скрынок.
На смену «Заготзерну» пришли виртуальные технологии заготовок и хранения зерна. К ним отчасти можно отнести и ценовые интервенции. Вернули бы к жизни госзаказ на зерно с ценами, гарантирующими жизнеобеспечивающую норму рентабельности сельских товаропроизводителей, и можно было бы мирный герб рабоче-крестьянского содружества возвращать на прежнее место. Не ради политики за это ратую, а ради экономики, ради нормальной жизни.
На «скрынке» и власть присутствует лишь виртуально. Никто тебе не скажет, какой у кого интерес с рынка. А значит, и власть ты не узнаешь в лицо. Кто-то сидит в Думе и держит руку на пульсе естественных монополий и диспаритета цен, кто-то в Совете Федерации, кто-то в правительстве... А жизнь неуправляемо дорожает.