Есть такое понятие – музыкальный писатель. Не только музыковеды-теоретики, но и многие композиторы обращались к художественному слову, сами сочиняли либретто для своих опер, занимались музыкальной критикой, писали даже целые философские трактаты. Но в подавляющем большинстве на первый план они всегда ставили музыку. Так, к примеру, Моцарт настаивал на том, что для него как для композитора «поэзия – послушная дочь музыки». Что бы он сказал, услышав от собрата-музыканта такое: «Всё утро с увлечением читал рассказы Куприна. Я и не знал, что у него такие отличные рассказы, и технически сделаны очень хорошо. Ах, отчего я бросил мои! Но я вернусь к ним. Честное слово, у меня большая любовь к писанию, но композиторство заело»?!
Даже не верится, что слова эти принадлежат Сергею Сергеевичу Прокофьеву. Опустим сразу эпитеты «гений мирового масштаба», «новаторский стиль», «пианист и дирижёр от бога» и т.д. На страницах «Литературной газеты» на этот раз мы будем говорить о Прокофьеве не как о Музыканте, но как о Литераторе. Хотя, конечно, совсем обойти тему музыки не получится. Итак, перед нами музыкальный писатель. Вернее, литературный композитор.